Роботы божьи

Егор кивнул. Истории священника всегда были ясными и поучительными. Но его удивило, что кошка реагировала как человек.

- Хотите сказать, кошка понимала ваши слова? - спросил он. - Разве они были разумны?

- Конечно, понимала. Может, не все слова, но смысл точно. Кошки, да будет тебе известно, разумнее иных людей! И уж всяко душевнее гулловских инкубов!

- Занятно, - сказал Егор.

Хотя он никогда не видел живой кошки, на этот счет у него имелось свое мнение. Он не хотел спорить со священником о гулловских роботах. Авдеев терпеть их не мог, и Егор знал, почему - робот увел у него жену, пусть и бывшую.

Они сидели в молчании. Егор разглядывал скромную обстановку авдеевского дома и искал предлог для вежливого ухода. Священник думал о чем-то своем, отрешенно уставившись на бутылку и теребя бороду. Спустя минуту он очнулся.

- Что до вас с Ниночкой... - начал он.

- Прошу, не надо, - перебил Егор с мучительной гримасой на лице. - Мы не подходим друг другу - она мне раз двадцать это сказала. А потом еще и Люба...

- Не расстраивайся ты так, - примирительно сказал Авдеев. - Встретишь еще свою половинку. Нина не для тебя, сам ведь понимаешь. Ничего у вас не вышло бы - как не вышло у нас с Любой.

- Никогда больше не влюблюсь в недуалку! - в сердцах воскликнул Егор, стукнув кулаком по подлокотнику кресла.

- Дай-то бог, - хмыкнул Авдеев. - Хотя, знаешь, жизнь порой обыграть трудно. Кажется, вот она идет тебе на встречу - ан, нет. Иногда может зло пошутить. Покойный Юра Захарьин, мир его праху, как-то рассказал мне случай...

Очередная авдеевская история. Егор вдруг поймал себя на том, что слушает внимательнее обычного. Было ли причиной прошлое священника - богатство и высокое положение, которое тот занимал в Гулле? Или это потому, что он отец Нины? Мысль о том, что его отношение к людям зависит от их статуса, была неприятна Егору, но поделать с собой он ничего не мог. Все, что говорил Авдеев, казалось ему теперь необыкновенно важным.

- Юра INFJ был, как ты. А жена его бывшая - ESFP. Это отношения ревизии. Жуткая вещь, я тебе доложу! Он стоически терпел несколько лет, а потом, конечно, ушел. Обычная история, узнал о соционике слишком поздно. Когда уходил от нее - сказал, прямо как ты сейчас: все, теперь только дуалы, к другим близко не подойду! Он вообще на тебя похож был, даже внешне. Так вот, его история. Отдыхал он как-то на море в автоматическом отеле...

Когда священник сказал это, Егор вспомнил свой прошлогодний отпуск на острове Крым. Целый месяц он жил в автоматизированном отеле "Новобобровский" невдалеке от затонувшего города со странным названием Ялта. Там не было ни единой живой души, кроме редких отпускников, в основном москвичей. Живой персонал отсутствовал, его заменяли роботы и встроенные в здания автоматы. Тишина, покой и свобода!

Не было аниматоров - этих шумных, крикливых как чайки людей, испортивших отпуска не одному поколению отдыхающих. Не нужно было ни с кем здороваться; делать вид, что заинтересован в обслуживающих тебя уборщиках, бич-боях и официантах; размышлять, сколько и кому переводить чаевых. Все отравляющие жизнь курортника досадные мелочи были исключены. Лишь маленькие шустрые роботы-тележки, продававшие на пляже мороженое, синтетическое пиво и сверчков, иногда будили дремлющего под зонтиком Егора настойчивыми поталкиваниями.

- ... он там чуть с ума не сошел от одиночества. И вдруг - появляется роскошная девица. Прелестная, милая, полностью в его вкусе. Женщина мечты! Он в нее тут же влюбился без памяти. И она, представь, проявила взаимный интерес. Но, увы... Отношения были абсолютно невозможны. Все идеально совпало, кроме одной ма-аленькой детали. Малюсенькой такой...

Авдеев показал пальцами, какой маленькой была досадная деталь, и шумно вздохнул.

- Какой же? - спросил Егор заинтересованно.

- Ее социотип! Она была ESTP, его конфликтером! - воскликнул священник, всплеснув руками. - Из огня да в полымя! Я ему говорил потом: Юра, ты бы йогой занялся, что ли... Нельзя же так влипать все время.

- Зачем йогой? - спросил Егор, живо вспомнивший свой разрушительный роман с конфликтером.

- Чтобы обстоятельства жизненные наладить. Вернуть удачливость. Но он меня, конечно, не послушал. С его подтипом по Афанасьеву любые физические упражнения ему претили. Против природы не попрешь.

- И чем все кончилось?

- Ну, чем это могло кончится... Вернулись в Москву, стали жить вместе. Начались скандалы. Все как по учебнику: она раздражала его, он ее. По горькой иронии, ссоры у них начались, когда Юра попытался научить ее соционике. Он хотел объяснить, почему у них ничего не выйдет. А она заявила, что бред это все, соционика его... И пошло-поехало. Потом они разошлись, но это еще не конец. Оба записались на курс психотерапии, нервы в порядок привести. К одному психотерапевту! И каждый раз, встречаясь у него в приемной, жутко ругались, пока он не выгонял обоих.

Авдеев сокрушенно покачал головой.

- А ты говоришь - не влюблюсь... Да от нас вообще ничего не зависит. Это жизнь! Никогда не знаешь, что выпрыгнет на тебя из-за следующего поворота.

Егор слушал в удивлении. Последние слова священника совершенно не вязались с горячо проповедуемой им идеей свободы воли.

- А насчет любви... Я, с моим неудачным опытом, наверное, не вправе советовать. И все же, если позволишь, дам на будущее простой критерий истинной любви. Мы с Любой его придумали.

Егор выжидающе смотрел на священника. Тот сказал:

- Если ты согласен, чтобы черты любимого человека повторились в твоих детях - значит, ты действительно любишь. Мне кажется, только это и есть любовь. Для всего остального лучше найти другие определения.

- Я бы предложил другой, - сказал Егор, подумав о Нине. - Истинная любовь - это когда тебе все равно, какой у нее социотип.

- Упрямый, как все INFJ, - уважительно заметил Авдеев. - Только в данном случае твое упорство тебе же во вред.

Егор знал, что священник прав. Но понимание не могло унять душевную боль. "Время, время все лечит", - страдальчески поморщившись, напомнил он себе. Желая сменить тему, он попросил священника рассказать о его работе в Гулле.

- Гм, - недовольно буркнул Авдеев. - Разве истории о кошке тебе недостаточно?

Вдруг громко завибрировал его допотопный коммуникатор, похожий на плоский складной банан. Он раскрыл его и до Егора донеслись чьи-то испуганные крики. Священник приложил прибор к уху и внимательно слушал, багровея.

- Бестолочи безрукие! Бабу нормально трахнуть не можете! - внезапно заорал он в банан, вскочил с кресла и побежал к двери, на ходу бросив Егору: - Вызови скорую - с твоего чипа быстрее! И, наверное, полицию...

- Что стряслось? - испуганно спросил Егор.

- Они ее зарезали!

- Кого?

- Девственницу!

23.

Обсудить план спасения Сурмилова в тот день не удалось. Приехавшая полиция задержала и долго допрашивала всех, включая Егора и священника. Егора отпустили первым и он оказался предоставлен сам себе. Зайдя в зал, он с ужасом увидел лужу крови на белом мраморном полу и пластиковый мешок с телом, мимо которого деловито ходили равнодушные полицейские. На столе для жертвоприношения "лежала" трехмерная голограмма девушки. Полицейские создали ее, чтобы воспроизвести детали происшествия.

Она была ровесницей Егора. Изломанное тело со вскрытым животом, крепко привязанное к столу, было неподвижно, как выключенная роботесса модели GHR18. Стеклянные глаза невидяще смотрели вверх, на купол храма. Оттуда на девушку скорбно взирала Богородица. Нанятый шиваитами дизайнер храмовых интерьеров не стал в свое время закрашивать ее лик, сочтя, что она похожа на богиню Парвати; впрочем, Егор об этом не знал.

Пятерых закованных в наручники сатанистов под конвоем вывели из соседнего зала. Их лица посерели от страха, а в бегающих глазах было такое отчаяние, что Егор невольно почувствовал жалость к ним. Авдеева продолжали допрашивать, полиция захотела проверить договор аренды с Церковью Сатаны. Он махнул Егору, чтобы тот уезжал - конца мытарствам не предвиделось.