Страница 33 из 52
Через день полковника опять вызвал к себе Я.Н. Федоренко.
— А, явился челобитчик! — грозно встретил генерал. — Кто тебя надоумил обращаться лично к Сталину? Кто научил? Послание целое накатал!
— Я сам додумался, товарищ генерал, — признался Ротмистров. — Никто меня не подталкивал.
Яков Николаевич усмехнулся.
— Ну, и настырный же ты, Павел Алексеевич! Добился своего! Не мытьём, так катаньем, но добился.
Федоренко встал, вышел из-за стола.
— Тогда вот что я тебе скажу, — продолжал генерал. — Под Москвой формируется 8-я танковая бригада, поезжай в Костырево, принимай, будешь ею командовать.
Полковник Ротмистров чуть было не кинулся обнимать генерала.
— Да ладно уж, — махнул рукой Яков Николаевич, — давай без нежностей, не стоит благодарностей.
…Комбриг всё-таки забылся сном, но ненадолго — ординарец уже будил в назначенный час.
Рано, едва забрезжил рассвет, из Валдая вышли друг за другом три танковые колонны.
Было прохладно, но без снега и дождя, небо закрывала низкая облачность.
Первым на шоссе Ленинград-Москва вступил мотоциклетный полк майора В. Федорченко, усиленный быстроходными танками, — головной отряд бригады.
За ним двигались средние танки, уже закалённые в боях «Т-34». А вслед, последними, шли тяжелые танки «КВ» — гроза фашистов. 49 боевых машин грохотали гусеницами по шоссе. За колоннами закрепили ремонтные службы, автоцистерны с горючим. Устраняли поломки, если возникали, тут же, на дороге, а на коротких остановках добавляли топливо в баки танков.
Бригада ехала быстро, двигатели гудели на максимальных оборотах.
Иногда майор Александр Васильевич Егоров останавливал колонны, слышался его громкий голос в наушниках у мотористов:
— Экипажи, подтянись!
Пока одни танки заправлялись, а другие подтягивались, командиры передних экипажей осматривали машины, чтобы всё было в порядке.
Фашисты, похоже, заметили передвижение техники по шоссе в сторону Москвы, пытались бомбить колонны с самолётов. Всякий раз они получали отпор от нескольких артиллерийских расчётов, которые сопровождали бронетехнику, мешала налётам фашистской авиации и низкая облачность. Танки совершали стремительный марш вопреки ухищрениям противника.
Ни одна машина не пострадала за время походного марша.
Комбриг выслал вперёд разведку под началом старшего лейтенанта Сергея Золотова.
В полночь, на большой скорости, танки и мотопехота вошли в Вышний Волочек. Командование решило не останавливаться и продолжать марш. Хотя и так отмотали уже сто с лишним километров, и короткий привал не помешал бы, но нельзя было терять время. В Вышнем Волочке комбригу Ротмистрову сообщили, что фашисты подходят к Калинину, уже завязали бои на его окраинах.
Это очень обеспокоило Павла Алексеевича.
— Боюсь, предположения мои могут оправдаться, — поделился он опасениями с начальником штаба Любецким, — гитлеровцы прорвутся к Торжку, а это уже нехорошо.
— Надо их упредить, товарищ полковник, — предложил Михаил Антонович. — При необходимости атаковать. Другого выхода у нас нет.
Комбриг согласился с ним. И тут же приказал командиру танкового полка А.В. Егорову подготовиться к встречному бою с неприятелем. Танковые экипажи приняли необходимые меры.
Ходу до Торжка оставалось пятьдесят километров.
Неожиданно разведка Золотова доложила, что немцев в Торжке нет.
— Слава Богу, — обрадовался Ротмистров. — Это к счастью!
На рассвете подразделения бригады въехали на улицы Торжка. Проснувшиеся от шума жители, увидев наши танки, выбегали из домов, радостно приветствовали солдат, спрашивали, не нужна ли какая помощь. Остановившийся на несколько минут головной танк окружили горожане, Егорова засыпали вопросами и пожеланиями.
— Не сдадите нас немцам?
— Гоните фашистов, бейте гадов!
К Александру Васильевичу тянули руки — всякий хотел пожать ладонь живому танкисту, да к тому же командиру.
Проехав ещё километров пятнадцать на юго-запад, основные силы бригады встали лагерем у деревни Думаново под Торжком. А передовые её части продолжали путь на Калинин.
Так завершился уникальный танковый переход в первой половине октября 1941 года.
Ничего подобного за три месяца войны Красной армии с фашистами не было.
За сутки батальоны преодолели 250 километров от Валдая до Думанова. Чтобы пройти такое расстояние, соблюдая технические нормы, нужно не менее 4 суток, а тут уложились в одни.
Когда донесли генералу И.С. Коневу о марше 8-й танковой бригады, заместитель командующего Западным фронтом не сдержался:
— Орлы, наши танкисты! Поддержали традицию, молодцы!
Иван Степанович имел в виду под традицией отчасти и свой личный опыт.
Осенью 1937 года он получил назначение командующим особой группой советских войск в Народной республике Монголии. На её границе Япония сосредоточила крупные силы, готовилась к захватническому прыжку. Конев сделал то, что, казалось, сделать было невозможно. По гористой безводной пустыне Гоби, где ни травинки, ни деревца, ни колодца, а уж тем более — людского жилья, он повёл соединения к границе. Двое суток бойцы отмеряли шагами зыбучие пески, прошли сотни километров, а под утро появились под носом у японцев.
Те не ожидали советских солдат, свалившихся на них будто с неба.
Для Квантунской армии такой переход по безводной пустыне был полной неожиданностью.
Желание нападать на Монголию у японцев сразу пропало.
Подобной неожиданностью для фашистов стало появление советской бронетехники на окраине Калинина рано утром 15 октября.
Командир разведки старший лейтенант Золотов на броневике остановился у Горбатого моста — путепровода над железной дорогой. Через Горбатый мост шоссе вело в Торжок.
Ещё два броневика, закреплённые за группой, остались поодаль, для подстраховки.
Сергей вылез из люка, достал карту, карандашом принялся наносить пометки.
Неожиданно раздался грохот, снаряд из пушки угодил в броневик, выбил задний мост, броневик просел. Карандаш вылетел из пальцев Золотова, а сам он мигом вскочил в люк. Водитель был легко ранен в руку. Будто из-под земли, из кюветов возникали фашисты, шли, чтобы окружить броневик.
Золотов развернул башню и длинными очередями из пулемёта встретил врагов. Они залегли. Другой снаряд — пушка немцев била прицельно — попал в борт, броневик загорелся.
Они всё-таки успели выбраться.
— Беги! — приказал Золотов водителю, понимая, что от его нагана мало толку, и тот побежал.
В руках Сергея бился автомат, строчил очередями. В горячке Золотов всё же успел увидеть, как немцы взмахивали руками и падали в кюветы.
Выбрав момент, Золотов нырнул в кусты. Он пробежал вдоль дороги, за вторым поворотом стояли два броневика.
— Где машина? — первое, о чём ротный спросил Золотова.
Старший лейтенант посмотрел на него, как на сумасшедшего.
— Вон там! — показал Золотов в сторону Горбатого моста. — Видишь?
Оттуда тянул черный дым.
Разведка покатила назад, в окрестности деревни Старо-Каликино.
Эта деревня находилась в десяти километрах от Калинина, она стояла в стороне от Ленинградского шоссе. В её окрестности из Думанова успели подтянуться основные силы 8-й танковой бригады, штаб разместили здесь и в соседней деревеньке. Бойцы готовились отдохнуть после трудного марша. Но, как часто случалось на войне, желание солдат не всегда совпадало с желанием командования.
Почти сразу после того, как Золотов напоролся на фашистов, с разницей, может, в полчаса, передовой отряд 46-го полка на подходе к Горбатому мосту тоже наткнулся на вражеские части.
Майор Федорченко доложил Ротмистрову, что обнаружил немцев.
Быстро обсудив ситуацию с комиссаром и начальником штаба, полковник решил ворваться в город.
Павел Алексеевич связался с Ватутиным, он только что прибыл в Вышний Волочек. Выслушав комбрига, Николай Федорович дал «добро» на предложенную им операцию.