Злая судьба

— Кроме того, леди Ясмид поручила мне разъяснить вам сложившуюся в Хаммад-аль-Накире ситуацию. Она желает, чтобы вы поняли, как и каким образом изменилось в стране положение вещей после победы Мегелина.

Хабибулла начал с того, что вернулся к тем далеким дням, когда Ясмид появилась у Браги, умоляя о помощи. Продолжение истории оказалось весьма длинным. Особенно подробно гонец поведал о том, как стали разбегаться сторонники Эль Мюрида после поражения последнего. За Учеником остались лишь святые места Себил-эль-Селиба да богатый прибрежный регион Хаммад-аль-Накира.

— Ученик сам на все махнул рукой, — сказал Хабибулла. — Капитулировал. Сидит и предается наркотическим мечтаниям о давно прошедших днях. Он не знает, где находится, в каком времени пребывает. Беседует с людьми, которых нет в живых вот уже более двух десятилетий. Особенно часто он беседует с Бичом Божьим.

— И это подводит нас к вашей основной мысли. Итак, что вы хотите мне сообщить?

— Я хочу довести до вас мысль совершенно очевидную — Хаммад-аль-Накир больше не представляет собой угрозы ни для Кавелина, ни для иных западных королевств. — Перейдя на конфиденциальный тон, он продолжил:

— Не угроза он и еретику, захватившему Трон Павлина, если не считать немногих оставшихся приверженцев культа Хариш, считающих уничтожение узурпатора своей главной целью.

— Не исключено. Но я не верю в то, что Ученик изменил своим идеям. Если бы у него появилась возможность, то он снова стал бы серьезной угрозой.

— Суть дела в том, что такой возможности нет и не будет. Никогда. Но с другой стороны, такой угрозой может стать еретик.

Выслушав сообщения Майкла, Браги понимал, куда гнет Хабибулла. Интуиция подсказывала ему, что надо дать возможность послу высказаться до конца.

— Продолжайте, — сказал король. — Все это весьма интересно.

— В наши дни угроза миру — вашему миру и миру моему — исходит с востока. В первую очередь из Тройеса, от лорда Хсунга. Он человек решительный и очень коварный. Недавно он прислал эмиссаров в Себил-эль-Селиб с предложением помочь нам вернуть Аль-Ремиш. Леди Ясмид употребила все свое влияние, и послов отправили ни с чем. Однако нашлись и такие, кто с ней не согласился, но её теологические аргументы оказались несокрушимыми. Агнец не должен находиться рядом со львом. Избранные не должны выступать рука об руку с прислужниками Властелина Зла.

— Понимаю. Но я не представлял, что она пользуется таким большим влиянием.

— У леди Ясмид огромные возможности… Если она, конечно, пожелает ими воспользоваться. Дело в том, что она до сих пор является признанной духовной наследницей Ученика.

— В таком случае подтолкните её. Заставьте действовать. Двигаться.

— Понимаю и соглашаюсь. До сей поры ей не хватало… инициативы.

Браги навострил уши, по тону Хабибуллы он понял, что в Хаммад-аль-Накире происходят серьезные перемены.

Посол снова заговорил подчеркнуто доверительно:

— Наши агенты в Аль-Ремише доносят, что Хсунг направил своих послов и к Мегелину. В то же время, что и к нам. Этому тервола совершенно безразлично, кого он привлечет на свою сторону. Все указывает на то, что в Аль-Ремише его выслушали более сочувственно, нежели у нас в Себил-эль-Селибе. В Святилище Мразкима у Мегелина теперь сидит чародей. И при этом не какой-нибудь туземный шагун, а подлинный Властелин Силы.

— Хм-м. — Браги уже видел все те аргументы, которые пока не привел ему Хабибулла.

Если при дворе Мегелина появились люди Шинсана, то у Кавелина и Эль Мюрида неожиданно возникла определенная общность интересов. После стольких лет вражды… Это с трудом укладывалось в сознании.

— Вы полагаете, что мы в ряде случаев можем действовать совместно? — спросил Рагнарсон.

— Именно. Если Мегелин заключит соглашение с Хсунгом, то он сразу перестает быть вашим другом. Это будет означать, что сын бин Юсифа продал вас Империи Ужаса.

— Но как я могу вступить в сделку со своим старинным заклятым врагом? Вы представляете, как я могу объяснить это своему народу? При отсутствии ясных доказательств. Те, кто старше, боятся Эль Мюрида ничуть не меньше, чем Шинсана.

— Как я сказал, Ученика мало интересуют текущие события. И он, если применить математическое выражение, в систему уравнений не входит.

— Вот как? И это означает?.. — Рагнарсон почувствовал, что они наконец добираются до сути.

— Это означает, что леди Ясмид… Скажем так: леди Ясмид взвешивает возможность проявления большей инициативы…

Рагнарсон рассмеялся. Смех его был больше похож на жесткий и горький лай.

— Иными словами, она хочет сбросить его с трона.

— Не сбросить. Не совсем так. Леди Ясмид просто может взять управление в свои руки от его имени. Если в этом окажется смысл.

— О каком смысле идет речь?

— Какой смысл пытаться брать власть, если вы окажетесь между молотом и наковальней и при этом — без всякой помощи. Я имею в виду роялистов с одной стороны и Шинсан — с другой. Без друзей в таком положении не обойтись. Зерно пшеницы, оказавшееся между двух жерновов, имеет больше шансов на выживание. В конечном итоге для всех будет лучше, если правоверных не поведут к верной гибели.

Просьба помочь звучит весьма приглушенно, подумал Браги. Итак, Ясмид ничего не станет делать и позволит разрухе нарастать, если он не предложит ей помощи. Но если Хаммад-аль-Накир рухнет окончательно, то Хсунг с его Западной армией получит свободный доступ ко многим горным проходам. Хсунг сможет пройти через пустыню и ударить по западным королевствам не с востока, а с юга. Король снова решил довериться своей интуиции.

— Скажите, чтобы она бралась за дело. Но поймите меня правильно. Подлинного союза я вам обещать не могу.

— Я все понимаю. Никаких железных обязательств. Всего лишь надежда. Но я прошу, чтобы только мы трое знали об этом свидании. Я проинформирую леди и вернусь при первой возможности.

Рагнарсон согласно кивнул и заметил:

— Хабибулла, вы стали значительно лучше по сравнению с тем временем, когда были послом. Действуете неизмеримо эффективнее.

Итак, они сказали друг другу очень много, но недосказанного оставалось гораздо больше.

— Леди Ясмид служила мне поводырем на пути, приведшим меня к большей зрелости.

— Весьма правильное действие, — произнес Браги и со стоном поднялся на ноги. Мышцы его действительно одеревенели. — Завтра я не смогу и пальцем пошевелить.

Он пятился спиной вперед до тех пор, пока не отошел от Хабибуллы на расстояние полета метательного ножа. Действие весьма разумное для человека, знающего, насколько умело жители пустынь обращаются с этим оружием.

Рагнарсон продолжил прерванный путь, с изумлением размышляя о том, каким причудливым может оказаться развитие событий. Традициям, похоже, не оставалось на земле места.

Взять хотя бы эту сделку с Ясмид… Внутренний голос подсказывал, что он сделал правильный шаг. Браги чувствовал, что настанет день, когда он будет отчаянно нуждаться в друге, как сейчас нуждается Ясмид. Король знал, что обитатели Хаммад-аль-Накира, каких бы политических взглядов они ни придерживались, какую бы религию ни исповедовали, способны быть не только упорными противниками, как в прошлом, но и надежнейшими друзьями. Разве отец Мегелина Гарун не отказывался дважды от Трона Павлина лишь для того, чтобы помочь своим друзьям? И разве не в результате этой дружбы на Троне Павлина оказался этот мальчик, который ведет страну по губительному курсу?

А как же Майкл? Его доклад подтверждал слова Хабибуллы, и наоборот, утверждения гонца Ясмид подкрепляли подозрения Требилкока. Итак, если это не всеобщий заговор…

— Проклятие! — оборвал себя Рагнарсон. Королю почему-то вдруг стало казаться, что он становится законченным параноиком.

Надо было бы свести их вместе. Но Хабибулла пожелал, чтобы горизонт на некоторое время оставался чистым. Никто не должен знать об их встрече. Возможно, из-за Хсунга. Имею ли я право выступить против сына Гаруна? Но если я этого не сделаю, то предам его жену, а мне она ближе и дороже, нежели мальчишка…