Красные жемчужины

Он с надеждой покосился на одну из молодых жриц, но та придвинулась к своей подруге, и он снова вздохнул.

— Значит, все эти разрушение — дело Ксиомбарг?

Элрик утирал с лица соки чужих жизней.

— Мы хорошо сражались, но не справились бы без ее ужасной помощи. — Навха шагнула к нему. — Конечно, мы и сами неплохо поработали мечами.

Заметив, что кровь на ее мече схватилась коркой, она огляделась. Наклонилась, сорвала плащ с мертвеца и протерла сперва меч, а затем кинжал.

— Где Аддрик Хид? — спросила Фернрат, оглядывая поле битвы. — Он выжил?

— В некотором роде, — отозвалась принцесса Уйта, — Зная о вашем родстве, я умоляла пощадить его. Но я чуть не опоздала. Ксиомбарг…

— Где он?

Навха нахмурилась, соображая:

— Двумя уровнями ниже и… — она помотала головой, — левее. Там его знамена и конь. Только он едва жив. Ксиомбарг успела его обглодать.

Фернрат уже бежала к лестнице, ведущей вниз, окликая по именам отца и брата.

— Еды здесь хватило бы на целый пир. — Элрик из любопытства последовал за Фернрат, а остальные потянулись за ним, — Что же, Ксиомбарг ограничилась такой платой? — Он указал на горы трупов.

Навха рассмеялась:

— Не думаю. Я обратилась к жрицам, когда стало ясно, что во всем этом участвуют сверхъестественные силы. Мунглам с девушкой вернулись из города, чтобы защитить тебя, но Фернрат уже… уже преобразилась. И унесла тебя.

— Откуда ты узнала, куда мы направляемся? — спросил он, спускаясь по заваленной трупами лестнице. — Каким образом?

— Мы успели увидеть, как вы улетали. А Сина Тин знала про Белый Форт и как туда попасть.

— Быстро же вы добрались!

— Тут тоже замешана Ксиомбарг. Жрицы призвали свою богиню, и она перенесла нас сюда.

— Без жертвоприношений?

— О, она наелась вдоволь. Да еще в доме Фернрат нашлась ценная для Ксиомбарг безделушка. Ради нее она все это и проделала.

Фернрат они нашли среди луж крови и расчлененных тел, среди обломков янтарных доспехов, отброшенных, как раковины высосанных досуха устриц. Она сидела на мраморном полу, горестно качая головой, и держала на коленях бесформенный красный обрубок. Элрик разобрал, что это, — все, что осталось от человека. Аддрик Хид, гордый пират, принц и работорговец, дышал с трудом, и кровь пузырилась на его губах. У него не было ног и одной руки до плеча, а один бок выглядел так, словно его пожевали и выплюнули. Ксиомбарг прервали посреди трапезы.

Аддрик попытался заговорить, но не сумел.

Внезапно что-то огромное заслонило окно. Неловко зацепившись за подоконник, дракон, хлопая огромными крыльями, перевалился на галерею. Могучая белая грудь сверкнула на солнце, тяжелый хвост хлестал по стенам, длинная светлая шея изогнулась, опустив к лежащему массивную голову ящера с пылающими алыми, как у Элрика, глазами. Красные жемчужины, вернувшиеся к жизни, обратились к проносящимся в вышине золотистым облакам.

Красные глаза фурна полыхнули, из длинной пасти вырвался стон, и он на прямых ногах двинулся к телу сына, обратившего отца в рабство. Ярость вдруг покинула его. Огромные светлые крылья обняли останки сына, он поднял умирающее создание, и странный жалобный звук вырвался из глубины его груди.

— Я не могу, — пробормотал Хемрик. — Не могу.

Он повернулся к окну, не опуская то, что недавно было Аддриком Хидом, тяжело вспрыгнул на подоконник и взвился в воздух. Пронзительная жалоба вместе с ним взлетела над дальним лесом.

Оглянувшись на Фернрат, Элрик увидел, что она беззвучно плачет, провожая глазами отца и склонив голову, чтобы лучше слышать. Затем она отвернулась, гордо выпрямившись. Увидела Элрика, но подошла не к нему, а к высокому разбитому окну, чтобы дольше видеть скрывающегося вдали отца и несчастного брата.

Когда спустя несколько мгновений она обернулась к альбиносу, глаза ее сверкали зеленью и язык, мелькавший между зубами, не был человеческим.

— Он по справедливости заплатил за все, что сделал. Его кровь и кровь его последователей напитает лес, и чаща скоро скроет Белый Форт. Он получил по заслугам. Но я теперь последняя в роду, по крайней мере на этой стороне мира. — Она издала протяжный шипящий вздох.

— И на той, — сказал Элрик. — Среди нас не осталось никого, кто был бы одновременно фурном и нефурном. Никого, кто связывал бы историю двух рас. Никого. Кроме твоего отца.

Она вздохнула, но уже без гнева:

— И теперь оба мы отомщены.

Хемрик, старейший из расы фурнов, отец Фернрат и отступника Аддрика Хида, ослепившего его и принуждавшего опускаться под воду, чтобы возить корабли пиратов, летел над золотой линией горизонта, и в его пронзительном крике сливалась радость полета и боль потери.

— Аддрик Хид всегда ревновал отца, — прошептала Фернрат. — Сколько лет они с князьями Крови замышляли поработить истинных фурнов — не полукровок, подобных мне. А когда пришло время похищения, у меня не хватило отваги и твердости восстать. Я видела, как выводят великие руны, накладывают великие заклятия, и вот фурны лишились глаз и стали рабами. Прежде их впрягали в корабли и принуждали лететь над водой, направляя острыми стрекалами. Но они старели и уже не могли подниматься в воздух. Тогда Аддрик Хид додумался строить на них корабли, превратив их крылья в весла, чтобы легко догонять любую добычу и устрашать таинственностью сопротивляющихся. У меня не было выхода. Брат поклялся, что, если я откажусь ему помогать, он запытает отца до смерти. И я стала его представителем среди работорговцев Хизсса.

— Вот почему Хизсс — единственный неукрепленный город на всем побережье, — понял Элрик. — Ему не нужны были стены, потому что Аддрик Хид никогда на него не нападал. Да и города-крепости он предпочитал оставлять в покое, грабил беззащитные суда, после того как один за другим умерли его драконы. — В голосе альбиноса слышалось вроде восхищения. — С таким предательством даже мне не посоперничатъ.

Она горестно улыбнулась, но ответ прозвучал с едкой иронией:

— Да, немногие способны на такое.

Элрик смотрел, как белый дракон возвращается. С ним уже не было останков сына. Хемрик покружил над ними в высоте, скользнул вниз, проплыл над вершинами деревьев, и Элрик на миг позавидовал своему прародителю, видевшему рождение империи Мелнибонэ и пережившему ее.

Он оглянулся. Две жрицы вместе с остальными стояли сзади в нескольких шагах от него, любуясь полетом старого фурна.

— Мы должны поблагодарить вас за вмешательство, — обратился к жрицам Элрик. — Но позвольте спросить, какую цену ваша покровительница запросила за помощь?

Служительницы Ксиомбарг переглянулись.

— Строго говоря, мы не вправе были предлагать эту цену, — начала одна.

— Но настоятельная нужда требовала согласиться. — Навха шагнула вперед, чтобы лучше видеть кружащего в небе дракона. — Она знала, что это хранится в твоем доме, госпожа Фернрат. Знаю, что это твоя собственность…

— Но на другую плату она не соглашалась, — не без смущения вступила вторая жрица. — Таким образом, Равновесие восстановлено и Хаос в великой космологии этого измерения поставлен на надлежащее место. Такова была воля Ксиомбарг. Ведь как вы, принц Элрик, служите герцогу Ариоху, так и мы служим его сопернице и союзнице.

— А… — Фернрат быстро поняла, что произошло. — Но эта вещь была уже обещана. Мною.

— У нас не было выбора.

— Речь идет, как я понимаю, о Белом мече? — Фернрат обвела усталым взглядом картины страшного опустошения.

— Верно! — Мунглам явно удивился ее догадливости. — Эта Ксиомбарг ничего другого не брала, а время поджимало.

То, что случилось после этих слов, поразило всех.

Никогда, даже обнажив Буреносец и погрузившись в восторг кровопролития, Элрик так не смеялся.