Страница 6 из 55
[9]Сверх меры нализавшись пенной, Троянец не терял ума. Богобоязненный, смиренный, Он чтил родителя весьма.{27} Старик винищем обожрался Да в тот же день к чертям убрался. И вот затеял молодец В честь годовщины сей печальной Обед устроить поминальный, Чтоб отомкнул свой рай творец. [10]Всех неимущих но обряду{28} Желая накормить, Эней Созвал троянскую громаду,{29} Совета попросил у ней: «Мол, сами знаете, Трояне И православные миряне, — Анхиз, мой батя, неспроста Загинул, как зимою муха! Нутро сожгла ему сивуха, И он лишился живота. [11]Охота мне поминки справить, Для бедняков задать обед, Для нищих стол едой уставить. Скажите — ладно или нет?» Троянцам этого и надо, Заговорила вся громада: «Господь Энею помоги! Надейся, пан Эней, на бога, Но будет и от нас подмога! Тебе мы, дескать, не враги!» [12]Немедля накупили мяса, Горелки на помин души. Добыли — не прошло и часа — Хлеб ситный, бублики, кныши. Кутью сварили, взяли меду И щедро подсластили воду, Сходили принанять попа. На звон дьякам пошла полтина, Хотел троянский сиротина, Чтоб нищих собралась толпа. [13]Троянцы порешили миром Стряпней заняться на заре. Котлы наполнив мясом, жиром, Огонь раздули на дворе. Похлебка и уха для бедных В пяти котлах кипели медных, С борщом дымилось целых шесть, Варились в четырех галушки; Бараны жарились, индюшки; А кур, гусей — не перечесть. [14]Сивухи ведра, дежки браги Уже стояли на виду. Тут ложки роздали ватаге И в миски налили еду. Как «Со святыми…» затянули, Эней с троянцами всплакнули И стали яства уминать. Так нахарчились, нахлестались, Что под столами спать остались… И перестали поминать. [15]Эней и сам со старшиною Успел Анхиза помянуть. Застлало очи пеленою, А в голове стояла муть; Но отходился, слава богу, И протрезвился понемногу, Лишь побледнел и спал с лица. С большим трудом придя в понятье, Швырнул он меди нищей братье,{30} Чтоб помнили ею отца. [16]Заныли ноги у Энея, Отяжелела голова. Эней, с похмелья цепенея, Глаза таращил, как сова. Ему постыло всё на свете. Он по земле писал мыслёте,{31} Как бочка винная разбух. Разыскивать не стал он ложе. Анхизов сын, как был — в одёже И в сапогах, — под лавку бух! [17]Проснувшись на рассвете, трясся: Под ложечкой сосет — нет сил! Бедняга только тем и спасся, Что кружку квасу осушил. Еще хватил полкварты пенной — Горелки с инбирем отменной. Откуда появилась прыть? Встряхнувшись от такой затравки, Чихнул и вылез из-под лавки. «Теперь давайте, — крикнул, — пить!" [18]Подпанками набилась хата, Как только стало рассветать. Они, как брагу поросята, Горелку начали лакать. Тянули пенную троянцы, Не струсили сицилианцы — И ну хлебать наперебой! Кто выпил больше всех сивухи, Кто разом дул по три осьмухи, Тот был Энею брат родной. [19]И вдруг троянцев атаману, Когда хватил он через край, Приспичила охота спьяну: Кулачников ему подай! Цыганки с бубнами скакали, Поживы школяры искали И распевали под окном, Играли кобзари слепые, Гуляли молодцы хмельные, Ходил весь город ходуном. [20]Паны уселись на крылечко, Теснился во дворе народ, Иной облюбовал местечко На перекладине ворот. Тут подоспел боец геройский, Одет, как в компанейском войске.{32} По имени звался Дарес.{33} Видать, он силачом считался. Как пес ошпаренный метался, Кричал и первый в драку лез: [21]«А нуте — кто желает биться, Моих отведать тумаков? Кто кровью захотел умыться? Кому своих не жаль зубов? Эй, выходите на кулачки! Не ладите от меня потачки. Живей, кутейники-дьячки! Вы не останетесь в убытке. Я надаю вам под микитки, Подставлю под глаза очки!» вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться