Роботы божьи

Егор плелся за энергично шагающим священником и думал, о чем пойдет у них разговор. Он лишь сейчас осознал, что Авдеев и есть бывший любин муж, в прошлом крупный руководитель корпорации Гулл. Что он делает здесь все эти годы, в жалкой, богом забытой церкви?

Они зашли в дом. Это было старинное одноэтажное строение из желтого кирпича, местами покрытого мхом. Егор часто бывал здесь в прошлом, когда новый священник устраивал субботние чаепития для детей и их родителей. С тех пор внутри мало что изменилось. Та же скромная мебель, неработающий камин и старая поцарапанная видеостена, делящая гостиную на две половины. Единственным украшением жилища была венецианская карнавальная маска над камином, подаренная священнику кем-то из прихожан. Позолоченное женское лицо, равнодушное и прекрасное, как у богинь на храмовых фресках, бесстрастно взирало на вошедших дырами пустых глазниц.

Священник жестом предложил Егору сесть на диван у камина, а сам пошел к холодильнику и достал пару бутылок синтетического пива. Он сел напротив него в широкое низкое кресло, поставив бутылки на разделяющий их журнальный стол.

- Насчет Сурмилова... - начал Егор в надежде отвлечь священника.

- Сурмилов подождет, - оборвал Авдеев. - Сначала поговорим о моей дочери.

Егор обреченно вздохнул. "Не бойся, милый, ничего он тебе не сделает", - прозвучал в голове одобряющий голос Наташи. "Хорошо бы, ты оказалась права", - мысленно шепнул Егор.

- Значит, ты и есть тот парень, что преследовал ее.

Егор молчал, пристально изучая внезапно заинтересовавший его узор на столешнице.

Священник покачал головой и сказал:

- Плохо, что все так вышло. Сколько раз ее предупреждал: никаких упоминаний о соционике на серверах знакомств!..

- Я не знал, что она ваша дочь, - начал оправдываться Егор. - И потом, вы сами говорили, что любая девушка будет рада, если я...

- Не любая, - перебил священник. - И ты это знаешь... теперь.

- Знаю, - согласился Егор.

Авдеев отпил пива, вытер пену с бороды и спросил:

- И многое тебе известно?

- Все.

- Все? - с неудовольствием переспросил священник.

- Что вы ENFP и раньше работали в Гулле. И что Люба, ваша жена - тоже ENFP, поэтому вы расстались.

Авдеев приподнял брови.

- Ты видел Любу? Как она?

- Был в гостях. Мне кажется, у нее все хорошо.

Священник отвел взгляд и спросил:

- А этот сластолюбивый инкуб... он все еще живет с ней?

- Алехандро? Да.

- Говорил ей, выкини богомерзкую куклу, - с досадой воскликнул Авдеев. - Да где там, она влюблена в него по уши! Нина сказала, и ты купил такую же тварь? Что вы только в них находите... Да ты пей давай, чего сидишь зря.

Егор послушно выпил, смочив напряженное пересохшее горло.

- Ладно, теперь о делах скорбных, - неожиданно деловито сказал священник. - Значит, Нина рассказала тебе о нашем секрете?

Егор молча кивнул.

- Соционика - благая вещь, - заметил Авдеев. - Она ведь, по сути, утверждает, что в каждом человеке заключен гений. Мы рождаемся с золотым ключом в руке, обнаруживая себя перед миллионом дверей. Только редко кому везет обнаружить свои двери сразу. А иные всю жизнь бьются в чужие, куда им вход запрещен. Это и к профессии относится, и к сердечным делам. Знание соционики и своего типа - как нарисованные кресты на твоих дверях. Жаль, правда, власти не разделяют мою точку зрения.

Егор всей душой был согласен со священником. Доверенное ему секретное учение обладало огромной практической ценностью - в отличие от доброжелательно пустой и бесполезной авдеевской адвайты. Но он не осмелился сказать это вслух.

- Я разделяю, - сказал Егор.

- Отрадно слышать. И что ты теперь намерен делать?

- Использую соционику к собственной выгоде, - осторожно сказал Егор.

Он не был уверен, что ответ правильный.

- Это как же? - с интересом спросил Петр.

- Если я смогу... забыть Нину, то попробую найти девушку ESTJ, - выдохнул Егор. - Может быть...

Ему не хватало воздуха. При мысли о Нине стало вдруг так плохо, что захотелось кричать. Он по-прежнему любил ее!

- Значит, трубить о находке на каждом углу не станешь? - уточнил священник, пристально глядя Егору в глаза.

В его взгляде было сочувствие. Егор молча помотал головой.

- Вот и славно. Не хотелось бы услышать в криминальной хронике, что твое изуродованное тело выловили в канале.

- Вы угрожаете мне?! - спросил ошеломленный Егор.

- Упаси бог, за кого ты меня принимаешь?! Я тебя с детства знаю. Ты мне почти как сын! Но, коли влез в эту историю, играй по правилам. Ради своей же безопасности.

- По правилам? - переспросил Егор растерянно.

- А правила нынче суровые! Вряд ли Люба рассказывала тебе об опасностях, с какими...

- Рассказывала, - перебил Егор. - Про профессора, который прыгнул из окна из-за любви к студентке.

- Чепуха! - отмахнулся священник. - Я говорю о настоящей опасности. У нас узкий круг знакомых - тех, кто в курсе. Люди стали исчезать. Люба не говорила тебе? Наверное, не хотела пугать.

- Исчезать?

- Бесследно. А недавно одного нашли, Юру Захарьина. Выловили в канале его тело со следами пыток.

Егор потрясенно молчал. Потом он спросил:

- Кто это сделал? И зачем его пытали?

- Не знаю. Думаю, есть организация, убирающая всех, кто знает о соционике. Я понятия не имею, кто они.

- А полиция?

Авдеев скривился, будто при нем упомянули что-то неприличное.

- У этих есть дела поважнее. Им приказали найти автора вируса, отключающего зрение. Они и ищут, забросив все прочее. Да только найти никак не могут.

- Вы считаете, это вирус? - спросил Егор. - Со мной такое было.

Тема отключения зрения его чрезвычайно волновала. Он даже на миг забыл о Нине и своей боли из-за расставания с ней.

- Что же еще? Инвалиды и размороженные зрения не теряют. Это коснулось только людей с чипами. Еще пива?

Егор покачал головой.

- В общем, Егор, прошу тебя: будь осторожнее. Никому ни слова о соционике. Даже родителям. Можешь мне пообещать?

Егор неуверенно кивнул. Мысль скрывать что-то от родителей ему не нравилась. Но угроза, которой он мог их подвергнуть, выглядела слишком реальной, чтобы легкомысленно отнестись к словам священника.

- Ох, боюсь я, как бы новые знания не вышли тебе боком, - сказал Авдеев, тяжело вздохнув. - Многие знания - многие печали. Слышал такое?

Егор кивнул.

- Когда я был здоров и богат, я получил урок, который запомнил на всю жизнь, - задумчиво сказал священник. - Урок о том, что не всякая информация бывает нам нужна. Мне дала его собственная кошка.

- Настоящая кошка?

- Говорю же, я был богат! Она ела в десять раз меньше меня, но ее еда стоила в десять раз дороже моей. Ее звали Алиса - чудесный белоснежный перс с умными желтыми глазищами. Маленькая пушистая гордячка... Мы были вместе всего три года. Потом она заболела и умерла. Я ничего не смог сделать, все мои деньги не помогли.

В глазах Авдеева заблестели слезы. "Интересно, переживал ли он так о расставании с Любой?" - подумал Егор.

- Я жил тогда в собственном доме недалеко от поместья президента Васильева. Однажды вечером мы сидели у камина - я в кресле, Алиса у меня на коленях - и я ее гладил. Вдруг мне пришла в голову хулиганская идея. Я задумал расширить ее кругозор. Я сказал ей: "А знаешь ли ты, киса, что находишься всего в километре от самого могущественного человека этой страны?" Алиса в ответ зарычала на меня. Она дала понять, что не нуждается в этом знании! А я, дурак, не понял и продолжал. Я сказал: "Ты ведь даже не подозреваешь, что живешь в России!" Тут она закричала на меня, оцарапала, спрыгнула с коленей и убежала. Только тогда до меня дошло, что я наделал. Она не хотела этого знать! Я пытался обременить ее сведениями, которые ей не нужны и не интересны. Ей было вредно знать такие вещи, они нарушали ее душевный покой. Эти знания сделали бы ее грустной и озабоченной, как нас. Понимаешь?