Страница 36 из 102
— Да врет она. Я скажу сейчас, что произошло. В клубе было два богатых любителя выпить. Они сидели рядом со столиком, за которым была старуха вместе со своим дураком мужем. Лу-лу как раз сервировала рыбный суп, при этом она наклонилась вперед, выставив свой зад.
Лепски, который видел Лу-Лу и считал, что у нее самые ядреные ягодицы из всех девушек клуба, кивнул.
— Один из пьяниц стал стаскивать с Лу-Лу тунику, и чертовы водоросли упали в суп старой карги!
Гарри фыркнул.
— Тут и началась кутерьма: старуха забилась в истерике, ее муж впервые за многие годы попал в затруднительное положение, а Лу-лу судорожно вцепилась в свои прелести. В сущности любого в клубе это позабавило, кроме странной дуры, которую сюда принесло вместе со своим дураком мужем.
Смеясь до слез, Лепски вытирал глаза.
— Пикантно! Я бы потерял правую руку, чтобы только присутствовать при этом.
— Вот именно. Я немедленно убрал с глаз Лу-Лу и постарался погасить возбуждение, которое владело старой змеей, но она схватила своего мужа, поволокла его к выходу и орала, что будет жаловаться мэру.
— О’кей, Гарри, успокойся. Я отмечу в своем отчете то, что ты рассказал. Не ломай над этим голову, когда я расскажу об этом в управлении нашим парням, они надорвут животы от хохота. Больше ни одна из девочек не потеряла своих водорослей?
— К вашему сведению, Том, у меня работают только порядочные девушки, — ответил Гарри с серьезным выражением на лице.
— Последнее, что они теряют, это туники.
Лепски рассмеялся.
— Бог мой, Гарри, а что они еще могут потерять?
Он посмотрел на часы, которые показывали девятый час, и вспомнил, что он должен еще что-нибудь купить к ужину.
— Сделайте одолжение, Гарри. Кэролл испортила паштет, который готовила к ужину. Может, у вас найдется птица?
— Нет вопросов. Вас, Том, я обеспечу настоящей сдой. Как вы смотрите на петушков в соусе из белого вина с грибами? Вашей дражайшей половине останется только двадцать минут, чтобы подержать их в духовке.
Глаза Лепски заблестели.
— Звучит великолепно.
Когда Гарри поспешно вышел, Лепски взял бутылку.
«Бывают времена, когда полицейская работа вполне оправдывает себя», — подумал он.
Мягкая рука взяла его за локоть.
— Позвольте мне сделать это, мистер Лепски.
Он обернулся и увидел перед собой две маленькие груди с перламутрово-розовыми сосками. Ему улыбалась девушка, на которой были только морские водоросли и высокие черные сапоги.
— Меня зовут Мариан, — проговорила она, взмахнув длинными ресницами. — Вы слышали о Лу-Лу? Это ужасно, правда?
Лепски открывал и закрывал рот, но слова застряли у него в горле. Глаза блуждали по изящному, просто великолепному телу.
Улыбаясь, она наполнила стакан, бросила туда кубик льда и вставила стакан в руку Лепски.
— Мистер Лепски, — сказала она, усаживаясь рядом с ним на высокий табурет, — я считаю, как и все остальные девушки в клубе, что вы самый красивый коп в городе. Вы знаете об этом?
Лепски сиял.
«Полицейская работа! — подумал он. — Кто бы не захотел после этого стать копом?»
На другой стороне улицы, очень узкой и прямой, находился дом, как раз напротив клуба. В этом доме были только одно — и двухкомнатные квартиры, которые сдавались рабочим внаем.
Абе Леви ненавидел пятницы. Постоянное вышибание арендной платы медленно, но верно донимало его. Почти всегда возникали причины, отговорки и просьбы, об отсрочке, в этом он проявлял себя как злобная неуступчивая натура, хотя совсем таким и не был. Союз, которому принадлежал дом, недвусмысленно дал ему понять: никаких кредитов и ни при каких обстоятельствах. Если съемщик не платит, вышвырни его. Абе с трудом мог повторить основное требование владельцев, у него не поворачивался язык. Он понимал, что на ультимативных началах трудно поддерживать с постояльцами хорошие отношения, а он хотел этого всей душой.
— Послушайте, — он не уставал объяснять это каждому, — заплатите, очень вас прошу, очень. Иначе вашу семью вышвырнут. Это девиз босса, с которым я не имею ничего общего.
Вытрясти арендную плату с такого количества квартир было нелегко и требовало немалого времени. Когда он посетил последнюю квартиру, собрав таким образом, хотя и без напряжения, кассу, было почти девять часов вечера. Теперь он должен был вернуться на первый этаж в свою квартиру, пересчитать деньги и поужинать.
Пени был коренастый еврей с копной седых волос и и опрошенной бородкой. Его жизнь не была легкой. В юности он помогал отцу продавать фрукты с тележки. Позднее он женился на девушке, которая работала на текстильной фабрике. Как только умерли его родители, он бросил заниматься торговлей фруктами. Один из друзей помог ему устроиться на это место, место администратора, что было несомненно лучше, чем таскаться по улицам с тяжелой тележкой. Два года назад у него умерла жена. Детей у них не было. Свои одинокие вечера Леви проводил у телевизора, а раз в неделю он посещал еврейский клуб, где ему всегда были рады.
Войдя в лифт, Леви с искренней грустью вспомнил Ханну, свою жену. Она всегда готовила ему горячий обед и ужин. Сегодня вечером он поест немного соленой рыбы, а потом устроится у телевизора. Будет очередная серия неплохого сериала.
С тяжелым портфелем в руке, который был почти полностью набит деньгами, он направился по длинному темному коридору к дверям своей квартиры. Две лампы перед его дверью не горели.
Нужно заменить перед ужином, подумал он, глядя на потолок. Абе отвечал за порядок в доме.
Дойдя до дверей квартиры, он с трудом нашарил замок, открыл его ключом и вошел в гостиную. Рука привычно нащупала выключатель, нажала на него, но свет не зажегся. Леви застонал.
Чертов предохранитель перегорел! Это означало, что нужно спускаться в подвал.
Абе был очень осторожен и всегда готовил себя к экстренным ситуациям. На столе в гостиной у него лежал мощный карманный фонарь. Когда он начал искать его, кто-то сзади сильно ударил его между лопаток. Леви пошатнулся, задел животом за кресло и упал, но при падении не выпустил портфеля из рук.
Педро Цертес ждал Леви с колотившимся сердцем, он едва мог дышать. В коридоре он вывернул одну из лампочек, обернул фольгой, и как только она коснулась контакта, в коридоре и в квартире Леви произошло короткое замыкание.
Педро чувствовал себя уверенно. Фуентес сказал, что этот еврей начисто лишен чувства отваги. Педро принес не только револьвер, который дал ему Фуентес, но захватил с собой и карманный фонарик.
— Не двигаться! — прохрипел он лающим голосом, включая фонарик и направляя его в лицо Леви, прямо над револьвером. Абе попытался подняться. — Брось мне портфель!
Леви уже давно занимался сбором квартплаты, но никто и никогда на него не нападал. Однажды полицейский предостерег его: «Абе, всегда наступает первый раз. Ваши владельцы хотят, чтобы вы носили оружие. Я покажу вам, как с ним обращаться».
Полицейский был хорошим учителем, правда Леви не верил, что ему когда-либо придется прибегнуть к револьверу. Но Абе знал, что, если уж такое случится и грабитель убежит с его кассой, это будет стоить ему не только работы, но и квартиры. На это однажды намекнул ему босс. Поэтому Абе серьезно отнесся к изучению инструкций по применению огнестрельного оружия.
Леви ни разу еще не стрелял, но прекрасно представлял, как это делается: снять с предохранителя, обе руки на рукоятку и нажать курок.
— Портфель! — прорычал Педро из темноты.
Абе сидел прямо, прижав к себе портфель. Прищурившись, он смотрел на яркий свет, но не видел человека, который кричал на него.
— Вот, возьмите, — сказал он и толкнул портфель в направлении голоса. Тяжелый портфель едва продвинулся по шершавому ковру.
Педро смотрел на портфель, чувствуя, как его охватывает ликование. Завтра они с Анитой полетят домой, к отцу. Как обрадуется отец, снова увидев его!
Мысли Педро разбежались. Было оговорено, что как только он завладеет деньгами, он сразу же рванет на второй этаж, где находилась квартира Фуентеса. Еврей, без памяти от страха, наверняка решит, что нападавший выбежал из дома. Тогда полиция будет прочесывать улицы в поисках человека с коричневым портфелем. Но тут у Педро возникла новая мысль. А что если он не будет подниматься к Фуентесу, а просто выберется на улицу? Если он завладеет всеми деньгами, что тогда? Тогда надо заставить замолчать этого еврея. Ударить по голове?! Ведь сорок две тысячи долларов! Точно! Ударить! Тогда он сможет спокойно выйти на улицу, а Фуентес уже ничем не сможет помешать.