Злая судьба

— Теперь докладывай все, что тебе известно. И не думай ограничиться общими местами.

Физиономия Требилкока приняла ещё более кислое выражение.

— Майкл, ты прекрасный человек — один из самых лучших моих людей. Но так дальше продолжаться не может. Я не могу отправляться к Хсунгу и давать обещания, если моим людям неизвестно, что я хочу на самом деле. И я не могу строить планы, если ты не скажешь мне, что за чертовщина творится. Я поручил тебе эту работу не для того, чтобы ты играл со мной в прятки. Ты будешь играть в команде, если не хочешь из неё вылететь.

Требилкок внимательно посмотрел на Рагнарсона. Молодой человек, казалось, был изумлен.

— Я говорю это вполне серьезно. Начнем с того, что ты поведаешь мне о планах Хсунга. Ты знаешь, что происходит на востоке. Кроме того, ты мне скажешь, откуда тебе все это известно.

— Откуда известно?

— Да. Я хочу оценить не только информацию, Майкл, но и её источники.

Требилкок вздохнул, он выглядел ужасно несчастным.

— Согласно договору с этим человеком, я обязуюсь не открывать его имя. Он — из штаба Хсунга и имеет доступ к секретным совещаниям и документам.

— Подданный Шинсана или житель Тройеса?

— Имеет ли это какое-нибудь значение?

— Имеет. И при этом огромное. Я не доверяю никому, кто обитает по ту сторону Небесных Столпов.

— Шинсанец. Но доверия заслуживает.

— Почему? Шинсанцы, как известно, не грешат предательством.

— По отношению к Империи. Однако охотно предают вождей, которые им не по вкусу. Мы предъявили ему доказательства того, что он пытается вернуть на престол Мглу. Если бы мы передали сведения Хсунгу, этот человек не прожил бы и минуты. Хсунг — в родстве с Куо.

— Шантаж, значит? Их родство мало что значит. Ну Ли Хси и Йо Хси были братьями и потратили четыре сотни лет на то, чтобы убить один другого. Ты уверен, что этот человек снабжает тебя добротной информацией?

— Он постоянно оказывается прав.

— Надеюсь, у тебя есть возможность его перепроверить?

— Нет, — ответил Майкл, глядя себе под ноги на засыпанную листвой землю, словно провинившийся школьник.

— Сообщал ли он тебе что-нибудь действительно важное? Что-нибудь такое, что мы не могли бы узнать по другим каналам? Ты способен распознать большую ложь, если он вдруг решит тебя ею накормить?

— Д-да-а… Он сказал мне, почему они дают Пратаксису то, что он просит.

— Ну и почему же?

— Шинсан ожидает этим летом большой войны с Матаянгой. Матаянга готовилась к ней со времени падения Эскалона. Сильнее, чем сейчас, она быть не сможет, а легионы Шинсана по-прежнему ослаблены. Матаянгцы считают, что драться так или иначе придется — так почему же не нанести упреждающий удар? Это беспокоит тервола. Они хотят избавиться от возможных неприятностей в других регионах, и поэтому Хсунг в ближайшее время станет вашим лучшим другом за пределами Кавелина. Ему придется передать свои резервные легионы в Южную армию. Куо обирает всю проклятую Империю, чтобы укрепить южные границы. Не трогает он только Восточную армию. Никто не может понять — почему. На востоке от Шинсана, как известно, ничего нет.

— Вот это больше похоже на то, что я хочу от тебя услышать, Майкл. Почему ты не мог рассказать мне все это раньше? Почему, чтобы узнать что-то, я прежде должен тебя как следует разозлить?

Требилкок не ответил.

— До каких пределов мы можем давить на Хсунга?

— У него есть приказ идти на соглашение, но приказ этот имеет массу оговорок вроде: «если», «при условии» и «но». Особенно давить на него не стоит. Он всего лишь проконсул и не может вторгнуться в Кавелин без одобрения Куо.

— А это значит, что он способен причинять нам неприятности, если не станет пользоваться собственными войсками. Я прав?

— Совершенно верно.

— Похоже, что твой друг посылает нам сигнал: «Оставьте нас в покое, и мы оставим в покое вас».

— Можно посмотреть на это и так.

— А ты продолжаешь провоцировать на действие повстанцев Тройеса.

— Ничего подобного. Я всего лишь поддерживаю контакты. Эти люди ещё могут нам понадобиться. Они снабжают меня информацией, поскольку надеются на нашу поддержку. Они засылают для меня агентуру. Все остальное повстанцы делают на свой страх и риск.

Рагнарсону показалось, что голос Требилкока слегка дрожит. Это — не злость, подумал он, Майкл продолжает что-то скрывать.

Браги решил сменить тему и спросил:

— Что можешь сказать о Мгле?

Требилкок почувствовал, что король спросил о бывшей принцессе вовсе не из праздного любопытства.

— Ничего особенного, — ответил он. — Все, что сейчас происходит, творится в той или иной форме со времени её появления здесь. В Шинсане всегда находятся клики, которые хотели бы видеть её на троне в качестве формального правителя.

— Хотеть и получить — не совсем одно и то же. Она согласится лишь на полную императорскую власть. А что ты думаешь о нашем чародее? Не кажется ли тебе, что он ведет себя несколько странно?

— А когда он ведет себя не странно? — ответил вопросом на вопрос Требилкок.

— На сей раз странности как-то выпадают из его характера. Сердито кривится. Запугивает, словно хочет сказать, что если ты не заткнешься, то он выльет на тебя ушат несчастий, с которыми ты будешь разбираться всю оставшуюся жизнь.

— Вам следует прямо его спросить об этом. Мне кажется, что между ним и Мглой что-то происходит.

— Я с ним говорил. Ему нечего мне сказать.

Майкл в ответ лишь пожал плечами.

— Есть основания полагать, что это вовсе не политическая проблема. В такие игры Вартлоккур не играет. Здесь явно что-то личное. А у него все личное сводится к Непанте — величайшей страсти его жизни.

Много столетий тому назад ребенок, которому в будущем предстояло стать Вартлоккуром, стал свидетелем того, как его мать по приказу чародеев Ильказара сожгли на костре. Мальчик бежал в Империю Ужаса, где обучался искусству колдовства, сидя на коленях у самих тиранов Шинсана Йо Хси и Ну Ли Хси. Одержимый жаждой мщения, он вернулся и уничтожил Империю Ильказара. Покончив с Ильказаром, могущественный чародей вдруг понял, что жизнь утратила смысл. У него не осталось ничего, кроме предсказания о том, что когда-нибудь на свет появится женщина, которую он полюбит. Если он её дождется.

Ее рождение принесло Вартлоккуру новые страдания, ибо, став взрослой, она полюбила другого человека. Этот человек по злой насмешке судьбы оказался сыном чародея от его первого, неудачного, лишенного всякой любви брака.

Женщина эта была Непантой, а её мужем стал Насмешник, который позже умер от руки Рагнарсона. У пары родился единственный сын, Этриан. Во время Великих Восточных Войн Этриан попал в руки врагов, и с тех пор о нем никто не слышал. Правда, был период, когда Праккия пыталась, угрожая убить мальчика, шантажировать Насмешника, чтобы тот уничтожил своего друга Рагнарсона.

Этриан. Имя это несло в себе проклятие.

Отцом чародея был человек по имени Этриан, и он оказался последним Императором Ильказара. Мать нарекла сына тем же именем, но тот, оказавшись в Империи Ужаса, стал именоваться по-иному. Вартлоккур в свою очередь назвал своего новорожденного сына Этрианом, но того украли у родителей ещё младенцем. Сын чародея узнал свое подлинное имя значительно позже, когда уже привык считать себя Насмешником. Менять привычное имя он не счел нужным…

Мечта Вартлоккура стала явью после смерти Насмешника и исчезновения четвертого Этриана. Четыре столетия терпеливого ожидания были вознаграждены. Он был одержим этой женщиной и трепетал при одной мысли о том, что может потерять то, что досталось ему столь дорогой ценой.

А как же Непанта? Возможно, она тоже любила его. Но жена мага была странной, замкнутой, она казалась одинокой даже в кругу самых близких друзей. Это объяснялось тем, что ураган судьбы разметал и уничтожил всех, кого она любила. Последний из её многочисленных братьев и муж Мглы Вальтер пал под Палмизано. Война унесла её единственного сына. Теперь она носила в себе второго ребенка, и ум её был постоянно отравлен мыслью о том, какую ужасную цену может потребовать за него Рок…