Страница 17 из 33
Платье для вас сшила, к Новому Году вам готовила подарок, но время пришло раньше - не сидится кошке под балконом Дон Жуана, не вылежится платье в сундуке бабушки Агафьи.
Примерьте платье - дорогущее, из невесомой японской нано парчи! - Крышку сундука откинула, а в сундуке лишь две мышки, зубами клацают, на меня с надеждой смотрят, я для них - ацтек. - Платье прозрачное, прелестей ваших не скроет, а, наоборот, выпучит, высветит лазерным лучом в мракобесии". - Будто на руки платье взяла, Елене Петровне подаю с поклоном, жалею, что нет у меня гусарской фуражки и бакенбард накладных, красиво, когда девушка с бородой и с усами, напоминает молодость Карла Маркса.
Елена Петровна на меня странно взглянула - так утка разглядывает пиявку, но догадалась - два Университета заморских и ролевые игры с папуасами, смышлёная - ей бы в трактире пиво разносить генералам.
Руки протянула, будто наряд от меня принимает, затем - несколько театральных движений - Чехов восторгался бы, - голая к зеркалу подошла, оглаживает себя, словно складки на платье поправляет, воротничок невидимый теребит шаловливыми пальцами - княгиня в карете имени Ленинского Комсомола.
Очередь моего представления настала: аппетитно губы сложила дудочкой, кружусь вокруг клиентки юлой, ножницами щелкаю - страшные у меня ножницы для кастрации баранов.
"Не жмет в талии платье? - вопрошаю, дрожу от ужаса, вдруг, разоблачится мой обман - в психушку отвезут, а в психушке все мои клиенты, знакомые чёрту и мужу моему - так все курицы на птицеферме на одно лицо. - Может быть длинное, подкоротить бы надо, траву летом подрезают, а платье по осени считают - когда подводят итого поиску женихов.
Я бы на землю упала или сквозь половую щель прошла с тараканом, если бы имела надежду на выздоровление нации в вашем лице!".
"В талии? ГМ! В талии идеально подогнано, а рукав, левый рукав - не заяц русак, пыжится рукав, его чуть-чуть подшить - на радость кавалергардам. - Мне левую руку протягивает, правой совершает вокруг неё волшебные пассы, будто из ада фокусника Гудинни вызывает. - В детстве я мечтала, чтобы у меня лицо на две половины треснуло - на белую и чёрную, гуталином лицо мазала, нефтью Уренгойской - не помогало, не распадалось лицо на молекулы и атомы.
Волосы красила гудроном; вечером выкрашу, а утром они - серо-буро-малиновые - страшно; наверно, чёрт ночью глумился, потешался, издевался надо мной.
Мальчик у меня, друг сердца в начальных классах школы - Витя Синицын, обожал меня, а как утром с чуднЫми волосами увидит - убегает, прячется в туалете, рыдает, воет, и в вое Вити я слышала шум таежного урагана, песни геологов у костра, сказки народов Якутии.
Вы, милочка, Клавдия Ивановна, угодили мне, потрафили - крест вам могильный в изголовье кровати, как Царице Портних.
Над вашим платьем - произведение древнего Суздальского зодчества платье - чёрт не поглумится, копыта сломает, враг человеческий".
Я в ответ иголкой помахала над голой рукой клиентки, словно подшивала, поправляла - идеальная ролевая игра получилась, худенький незнакомец, что подглядывал за моей работой - под окном в корчах катался, скрутило его от профессиональной деятельности - так голодного брадобрея, что коры березовой покушал, над лесом носит на крыльях смерти.
Елена Петровна мне за мнимое платье заплатила очень прилично, обещала, что - если платье пройдет высочайшую оценку в Амстердаме и Кремле - мне собаку подарит с пятью лапами - диковинка.
Уехала голая, не стыдилась - продолжала игру, будто в моё платье одета, шикарная женщина с изумительным алмазным воображением.
На следующий день мне фотографии с Кремлевского бала имени Ленина прислала - потрясающие снимки: голая, среди расфуфыренных дам и господ в смокингах - роза на поле Куликовском.
Написала, что успех имела - сногсшибательный, три старичка из полкового оркестра умерли - задохнулись в слюнях, как дифтеритные козы.
Ещё денег мне прислала, заказала ТРИ подобных платья, подробно описала фасон - любительница игр, живая Природа в теле роскошной женщины.
Я в ответ смску послала, уверила, что закупаю самый дорогой невесомый японский материал на новые платья, пуговицы, ленты - смеялась и плакала, благодарила себя за находку; если другие портнихи и китайские фабрики последуют моему примеру - весь Мир оголится до безобразия, до татуировок на ягодицах.
Елена Петровна в Амстердам, на симпозиум философов - после Кремлевского бала - отправилась - голая, но, якобы в моём платье.
Жизнь золотой монеткой покатилась по лицу сибирского мужика с клещами за пазухой.
Философы расхваливали наряд моей клиентки, упрашивали дать выкройки, спрашивали мой адрес; а как дело до оргии дошло - Елена Петровна, будто бы платье скинула - восторг, чепчики в воздух, Пензенское шампанское водопадом.
С тех пор у меня отбоя от клиенток не было; я любую сумму заламывала, а хлопот - попрыгать перед клиенткой, щелкнуть ножницами, махнуть иголкой в воздухе - я подумывала инструменты сделать невидимыми, но испугалась - не дойду ли до крайности, не призову ли чёрта в помощники; от лентяйства и усердия даже у белки рога вырастают.
Привередливые клиентки приходили: голые ходят перед зеркалом, осматривают себя - будто бы криво я им голое платье сшила; укоряют, требуют, чтобы подправила, подтянула, рюшек и ленточек невидимых добавила - до седьмого пота меня гоняли, танцую, а со стороны кажется, будто ночь Австралийская наступила: голая клиентка перед зеркалом жеманится, и я вокруг неё со швейными инструментами колдую, подобострастничаю.
Может быть, и получила бы Нобелевскую Премию Мира за голые платья; за меньшее зло Нобелевскую Премию назначают, но муж мой Мыкола с чёртом связался, одной веревкой повязаны, будто матрос и боцман.
Чёрт из зеркала - одно, а чёрт из жизни - другое, страшно, собака бультерьер не перекусит горло чёрту, из тёмной материи горло.
Застала их вместе, миловались, кудахтали курами на насесте; Мыкола чёрта в рыло целовал, обнимал за талию, будто девку дворовую.
Я сначала и подумала - девку нашёл - пусть, на потребу, намается с девкой, а я отдохну от побоев муженька - нервы канатные у него, а у меня от волнения на почве работы - пошива голых платьев - пищеварение нарушилось.
С содроганием в коленях - вдруг, девка красивее меня? - подхожу, а Мыкола пустоту ласкает; вроде облако чёрное у него в объятиях, а другим глазом посмотрю - ведьмин глаз один у меня, в глазной клинике Гельмгольца, когда операцию на глазах делали, ошиблись, и мне чужой глаз, колдуньи вставили, - облако под другим взглядом в чёрта превращается.
Я от волнения очки с Мыколы сшибла - Мыкола в обморок упал, потому что не физик он, а физик от удара - кувалдой очки сшибла - возрадовался бы только, формулу написал бы из небесной механики.
Мыкола в обморок - чёрт в ад, а я на дерево залезла, кукую - никто не запретит мне, богатой, известной портнихе, куковать.
Докуковалась - женихи под деревом собрались, жребий тянут - кому я достанусь обнаженаня; я ради рекламы своих платьев невидимых голая гуляла.
С дерева охальников обличаю, называю их мумиями - обидная кличка, особенно для воров.
"Чудо в Африке сокрыто, под баобабом древним, старым, как борода Мафусаила! - бранюсь, но с дерева не слезаю, страшно - вдруг, моё платье придуманное дорогое порвут? - Над Россией небо синее, а вы на меня смотрите, будто я не кусок неба, а - лазурь Иранская.
В Иран ступайте за нефтью, блудодеи с перьями под камзолами.
Голую девку на дереве не видали - стыд вам и позор, шейхи Арабские не позовут вас играть в лапту, если вы признаетесь, что ночевали под деревом, будто бродяги".
Не проняло маньяков, лишь один усталым и намеренно надтреснутым голосом калеки читал стихи Пастернака - чтобы я в обморок от поэзии упала.
Слезла бы - слабая я девушка, но светло-зеленый человек на ветку рядом со мной присел - леший или сатир, а, может быть - лесоруб в кепке с красной Звездой.