Страница 16 из 25
— Я… я в жизни не видела ничего подобного! Мерзкие твари, — с чувством проговорила Ясинка.
Тем временем вода уже успокаивалась. И вскоре по ней вновь бежала лишь легкая рябь и можно было во всей красе разглядеть лунный цветок. От сети не осталось ни кусочка — голодные рыбешки потрудились на славу.
— Ничего не понимаю! — не унималась Ясинка. — Они сожрали сеть, но почему они не трогают цветок?
— Кажется, я знаю, в чем дело, — сказал Угрюм. — Цветок им необходим, ведь его запах привлекает мотыльков, которыми они питаются. Они сжирают все, что попадает в родник, так что вода остается чистой и цветок всегда видит солнце.
— Осторожно! — крикнул Морелюб.
Пригнувшись, они отскочили в сторону. Зеленая птица стремительно приближалась, и вода опять стала серебристой. Птица плюхнулась в воду и с криком взлетела, сжимая в когтях извивающуюся добычу.
— Птице удается схватить рыбу, — медленно проговорил Угрюм.
— Она предназначена для этого природой! — резко сказала Ясинка. — Мы не можем сидеть здесь и ждать, пока она выловит всех до единой рыбешки.
— У кого-нибудь есть ведерко, чтобы вычерпать воду? — спросил Морелюб.
Ведерка не нашлось. А печальный опыт с сетью показал, что черпак из коры и листьев не подойдет.
— Я знаю! — вскочила на ноги Ясинка. — Надо засыпать родник песком и камнями! Вода перельется через край и вытечет наружу, и эти гнусные твари сдохнут!
— У нас мало времени, — возразил Морелюб. — Пройдет не один час, пока мы доверху заполним родник. И я вряд ли смогу вам помогать.
Он поморщился от боли.
— Это не важно! — раздраженно воскликнула Ясинка. — В любом случае надо их уничтожить! Это необходимо!
Роуэн покачал головой.
— Не забывай, что нам надо не уничтожить рыбешек, а сорвать лунный цветок, — медленно проговорил он. — Если мы засыплем родник, цветок тоже останется на глубине. Он будет поврежден, скорее всего сломается, и мы не сможем им воспользоваться.
— Чтобы сорвать цветок, надо уничтожить рыбешек, — всплеснула руками Ясинка. — Без этого все равно ничего не получится.
— Получится! — выкрикнул Роуэн. — Должно получиться.
— Это возможно, — добавил Угрюм, — потому что это удалось Орину. Есть же какой-то способ. Надо подумать.
Воцарилось молчание. Птица вновь подлетела к скале, покружилась над ней и, когда под ее тенью засеребрилась вода, ринулась вниз.
— Рыбки боятся птицы, — внезапно сказал Угрюм. — Стоит ей подлететь, как они прячутся в песке и пережидают, пока она не улетит.
— Ты хочешь сказать, что в этот момент мы можем спокойно сорвать цветок… — задумчиво проговорил Роуэн.
— Это же происходит в мгновение ока, — с сомнением сказал Морелюб. — К тому же не все рыбешки успевают спрятаться, ведь птица всегда улетает с добычей. Можно, конечно, рискнуть, понадеявшись, что их будет немного.
— Да вы в своем уме? — фыркнула Ясинка. — Птица разнесет вас в клочья, если вы окажетесь у нее на пути.
Все посмотрели в небо: птица вновь сражалась со своей соперницей — зеленые перья так и летели во все стороны.
«Да, — подумал Роуэн, — птица ничуть не менее опасна, чем прожорливые рыбешки. Морелюб тоже прав: в тот короткий промежуток, когда птица парит над родником, далеко не все рыбки успевают спрятаться в песке… Но ведь они пытаются укрыться. Они чувствуют опасность. Точно так же дрозды на полях в Рине взлетают, стоит кому-нибудь появиться неподалеку. Или когда Джиллер устанавливает…»
У Роуэна перехватило дыхание.
— Придумал? — спросил Угрюм.
— Да, — ответил Роуэн. — Мне нужен нож. И плащ Морелюба. И еще длинные прямые палки.
15. План действий
Зеленая птица уже не раз подлетала к роднику, а Роуэн все еще возился со своей работой и никак не мог ее закончить.
— Быстрей, ради Орина! — то и дело говорил Морелюб, с беспокойством поглядывая на солнце.
Роуэн старался как мог. Он и сам понимал, что время не ждет. Но нужно было сделать все как следует, иначе ничего не получится.
Наконец Роуэн завязал последний узел и разогнул спину. Ясинка, Морелюб и Угрюм молча уставились на изготовленную им фигуру. Сделанная из зеленого плаща Морелюба, она, словно воздушный змей, крепилась на палках, а по форме напоминала птицу.
— И как тебе такое пришло в голову? — подивился Морелюб.
— Моя мама делает из палок каркас и одевает его как человека, чтобы отпугивать с поля дроздов, — объяснил Роуэн и поднял чучело.
— Ну, этих тварей так просто не проведешь, — заявила Ясинка.
— Надеюсь, у нас получится, — сказал Роуэн. — В Рине это не срабатывает со старыми птицами. Но молодые, которые еще не умеют отличать настоящую опасность от мнимой, пугаются. Я думаю, эти рыбешки похожи на молодых птиц. Ведь никто не пытался их обхитрить со времен Орина. — Он поднес чучело к роднику и внимательно посмотрел на небо. Птицы нигде не было видно. — Теперь пора, — подозвал он остальных. — Быстрее! А то подлетит настоящая птица, да и солнце скоро сядет. Нужно, чтобы тень чучела упала на поверхность воды.
Угрюм и Ясинка встали в нескольких шагах от родника и за края крыльев подняли чучело над головами. Роуэн лег на камень с другой стороны, не спуская глаз с лунного цветка. Морелюб, морщась от боли при каждом движении, присел рядом, держа наготове кувшинчик.
— Давайте! — шепотом сказал Роуэн.
Ясинка и Угрюм двинулись вперед, и тень птицы упала на поверхность воды. В одно мгновение вода замутилась, а затем засверкала. Рыбешки поспешно спрятались в песке.
— Подожди, — проговорил Угрюм. — Пусть спрячутся все.
Рука у Роуэна дрожала. Он медленно сосчитал до пяти. Ждать дольше было выше его сил. Он крепко сжал зубы и опустил руку в холодную серебристую воду. Глубже… глубже… Каждый миг он ожидал почувствовать резкую боль, означающую, что рыбешек не удалось одурачить и они покидают укрытие.
Роуэн нащупал гладкий и твердый стебель лунного цветка и попытался согнуть его, но стебель не ломался.
— Ну быстрее! — взмолился Морелюб.
В отчаянии Роуэн припал к роднику, засунул в него вторую руку и принялся раздирать стебель ногтями. Лицо и грудь Роуэна были в воде. Если сейчас появятся рыбешки…
Наконец стебель сломался. Роуэн одной рукой зажал отломанный конец стебля, другой вцепился в цветок и резко подался назад. И как только белые лепестки показались над поверхностью воды, нестерпимая боль пронзила руки Роуэна. Он услышал, как вскрикнули Ясинка и Морелюб, и ощутил густой одуряющий аромат уже начинающего увядать цветка. Роуэн взглянул на свои руки — они были облеплены множеством извивающихся рыбешек.
От резкой боли он едва понимал, что происходит. Но Морелюб окликнул его и подставил кувшинчик.
«…И слезы горькие луны…»
Роуэн поднял цветок над кувшинчиком и передвинул чуть выше пальцы, сжимавшие конец стебля.
Драгоценные капли упали в кувшинчик. Они смешались с серебристой жидкостью и окрасили ее в голубой цвет. Сияюще голубой, как плащ Угрюма. Голубой, словно небо и море.
— Ну вот и все. — Угрюм завязал бинт.
— Спасибо, — сказал Роуэн.
В его руках все еще пульсировала боль. Но мазь помогала, и ему уже стало легче.
Роуэн посмотрел на пожелтевший цветок, валявшийся под ногами.
«Как жаль, что пришлось его погубить».
Угрюм проследил за его взглядом и неожиданно улыбнулся.
— Иди сюда, — поманил он мальчика.
Роуэн встал и подошел к роднику. На большой глубине в прозрачной воде сиял белый лик нового лунного цветка.
— В самом основании стебля была почка, — пояснил Угрюм. — Она раскрылась в тот самый миг, когда успокоилась вода. Я видел, как это произошло. Настоящее чудо!
— Чудо! — раздраженно воскликнула Ясинка. — Как ты можешь называть такую гадость чудом?