Страница 62 из 71
Я ничего не смогла поделать, слезы брызнули у меня из глаз. Не желая, чтобы Бен их увидел, я отвернулась и уставилась на единорога, словно моя жизнь зависела от этого, хотя я его даже не видела. Но Бен все равно это заметил и придвинулся ближе.
— Пожалуйста, не плачь, Джез, — сказал он спокойно, а потом потянул меня к себе и обнял. — Хуже уже не будет. Дальше будет лучше. Обещаю.
Рыдания застряли у меня в горле, и хотя я изо всех сил старалась, не смогла удержать их внутри. Самообладание покинуло меня; я была сломлена, беззащитна и уязвима. Я не отстранилась, а даже если бы и захотела, то не смогла бы. У меня только и хватило сил спрятать лицо у него на груди и разрыдаться.
— Бен, пожалуйста, не бросай меня! — всхлипывала я. — Я не вынесу, если ты меня бросишь!
Он вздохнул.
— Мы больше не вместе, Джез. Мы не были вместе почти год.
Он говорил спокойно. Он не сердился и не обвинял, и все же его слова ударили наотмашь. До меня со свадьбы доносились смех и радостные голоса, которые острыми иголками впивались в мое сердце. Наконец они зашли в гостиницу, и вновь наступила тишина. Бен положил подбородок мне на макушку и ждал, когда я успокоюсь, прежде чем помочь мне встать на ноги.
— Пойдем, — сказал он. — Давай войдем внутрь и перекусим.
— Я ничего не хочу, — сказала я. Мой голос охрип от усилий сохранить над собой контроль. — Я хочу лечь спать.
Мне вдруг нестерпимо захотелось оказаться в обыкновенной гостинице. Я продрогла и чувствовала себя совершенно несчастной. Я устала ото льда, снега и холодного света. Мне хотелось в тепло, свернуться калачиком на мягкой уютной кровати.
— Жасмин, ты должна что-нибудь съесть, — начал было уговаривать меня Бен. Он выглядел расстроенным. Но я отстранилась от него и покачала головой.
— Нет, нет, я не голодна. Совсем. Я хочу спать. Пожалуйста, Бен, давай, не будем препираться. Я хочу вернуться в номер.
— Ну, хорошо, — смирился он. — Я тебя провожу.
Мы поплелись на выход из Зимнего сада. Выход охранял эффектный ледяной дракон. Я едва на него взглянула и единственное, что заметила, это его впечатляющие размеры — метров десять в длину. В отеле было не теплее, чем на улице, и я, будто в тумане, заметила гостей, весело проводящих время в фойе. Где-то неподалеку играла музыка.
Бен открыл наш номер наверху, я вошла внутрь и увидела, что кто-то разжег свечи, которые были расставлены по всей комнате, наполняя комнату мягким, мерцающим, успокаивающим светом.
Не говоря ни слова, я сразу пошла к спальному мешку в дальнем углу комнаты. Я понимала, что должна что-то сказать Бену, заверить его, что со мной все в порядке, чтобы уменьшить неловкость, которая обязательно возникнет завтра утром, но у меня просто не было сил.
— Я поем и сразу вернусь, — сказал Бен, стоя в дверях. Помолчав, он добавил: — Я принесу тебе что-нибудь перекусить, вдруг ты передумаешь.
Я кивнула, но так как не смотрела на него, то не знала, увидел ли он мой кивок. А через секунду он ушел.
Я очень надеялась, что меня незамедлительно сморит сон — не помню, когда бы я так уставала в своей жизни. Но стоило только ледяной двери захлопнуться за ним, и я осталась наедине с собой, в освещенной свечами комнате, как меня накрыл очередной приступ истерики такой силы, что мне было трудно дышать.
Желудок заурчал от голода, и мне очень захотелось чего-нибудь съесть перед сном. Но я понимала, что не смогла бы сидеть с Беном за одним столиком в ресторане, в окружении нормальных людей, наслаждающихся отпуском. Ведь я устала от шума, людей и света. Мне хотелось тишины, темноты и одиночества.
Глава 24
Эвакуация
Следующим утром меня разбудил один из гидов иглу [22]. Он принес поднос с клюквенным соком и поставил его на столик между кроватями. Я знала, что подобный ритуал практикуется в «Ледяном отеле», и все же мне потребовалась секунда-другая, чтобы осознать, где я нахожусь. Я совершенно не выспалась. На протяжении ночи мне снился один и тот же сон, который повторялся и повторялся — как те сны, что приходили ко мне после смерти Лиама. Только на этот раз мне снилось, что меня будил Бен. Он поднимал меня на руки, зарывался лицом в мои волосы и просил, чтобы я забыла все, что он наговорил, что он все еще любит меня, и всегда будет любить, что еще не поздно начать все сначала, и что мы останемся вместе навсегда. Меня затапливали сладостное облегчение и счастье, но потом какая-то часть меня смутно осознавала, что это всего лишь сон. И стоило мне только это понять, как сон повторялся... Но вот меня и правда разбудили, и разбудил меня в самом деле Бен...
Когда я уснула, выплакав все глаза, Бен еще так и не вернулся в номер. Но открыв глаза, я увидела, что он сидит на другой кровати, в верхней одежде, закутавшись в спальный мешок. Он благодарно улыбнулся гиду, который, оставив напитки, ушел, закрыв за собой ледяную дверь. Я мерзла, а поняв, что волосы мои спутаны, натянула еще и шапку на голову, прекрасно осознавая всю нелепость своего поведения.
— Выспалась? — спросил Бен. Он пытался говорить непринужденно, но в его голосе звучала тревога, словно он опасался, что я могу сорваться на него за то, что он заговорил со мной.
— Да, — соврала я. — Выспалась. А ты?
— Да, — ответил Бен, но, думаю, он тоже лгал, как и я.
Я дотянулась до одной из кружек с клюквенным морсом и сделала большой глоток, наслаждаясь горячим теплом сладкого напитка, который меня чуть-чуть согрел. Мы, молча, пили свои напитки, наблюдая за тем, как утренний свет проникает внутрь, заставляя лед искриться. Хоть я и не выспалась, но мое самочувствие значительно улучшилось, и я корила себя за то, что потеряла присутствие духа вчера.
Меня оправдывало то, что пришлось многое узнать и принять за короткий промежуток времени. Сейчас я уже немного оправилась от шока и могла видеть вещи именно такими, какими они и были в действительности. Я немного подумала и пришла к выводу, что между мной и Беном все не так ужасно, как могло показаться на первый взгляд.
Да, он все еще был подавлен, но разве я могла его за это винить. Ведь он и не сказал, что больше не любит меня. Он сказал, что слишком поздно пытаться исправлять отношения между нами, но я ему не поверила. Он не снял обручальное кольцо — оно осталось на пальце. Он потратил больше года своей жизни и все свои сбережения на поиски лебединой песни, чтобы снять чары. Зачем столько усилий ради человека, которого больше не любишь? Он мог просто сдаться и постараться жить дальше. Но превратился в рыцаря, несмотря на то, что приходилось терпеть эти ужасные перевоплощения. Он все еще любил меня, наверняка, любил. Я не могла, не хотела верить, что уже слишком поздно.
— А куда делась кровь? — спросила я, опустив взгляд на пол, вспомнив, что во время трансформации Бен забрызгал кровью номер.
— Что? — не понял он.
Я махнула рукой в сторону пола.
— Вчера на полу была кровь.
— А, ты об этом. Я набрал чистого снега из коридора, чтобы прикрыть кровь, прежде чем спуститься к вам, — сказал он, а потом добавил, — может, сходим позавтракать?
Я кивнула, поставив уже пустую кружку обратно на столик. Бен тоже поставил свою кружку на стол, а потом, после краткого размышления, нерешительно сказал:
— Нам нужно поговорить о том... куда мы поедем отсюда.
— Знаю, — ответила я, выбравшись из спальника и свесив ноги с кровати. Но тут же подтянула их наверх, как только кончики пальцев соприкоснулись с холодным полом. Пора было начинать новый день трудных и безжалостных разговоров. Правда, не думаю, что нынешний день будет хуже вчерашнего... Во всяком случае, я на это надеялась. Но я и представить не могла, пока натягивала теплые толстые сапоги, что этот день будет еще ужаснее.
Бен немного переживал, что Лукас пока не вернулся. Он думал, что встретит его в ресторане, в который мы с ним пришли, но увы. Я же считала, что едва ли нужно было переживать за человека, которого практически невозможно убить, да еще и с волшебным конем в придачу.