Ведьма

Собеседник с приятным голосом подтвердил правильность номера. Что же касается нахождения за пределами Италии, то это — препятствие. Синьорина должна будет предъявить свой билет и удостоверение личности, но, если синьорина прибудет в Италию в середине января, то проблем нет — она получит свой выигрыш. Может ли синьорина назвать свое имя? Они будут ждать ее визита…

На этот вопрос Маргарита не ответила, сказала «Спасибо» и повесила трубку.

Людмила не задала ни одного вопроса. Вместо этого приготовила кофе, а засобиравшейся Маргарите сказала:

— Задержись маленько. Уволят тебя, что ли, если чуть припоздаешь?

Та привычно испугалась:

— Что? Я что-то не то делаю? Не так читаю лекции?

Людмила махнула рукой и достала сигареты:

— Не так? Да они на тебя молиться готовы! Откуда у тебя такие знания? Бери, хороший табак, разговор продлится, пока курим…

— Ну… Из разных источников, большей частью случайных. А в чем дело-то?

— На твоих лекция сидит больше народу, чем записано в школе. У нас частное платное — понимаешь, платное! — учебное заведение, а не общество «Знание». Ты должна обучать тех, кто платит, халява здесь не пройдет.

— Господи, Люда, извини… Я не заметила… То есть, заметила, что народу стало многовато, но, мало ли, может дополнительный набор… Так что мне делать?

— Ничего, — махнула та рукой. — Успокойся. Я сама виновата, должна была проследить, сама все улажу. Ты вот что мне скажи: ты пишешь стихи?

— Нет.

— А прозу?

— Ну…

— Правильно я догадалась! Давай вот что: запиши свои лекции, мы их отпечатаем и этим же балбесам и продадим.

— Не купят. Они их уже прослушали.

— Спорю на пузырь, что купят.

— У меня туго со временем.

— А чем еще ты занята? Ну, кроме частных уроков?

— На работу хожу…

— До сих пор? Бросай эту шарашку и переходи к нам.

— Люда… Мне здесь очень нравится, правда, но вы ведь сегодня есть, а завтра как бог даст. Разве нет?

— Не без того, — вздохнула Людмила. — Но скоро каникулы. Постарайся. За пятьдесят процентов выручки плюс известность. А те, кто хочет слушать только твои лекции, пусть платят. Тебе за это пойдет семдесят процентов, мне — пятнадцать за организаторские хлопоты, остальное — на аммортизацию стульев. Я их всех построю по стойке смирно… — «Построит» — молча думала Маргарита. — «Нет сомнений…» — Ладно, раз уж ты здесь, получи и распишись.

Она достала из ящика стола и положила перед Маргаритой нечто похожее на ведомость.

— Что это? — спросила та.

— Премиальные и тринадцатая зарплата.

— Я же не проработала и двух месяцев…

— Господи, Рита! Ты… — Людмила закатила глаза в притворной потере терпения. — Будешь брать деньги?

— Буду…

Разговор продлился действительно не больше времени, чем потребовалось на сигарету и чашку кофе. Выходя из кабинета, Маргарита услышала:

— Хорошо выглядишь. Похудела. Купи себе новую тряпку. Только хорошую.

— Уже купила.

— Молодец. А испуг этот свой вечный сотри с лица…

Когда дверь за ней закрылась, Людмила кинула сигареты и зажигалку обратно в ящик стола и вздохнула:

— Господи, почему умные хорошие талантливые люди всегда такие беззащитные?..

На обратном пути Маргарита зашла на рынок, благо по пути было и, млея от непривычной мысли, что может позволить себе эти «необязательные» траты, купила апельсинов Саньке, хурмы себе, яблок маме, каких-то копченостей и дорогих консервов, торт, а поверх всех кульков и свертков водрузила коробки с новыми стекляными елечными шарами и фонариками, аргументируя тем, что старые игрушки все побились, а фонарики на домашней елке ее дочь не видела, кажется, никогда…

«Наши спецслужбы вполне могли прослушать разговор. Или Людкины начальники — что, трудно им сделать параллельную линию?.. — пакет получился увесистым и она перекладывала его из одной руки в другую, но все равно ладони быстро заболели. — Хотя слышимость была такой четкой, никаких щелчков, похожих на снятие другой трубки и тому подобное… А спецслужб и вовсе нечего бояться — подумаешь, большое дело, Советский Союз уж давно кончился… Надо успокоиться и делать вид, что ничего не произошло. Тем более, что еще и правда ничего не произошло. Вот когда эти деньги будут лежать на моем счете в хорошем надежном европейском банке, тогда можно будет считать, что кое-что произошло…»

От этих мыслей ее оторвали слова одной дамы из отдела сбыта. Пытаясь сосредоточиться на том, что дама ей говорила, Маргарита в очередной раз подумала: «Что мы сбываем?». Наконец до нее дошло, что отдел сбыта предлагает всем отметить Новый Год в ресторане. Не тридцать первого, конечно, тридцать первого все хотят быть дома, а накануне. Стоить это все будет относительно недорого…

— Что относительно, так это точно, — вздохнула Маргарита. — В кабаке, вы же знаете, каждая затраченная банкнота умножается на три. Но дело не в этом. Извините, я не пойду.

— Почему? — удивилась дама.

— Не хочу.

— Рита, ну, ты ведь просидишь новогоднюю ночь перед телевизором!

— А что в этом такого плохого? Кроме того, никто не заставляет меня смотреть официальную программу. Поставим с дочерью мультик про Шрека и славно посмеемся.

— Рита! — дама сделала строгое лицо. — Ты откалываешься от коллектива!

— Извините, — разговор этот начал ей надоедать с первой же фразы. — Я не откалываюсь от коллектива хотя бы потому, что никогда особо не прикалывалась к нему. Я не люблю рестораны. Поесть я могу и дома. Выпить — тоже. Как вы знаете, я не склонна к буйному «гулянию». Тратить деньги непонятно на что я тоже не намерена. И не в том дело, есть у меня эти самые деньги или нет. Не хочу — и все.

— Неужели тебе не надоело сидеть по вечерам дома?

— Я не сижу дома. Я воспитываю ребенка. И в сидении дома не виже ничего плохого, если это сидение в радость.

— И тебе никогда не хочется никуда выйти, пообщаться с людьми?

Маргарита подалась вперед:

— Вы не представляете себе, насколько хочется! Но не в наши кабаки, где пьяные дураки будут отвешивать пошлые комплименты и хватать меня за задницу. Извините. Я не пойду.

«А может быть, вы расчитываете расколоть меня на оплату гульки? Хотя бы частичную? Конечно, улучшение моего материального благополучия бьет по глазам, но я его заработала. И не в постели с богатым любовником, как некоторые…»

Если бы дама продолжила свои уговоры, Маргарита, вполне возможно, не удержалось бы и так бы ей и ответила, а делать этого не следовало, поскольку камень полетел бы как раз в огород этой дамы. На счастье, та поворчала еще немного на тему откалывания от коллектива и ушла. Маргарита вздохнула с облегчением и потянулась за сигаретой, но оказалось, что рано обрадовалась — через пару минут уговаривать ее на ресторан явились представители «сильного пола». Тогда она не выдержала и заговорила тоном строгого учителя:

— Почему вы решили, что мужчины вашего отдела будут иметь больший успех в соблазнении меня, чем женщины? Я уже сказала: я не буду пить с людьми, которые мне не друзья и не родственники, не буду кокетничать с мужчинами, которые мне не нравятся или даже неприятны, и от которых я даже никоим образом не завишу. Зачем мне это нужно, объясните, пожалуйста?! Какое такое общение с людьми? С какими людьми?!..

Коллеги слегка оторопели от атаки, которой неожидали, и приняли вид оскорбленных невинностей:

— Кто-то из нас тебе неприятен? Ты не уважаешь коллектив!

— Перестаньте! — она сморщила лицо в гримасе. — Все всегда почему-то стараются меня с кем-нибудь познакомить, даже не спросив, хочу ли я этого, и глубоко убеждены, что я должна броситься на первого же встречного соискателя, как будто мне все равно, с кем, где и как, а потом впадают в обиды, что их отвергли. Моя планка очень высока. А на что попало я не бросаюсь.

— Рита, ну, ты что? Мы просто… от души. Ты всегда одна, одна…

— А вы кого-то имеете мне предложить? Кого же? — терпение грозило лопнуть, подобно тонкому стакану, наполненному кипятком. — Что это все так резко мною заинтересовались? Что вы знаете обо мне? Правильно — ничего! Может, расчитываете меня подпоить и узнать, кого я захватила в богатые любовники? И не Потапов ли это? Так я вам и так отвечу, только спросите: не Потапов, и приодел меня не любовник, которого у меня нет, ясно? Я сама в состоянии зарабатывать деньги! А когда мне понадобится любовник, я найду себе мужчину, а не похмельного идиота с пропитой потенцией и циррозом печени в сорок лет. Все понятно? Свободны!..