Страница 12 из 33
Вы, парень - имени вашего не знаю - маньяк, а у всех маньяков имена - Алёша, наверно, и вы - Алёша, обличаете меня, на каторжную работу склоняете в рудниках Приднестровья, а сами - не тяжелоатлет, не чемпион Мира по художественной гимнастике, не футболист миллиардер.
Объяснитесь же, наконец, с какой целью - погубить моё тело и душу, обворовать, посмеяться над моими стихами - преследуете меня, словно я - зубной врач, а у вас зуб болит! - Алёна извлекла из дамской сумочки зеркальце, подкрасила губы - так горничная красавица невзначай прижила от барина трёх детей.
- Вы! Вы!!! АХ! селезёнка моя трепещет, - парень схватился за левую сторону груди, боялся, что из груди чёрт с балалайкой выскочит, дышал тяжело, надрывно, проглатывал слова, а глаза вытаращил, будто два гнома лопатами из черепа их подпирают. - Имя моё угадали, Алёша я; не Генрих, не Адольф, не Фалалей!
Имя - барабан, бубен, но главное, что в зеркале вижу краем глаза - вы не отражаетесь чёртом, а отражаетесь красавицей, Снежной Королевой.
Немыслимо, всё равно, что в Ниагарском водопаде золото искать.
Я без аллегорий и без волчьего оскала взгляну! - Алексей бесцеремонно выхватил у Алёны зеркало, взглянул, позеленел, отшатнулся, волосы на голове встали метлой дворника, как на фабрике электричества! - Чёрт! Вместо меня чёрт в зеркале, а мы вдвоём - чёрт и Снежная Королева! - поднёс зеркало к Алёне, свою голову пододвинул - так прапорщик подсаживается к генералу на колени в бане. - Не убеждайте меня, мы не безграмотные папуасы из Антарктиды.
Себя не вижу - Слепой музыкант я!
Хоть бы раз на себя взглянуть, на настоящего, на реального, а не на отражение чёрта в умах сослуживцев и в хохоте матушки.
Мамочка у меня - директор крематория, хохочет - Паганини удавился бы от восторга!
Армагедон! Апокалипсис! Членовредительство! - Алексей закрыл лицо руками (и чёрт в зеркале глумливо повторил движение, заводной чёрт), зарыдал, отошёл к фонарному столбу, бился лбом, но не сильно, чтобы кожа не лопнула, кровь не залила очи, а в очах - ум университетский. - Наверно, за гитару мне наказание - не диван на голову упал, не белый рояль выскочил из кустов и задавил, а - чёрт в зеркале мне в наказание.
Папеньку я жизни лишил - не явно, опосредованно, суд меня бы оправдал, а адвокат поднял бы на пьедестал почета, назвал бы моё состояние - хронической болезнью изможденной души эстета, и от этой болезни мужская сила в чресла пребывает фонтаном.
На семнадцатилетие родители подарили мне гитару - детскую, три струны - потешную, дешёвую, сэкономили на мне родители, вред своему здоровью причинили - попугаи безмозглые.
"Невозможно, чтобы в избе виноградный куст вырос, а потомок Александра Невского бросил гитару в печку! - я в безумии колотил гитарой о стену, надеялся, что убью всех тараканов; в исступлении палача кланялся папеньке и маменьке, благодарил за музыкальный инструмент и обещал, что прославлю их так, что слава Паганини останется в сортире. - Не гитару вы мне преподнесли, а - ужас, восторг и страдание - жужелицам и поросятам перед кастрацией известное.
Вопрос чести для меня - научиться волшебными звуками гитары выманивать почтенных синьор из спален и соблазнять среди японских туристов".
По самоучителю Дзержинского - ножи, гранаты, сабли - я учился играть на детской гитаре, самозабвенно, с огненной болью между больших пальцев ног я дергал пластмассовые струны, стучал пальцами по деревяшке, изображал из себя Кончиту в Лунном сиянии.
Выходило недурственно - приходили повара, предлагали мне кофе, чтобы я сыграл на свадьбах, на похоронах - звуки моей гитары мёртвых поднимали.
Зомби вокруг нашего дома лагерь палаточный разбили, пугали балерин лохмотьями и нечищеными зубами - забор во рту.
Однажды, папенька в Лондон собрался, за солью играл роль великого путешественника, уверял меня и матушку, что в Лондоне наилучшая соль в Мире, от Лондонской соли жизнь продлевается на сто лет.
Мы с матушкой сделали вид, что поверили батюшке, а он за балериной Ксешинской в Лондон отправился - по Миру за ней ездил, деньги не тратил, без билета проходил в театр, на поездах зайцем через границы Государств умудрялся проезжать - хитрый, как негр, рожденный в капусте.
"Что вам привезти из заморских стран? - отец зевал, спросил из приличия, рисовался перед нами, хотел помириться, чтобы мы его не прокляли, не втыкали иголки в фотографию, не колдовали по методу вуду. - Яхонты, бриллианты - пожалуйста!
Но только не просите меня привезти цветочек аленький, краше которого нет на свете - погибель Человечеству придёт через цветы.
Цветы ополчатся на людей, произойдет великая битва, и цветы в ней победят - убьют больше половины человечества, а другую половину в плен возьмут, чтобы огороды окучивали, цветы поливали и соглашались с лукавым по поводу гербария.
В школе на Восьмое Марта я девочке, которая мне приглянулась, подарил букет роз - красивые розы, жирные, на оперных певцов похожи.
Альбина цветы приняла с благодарностью, погрузила в букет личико (по телевизору видела, как надо страсть свою прятать в букете роз) и вдруг вскрикнула, словно на змею наступила, а змея из чистого золота.
Лицо из букета выдернула, а лицо из прекрасного, Лунного, превратилось в Божью коровку.
Пятна красные, царапины, а на носу - рубиновая Кремлевская звезда - прыщ неимоверной красоты.
Я захохотал, потому что - нормальный мальчик, со здоровыми инстинктами, не испорчен политкорректностью, не шахтёр в Узбекистане.
Если видел инвалида, который с лестницы падал, или слепого, что в канализационный люк провалился, или колясочника на проезжей части - смеялся, хохотал, дивился на калек - так муха любуется на мёд.
Одноклассники и учителя подбежали, тычут в Альбину пальцами-сучками, вместе со мной хохочут, перегибаются от смеха; учитель географии Алексей Петрович даже лопнул от смеха - кишки сизые собирает с пола, обратно в утробу запихивает, но продолжает хохотать, и мы с ним - затейники.
У Альбины сильнейшая аллергия на розы, даже пятки вывернулись, как у балерины на бульдозере.
Я не боялся потерять дружбу Альбины - не нужна мне девушка, которую от запаха цветов корчит, после свадьбы от моих носков позеленеет хвощом на лиане.
Мир придуман для людей, а не для астматиков и аллергиков с мокрыми глазами, раздувшимися носами, выпуклыми бочковыми животами - вздор это, неслыханная дерзость для Вселенной, не нужны калеки Мирозданию".
Матушка отца колотушкой для картошки несильно по лбу ударила, остановила поток слов, выключила болтологию, иначе папенька уболтал бы нас до смерти - так удав забалтывает факира.
Мама попросила, чтобы папа своровал за границей золото, платья дизайнерские и другую дорогую чепуху, что в руку мягко ляжет и в очи заглянет, вызовет надрыв сердца.
Батюшка воровал, всегда без денег, но при вещах - купец Калашников в молодые годы.
Я долго размышлял - что попросить у отца, отчего моя душа возвысится, а горькая печаль одинокого девственника изгонится из сердца, на седой кобыле не догнал бы печаль.
"Отец мой - не проверял тебя на генный код, но верю, что биологический отец, иначе сгноил бы тебя в зиндане, как американского пленника мучил бы, по полгода не кормил! - я бросился отцу в ноги, смягчал шутку слезами, лобызал руки, надеялся, что батюшка непременно швырнет в меня куском золота. - Привези мне из дальних стран... правда, что в жарких странах девушки без трусов разгуливают, словно динозавры в стаде слонов?"
"ГМ! И не в жарких странах разгуливают без трусов - себе на потребу, капиталистам на радость! - батюшка осторожно посмотрел на маму, опасался летящей в голову тарелки, не любил инопланетян и драку на кухне. - Девушку голую тебе привезти тайно, в клетчатой сумке скифа?
Дело простое, вьетнамку - они малого роста - как куклу Барби оформлю на таможне и в ручном багаже привезу с бананами, не назовешь меня обманщиком, а, если в слесари-инструментальщики на завод "Серп и Молот" устроишься, вьетнамка тебе дома блины будет печь, к твоему приходу квартиру чистить и женихов принимать - чтобы постельной физкультурой себя раззадорить".