Страница 39 из 52
И здесь неожиданность со стороны наших войск сыграла решающую роль. Фашисты рассчитывали встретить танки Ротмистрова оттуда, где ночью горели костры. Но танки пришли с другой стороны.
Немцы открыли беспорядочный огонь из танков, пушек, минометов, пулемётов, но их стрельба ничего не меняла. Инициатива теперь полностью была у наших танкистов. Они стремительно охватывали Медное в клещи, как это было сделано в Марьине. Танки из батальона капитана Гуменюка на большой скорости ворвались в центр Медного. Сметая фашистов, батальон прошёл дальше, захватил Ленинградское шоссе, а фашисты в панике отступали. Прямо на улицах они бросили семь танков, зенитную установку и 17 пушек.
В самый разгар боя, когда фашисты ещё отчаянно сопротивлялись, танк командира полка остановился на центральной улице. К Егорову подъехали командир 8-й бригады Павел Алексеевич Ротмистров и три офицера из штаба армии и фронта. Только они поздоровались, как послышался вой бомб, немцы с помощью авиации пытались отыграть ситуацию. Вдруг раздался взрыв, треск, а потом на плечи Александра Васильевича упала оконная рама из соседнего здания.
Кто-то из членов экипажа сострил:
— Это нашему командиру — за взятие Медного вместо лаврового венка! Хорошая награда!
Офицеры засмеялись.
К 14 часам 19 октября крупное село Медное было полностью очищено от гитлеровцев.
К нашим бойцам вскоре подошла пожилая женщина и повела их на окраину к сараям и ригам. Там в холодных помещениях томились 500 красноармейцев, попавших в плен, которых фашисты не успели угнать в Германию. Выпущенные из неволи, солдаты плакали от радости, обнимали освободителей.
И ещё одну страшную находку показали жители.
На дальней улице села стоял закопченный от дыма советский танк «Т-34» с закрытым изнутри люком.
Историю, как её поведали очевидцы, была такой.
Когда полк Егорова ещё в первый раз наступал на Медное, один из экипажей вырвался вперёд. Он крушил всё на своём пути — поджёг танк фашистов, смял в лепёшку противотанковое орудие, сокрушил автомашину, врезался в боевой порядок врага. Танк наступал не один — рядом была машина старшего сержанта Николая Тарасова, но её вскоре подбили. Наводя ужас на фашистов, вырвавшийся танк продолжал таран, пока в его гусеницу не угодил снаряд. Фашисты побежали к нему, стали кричать: «Рус, сдавайся!». В ответ раздалась очередь из танкового пулемета, фашисты отшатнулись. Тогда обозлённые враги притащили солому, хворост и подожгли «Т-34». Им было слышно, как наши танкисты пели внутри машины, объятой огнем.
Бойцы из полка Александра Васильевича Егорова вскрыли люк подожженного фашистами танка. Труппы членов экипажа настолько обгорели, что опознать их было невозможно. Не сохранились и документы. Только после тщательного осмотра удалось найти полуобгоревший комсомольский билет на имя старшего сержанта Ивана Фёдоровича Костюченко.
Он и был командиром экипажа.
Членов экипажа похоронили как героев.
Убегая из Медного, некоторые подразделения 1-й танковой дивизии вермахта скопились в перелесках у Даниловского болота, оно находилось между деревнями Щербово и Черкассы. К вечеру их окружили соединения оперативной группы генерала Н.В. Ватутина. Закипел бой у болота и шёл всю ночь. Наши войска в страшном ночном сражении уничтожили 70 немецких танков, а общие потери фашистов в тот день в Марьине и Медном превысили тысячу солдат и офицеров.
Вот что, спустя некоторое время, писала центральная военная газета «Красная Звезда»: «Генерал-майор Швецов блестяще выполнил поставленную перед ним задачу: нанести удар во фланг немецкой группировке прорыва, развившей успех вдоль Ленинградского шоссе на северо-запад. Под ударами наших войск неприятельская группа была разрезана на две части, а её авангарды почти полностью уничтожены. Главные силы врага оказались запертыми в Калинине на длительный срок. В боях под Медным противник оставил на поле боя до 1000 солдат, 200 мотоциклов, до 30 танков, 15 орудий, много автомашин и других трофеев. Это был наш серьёзный удар по врагу на Калининском направлении».
Остатки группировки немцев, отойдя в сторону Калинина, ещё продолжали контролировать небольшой отрезок Ленинградского шоссе, и на нём, в деревнях Ямок и Слобода, окопались, пытались создать линию обороны. Но это им так и не удалось. Танки из бригады Ротмистрова и соединения 185-й стрелковой дивизии, ею командовал подполковник Константин Виндушев, действуя вместе, в последующие два дня размолотили немцев и здесь, лишь незначительная часть их сумела вырваться из «мясорубки» и окольными путями пробраться в расположение армий «Центр».
Фашистский генерал-фельдмаршал фон Бок, только что потиравший руки в связи с взятием Калинина, заметно нервничал. Офицеры его штаба должны были отослать в Германию ворох свежих похоронок и сообщений о тех, кто пропал без вести.
Хваленый фон Бок начинал понимать, что он с треском проигрывал сражение за Торжок.
Но фельдмаршал всё ещё пытался найти способы, чтобы спасти дивизию танков и бригаду СС. По его приказу из Калинина на помощь отрезанным частям вышла 129-я пехотная моторизированная дивизия. Генерал усилил её танками и артиллерией. Она должна была прорвать нашу оборону и вывести из клещей остатки бронетехники и живой силы.
Дивизия вышла на Ленинградское шоссе и устремилась на Торжок.
Когда в штабе Калининского фронта получили эту информацию, командующий фронтом генерал И.С. Конев связался с командиром 133-й дивизии.
— Как обстановка, Василий Иванович? — спросил он Швецова.
— Товарищ командующий, докладываю: немецкие части окружены, разрезаны надвое, — бодро ответил командир дивизии. — Авангарды их практически уничтожены. Идут бои по ликвидации всей группировки. Дожимаем их вместе с Ватутиным.
— Хорошо, это хорошо! — похвалил Конев. — Сибиряки — молодцы, не подвели!
— А куда уходят остатки группировки немцев? — уточнил командующий у командира дивизии.
— По данным разведки, они бегут на правый берег Волги, — ответил генерал. — Будем стараться перерезать им отступление, уничтожать.
— Сейчас для вас главное не пропустить им подкрепление, — озадачил Швецова командующий. — Немцы послали новую дивизию на Торжок, как раз на ваши позиции. Нельзя их пропускать на Торжок; надо остановить и ликвидировать.
— Вас понял, товарищ командующий, — ответил Швецов.
— Примем меры.
— Желаю успеха! — Конев положил телефонную трубку.
Генерал Швецов тут же отдал необходимые распоряжения.
Он потребовал усилить оборону в деревне Поддубки и вокруг неё, через деревню проходило Ленинградское шоссе, туда и могли подойти свежие силы фашистов.
Перед деревней бойцы стрелкового батальона старшего лейтенанта В. Маловичко заняли обочины вдоль шоссе и принялись устраивать оборону.
Мимо шли миномётчики, отделение старшего сержанта Николая Басова.
— Видишь взгорок у леса, там удобно, туда пойдём, мины будут лететь прямо на немцев, — предложил Николай командиру роты, тот согласился.
Миномётчики прошли чуть подальше бойцов Маловичко и тоже стали окапываться, выбирая удобные места.
Подкатили пять танков из бригады полковника П.А. Ротмистрова. Видя некоторое разочарование комбата Маловичко малым количеством бронетехники, командир танкистов извинительно пробормотал:
— Ребята, вы уже не обессудьте, всё, чем богаты. У нас один танк идёт за три, то есть один наш бьёт три немецких.
Комбат прогнал хмурость с лица, улыбнулся:
— Если так, то пойдёт! Хорошо, что подъехали, а то мы подумали, вам из Медного не вырваться.
Подразделения пулемётчиков, зенитчиков, сапёров и другие занимали, пока позволяло время, выгодные позиции для предстоящего боя.
Подтянулся и артиллерийский полк. Он располагал, кроме привычных «сорокопяток», взводом новых противотанковых пушек — 76-миллиметровых. Они обладали большой пробивной силой и большей скоростью снаряда.
Кстати, на другое утро получилось так, что именно взвод новых орудий этого артполка первым встретил врага. Накануне командир батареи Хлыстов по телефону позвонил взводному, старшему сержанту Баринову, предупредил: