Сказка - ложь

В ее глазах словно гаснет лампочка.

- А я думала, ты вспомнил.

Грустно мотаю головой. За окном поднимается ветер и с грохотом катает по двору пустую жестянку из-под пива. Любые другие звуки как будто умерли. Умерло все вокруг нас, да и сами мы - полуживые, бледные и плоские, как театральные декорации.

Соня кладет на стойку кисти рук - почти белые, с тонкими голубыми прожилками.

- Ну, что, тебе как обычно? Пива? И опять на мели?

Виновато киваю.

- Я бы налила бесплатно, по дружбе, но сам понимаешь. Это не мой бизнес.

При слове "бизнес" мы оба улыбаемся, настолько нелепо оно звучит.

- Ну, тогда остается только одно, - подмигиваю ей. - Купи у меня сказку.

- Так и быть, - милая барменша смеется. - И где ты их только берешь?

- Река нашептала. Ну, что, готова? Можно врать?

Соня поднимает стул, на котором только что сидел рыжий Петер и устраивается рядом со мной. Мы полулежим, облокотившись на стойку - голова к голове.

Ее пушистые волосы щекочут мне щеку. На полу тускло поблескивают осколки разбитой кружки.

- Итак, - начинаю, - слушай. Сказка о главном слове.

В тесной комнатушке собралась группа адептов чего-то там, анонимные искатели истины или приверженцы нью-эйдж. Иными словами, пятеро сумасбродов во главе с гуру, учителем или - возможно - психологом. Как его ни назови, а он - главный затейник, призванный навешать лапшу на уши остальным чудакам.

Они сидели по-турецки, на бархатных подушечках, а психолог - сам себя окрестивший Феликсом - в золоченом кресле, похожем на трон. Таким образом, гуру оказывался на две головы выше своей паствы, что очень его радовало. У Феликса от рождения были короткие ноги, и, как всякий низкорослый мужчина, он с детства мучился комплексами.

- Вы стремитесь познать истину, вот почему вы здесь, и ждете в этом помощи от меня, - говорил он, протягивая к слушателям руки ладонями кверху, точно взвешивал каждую фразу на невидимых весах. - На самом же деле истина у вас внутри, надо только отыскать путь к ней. Человек подобен кочану капусты. Внутри у него - божественное зерно, а снаружи - неисчислимые слои листьев. Привычки, знания, навыки, социальные установки и стереотипы... Плоды воспитания и все то, что мы с вами впитываем из информационного пространства. Да, Эмма?

Эмма - женщина средних лет, худощавая, в очках с тонкой проволочной оправой - сидела прямо, словно проглотила шест. Она жадно ловила слова учителя и, судя по всему, ничего не собиралась говорить. Услышав свое имя, она вздрогнула и смутилась, как школьница, вызванная к доске.

- Суеверия.

Феликс улыбнулся.

- Совершенно верно. Предрассудки, вера в сверхъестественное, в потусторонние силы, вроде магнетизма или полтергейста. То же самое можно сказать и про любые официальные религии - узаконенные суеверия. Не важно. Главное в том, что и наши тела - те же капустные листья. Они суть ни что иное, как фантазии божественного зерна, похороненного так глубоко внутри личности, что сама личность о нем порой даже и не догадывается. А что представляет из себя это зерно, кто знает?

Никто не знал.

- Может быть, вы, Марк?

Смуглый, похожий на индуса парень в тенниске с логотипом "фольсксваген-гольф" смущенно почесал за ухом.

- Э... божественная любовь?

- Да бросьте. Что для вас значат эти слова? Ничего, правда? Вы и понятия не имеете, что это такое, но повторяете, как попугай. А все обстоит гораздо проще. Вы рассмеетесь, когда узнаете, насколько просто устроена реальность. Помните, как написано в Библии - вначале было слово. Во-о-от! Слово! С него все и начинается - любой объект материального мира. Оно и есть искомое божественное зерно. Если можно так выразиться - та самая кочерыжка, которая грезит капустными листьями. Ну что, поняли? А теперь, прежде чем мы перейдем к практической части - у кого есть вопросы?

Слушатели нетерпеливо зашевелились.

- А какое слово? - поинтересовался интеллигентного вида молодой человек.

- А вы как думаете, Ян? Если бы оно у всех было одно и то же - все люди выглядели одинаково, не правда ли? Из одного слова не получится текста. Посмотрите, какое разнообразие вокруг - характеров, лиц способностей. Неужели, вы можете допустить, что все это вырастает из одного единственного слова?

Молодой человек неуверенно пожал плечами.

- Так значит, мир - это текст? - спросил Марк.

- Именно! - энергично подтвердил учитель. - Звучит парадоксально, и тем не менее, это так! А теперь, друзья мои - внимание. Мы с вами отправляемся на поиски капустной кочерыжки. Вперед к самим себе! И долой листья - эти ненужные, искусственные наросты на вашем истинном я! Начнем с вас, Марк. Прислушайтесь к себе. Какое слово вам нравится больше других? Находит отклик в душе? Кажется красивым, родным, исполненным гармонии? Не значение слова, а само слово - не путайте.

Паренек задумался. Посмотрел сперва в левый угол комнаты, где густо цвела паутина, мигнул, пошевелил губами. Затем перевел взгляд в правый угол и, наконец, сказал:

- Ну, мне, например, нравится слово "печка".

- "Печка"? Замечательно! Ну, а вы, Лаурин?

Откликнулась грустная девушка, с глазами, как у комнатной собачонки.

- "Нырок". Это птичка такая. Маленькая черная уточка.

- Очень хорошо. Эмма?

- "Поленница дров", - стесняясь, ответила худощавая женщина.

- Это два слова.

- Тогда - "дрова".

- Чудесно. "Дрова" - отличное слово! Теперь вы, Кристиан. Смелее!

Кристианом оказался крупный мужчина в серой толстовке и джинсах. Держался он, впрочем, так, словно привык ходить в костюме и галстуке.

- А прилагательные можно?

- Нет.

- Ну, в таком случае... хм... пусть будет "самшит".

- Вы уверены?

- Уверен.

- Ну что ж, Ян, вот мы и добрались до вас.

Молодой человек напрягся и вытянул шею, словно пытался разглядеть свое главное слово, написанное на дальней стене.

- "Карабинер".

- Что? - изумился Феликс.

- "Карабинер", - повторил Ян и залился краской. - Вооруженный карабином испанский солдат.

- Я же сказал - значение не важно, - нахмурился учитель. - И не надо всех держать за идиотов. Мы знаем, кто такой карабинер. Что ж... ладно. А сейчас, друзья, переходим к самому интересному. Я помогу вам освободиться от ненужной шелухи, назвав каждого - каждого из вас - его настоящим именем. Смотрите все на меня!

Он хлопнул в ладоши - неожиданно звонко, точно ударил в пустой медный таз, и от этого простого звука у слушателей внутри что-то вздрогнуло, как взведенная часовая пружина. Все взгляды обратились на учителя - и прилипли к его лицу.

- "Печка"! - громко произнес Феликс и посмотрел Марку в глаза.

Слабая вспышка света - и похожий на индуса паренек исчез. Вместо него на бархатной подушечке белела табличка. Учитель взял ее в руки и показал остальным. На бумаге крупными печатными буквами было написано: "печка".

Группа оцепенела.

А Феликс уже перевел свой гипнотический взгляд на Лаурин.

- "Нырок"!

Вспышка, и грустная девушка обратилась в длинную полоску картона.

- "Дрова"!

Эмма дернулась от неожиданности, распалась на цветные искры и пропала.

- "Самшит"!

"Что-то здесь не так, - подумал Ян. - Ведь они были людьми. О чем-то мечтали, кого-то любили, к чему-то стремились. Кому-то были дороги... А теперь? Если это истина, то она какая-то бессмысленная. Освободились от всего лишнего, распотрошили кочан. И что получилось в результате? Бумажка. Бездушный клочок бумаги вместо человека. Ни радости от него, ни проку. А человек-то, выходит, и есть эти самые капустные листья, клубок суеверий, штампов, заблуждений, страхов и надежд... а вовсе не выхолощенная идея, не бирка с дурацкой надписью".

В тесной комнатушке он остался наедине с учителем.