Страница 27 из 55
[129]Сыночек панский, богоданный Тезеевич пан Ипполит,{134} В Ардею прется, дьявол чванный, И воинство за ним валит. Барчук упитанный, смазливый, Чернявый был, сладкоречивый, И мачеху он искусил; Держал богинь лишь на закуску, А смертным не давал он спуску, Брал часто там, где не просил. [130]Ей-ей, и сосчитать не сможешь Народов тех, что здесь толклись. И на бумагу не положишь, — Откуда все они взялись? Не нам чета, в другое время Вергилий жил, а тоже темя Чесал он, видно, в свой черед. Рутульцы были тут, сиканцы, Аргавцы, лабики, сакранцы И те, что черт их разберет! [131]Еще наездница скакала И войско грозное вела. Людей пугала и брыкала И всё, как помелом, мела. Девица та звалась Камиллой{135} И от пупа была кобылой, Имела всю кобылью стать: Ноги четыре, хвост с прикладом, Хвостом хлестала, била задом, Умела говорить и ржать. [132]Вы слыхивали о Полкане? Она была его сестра. Слонялись долго по Кубани, А род вели из-за Днестра. Сама Камилла, царь-девица, Воительница, чаровница, Была проворна на скаку, Из лука метко в цель стреляла И крови пролила немало, Должно быть, на своем веку. [133]Такое сборище грозилось Энея распатронить в пух; Когда Юнона обозлилась Уж затаить придется дух! Жаль, жаль Энея нам, однако! Неужто Зевс его, как рака, На мель позволит посадить? Иль избежит он сей напасти? Увидим это в пятой части, Коли удастся смастерить.
Часть пятая
[1]Беда не по деревьям ходит. Её отведает любой. Беда беду с собой приводит. Она — устав судьбы людской. Эней в беде — как птичка в клетке; Запутался, как рыбка в сетке, Теряясь в мыслях, молодец. Как будто целый свет сплотился, На горемыку напустился, Чтоб сокрушить его вконец. [2]Неслась война зловещей тучей На стан троянцев, и Эней Грозы страшился неминучей, Свою погибель видя в ней. И как волна волну сменяла, Так дума думу прогоняла. Он духом был изнеможен, Его надежды были бренны, И, опасаясь перемены, К Олимпу обращался он. [3]Спала беспечным сном ватага, Эней лишь потерял покой. Всё думал о войне бедняга, Бродя по берегу с тоской. Сердешный обессилел с горя, Улегся на песке у моря, Но долго не смыкал он глаз. И впрямь, легко ли сном забыться, Когда теснит судьбы десница, Когда фортуна против нас? [4]О сон, мы у тебя во власти. Усталым придаешь ты сил, Ты прогоняешь прочь напасти, Нам без тебя и свет не мил. Приносишь слабым подкрепленье, В тюрьме невинным утешенье, Злодеев муками страшишь. Влюбленных сводишь ночью поздней, К добру приводишь злые козни. Тот жалок, от кого бежишь! [5]Энея мысли одолели, Но сон таки свое берет! Когда иссякнут силы в теле, В нем непременно дух замрет. Энею снится старичище: В колтун свалялись волосища, Обшито тело тростником. Седой, взлохмаченный, кудлатый, С косматой бородой, горбатый. Он подпирался посошком. [6]«Не ужасайся, сын Венеры, — Промолвил камышовый дед. —{136} Не огорчайся свыше меры! Ты натерпелся горших бед. Войны не бойся, жди подмоги: С тобою — олимпийцы-боги. Они опасность отвратят. Моим словам поверку сделай: Ищи свиньи под дубом белой,{137} С ней — тридцать белых поросят. [7]Промчится тридцать лет отныне, И заведешь с Юноной лад. На месте, где ютятся свиньи, Иул построит Альбу-град.{138} Но ты и сам не просчитайся! С аркадянами побратайся!{139} У них с латинцами вражда. На помощь призовешь аркадян — И Турн пропал, будь он неладен! Всё войско перебьешь тогда. [8]Настало время пробужденья. Вставай с молитвой и не трусь! Меня ты знаешь, без сомненья: Я Тибром издавна зовусь. Я водами от века правлю. Тебя в несчастье не оставлю! Я не упырь, не черный дух. Здесь будет град над городами! Так предначертано богами!» Промолвил дед и в реку — плюх! [9]Эней проснулся, встрепенулся. Он после ночи стал бодрей. Водою тирбской всполоснулся, Прочел молитву поскорей. «Челны, — сказал он, — снаряжайте И сухарями нагружайте!» К подножью дуба бросил взгляд, И дрожь по телу пробежала: Там белая свинья лежала, С ней — тридцать белых поросят! вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться