Страница 10 из 33
Но - АХАХА! - ещё три раза натыкался на вас в самых неожиданных - для меня - местах, в ад провалился бы, и в аду с вами бы встретился, заговоренный от пуль.
На работу не пошёл, уверен, что вы, обязательно, пришли бы в Министерство, увидели бы меня, ваш воспаленный мозг выдал бы картину преследований, и в Министерстве культуры вы бы избили меня половиками, погубили мою карьеру начинающего пирата Подмосковных болот.
В очередной раз, когда столкнулся с вами - на Ленинском проспекте - вы не заметили меня, или сделали вид, что не заметили, решил открыться вам, признаться, пожаловаться на игры Судьбы; намеренно пошёл за вами, ждал, когда вы закончите беседу с мужчиной - красиво разговаривали, влюбился бы в вас, да рубль мне цена, не верю теперь в любовь, и не поверю в золотую статую Свободы.
Ваш собеседник назвал меня маньяком - поделом мне, всё шло к обличению, а я не маньяк, случайно с вами сталкивался, словно полено с дельфином.
Но уверен, что, если вы мне поверите, намеренно решим разойтись в разные стороны Мира, то - снова встретимся сегодня, и будет наша встреча выглядеть, как моё домогательство, преследование, а вы, с белореченским огурцом в кармане, сляжете в психушку с манией преследования.
Например, я вывихну ногу, а вы ударитесь лбом в фонарный столб - "Скорые помощи" доставят нас в одну больницу, а врачи, из-за нехватки мебели, поместят на одну кровать, как Минина и Пожарского.
Выбирайте: вы - Минин, или Пожарский? - мужчина с мольбой в омуте очей бросился к ногам Алёны, рыдал, краснел, вытирал слёзы рушником, выговорился, съежился, словно слова - часть тела.
- ОХ! Мужчина, даже не мужчина, а - юноша - привлекательный - с точки зрения матрон из хоккейного клуба, хитрый, словно вас завернули в целлофан - дешевый, для покойника целлофан.
Во многих провинциях на Руси, если нет денег на гроб, заворачивают покойника в целлофан и хоронят - фонарь ему на могилу путеводной Звездой; темно в подземном Мире, а с фонариком - видно, куда ногу поставить, чтобы на рыло чёрта не наступить! - Алёна всплеснула руками и ресницами-опахалами, приглушила голос до минимума, смотрела на преследователя - пусть и невольного, если не кривит душой - с отвагой школьницы медалистки. - Но вы не в целлофане - пусть его, целлофан - легкомысленные головы только о целлофановых гробах размышляют на досуге - вшей не ищут, а о гробах из целлофана задумываются, потому что - лентяи.
Легко и задорно на диване валяться с думами о Высоком, можно почесывать себя - так орангутанг вычесывает блох из шерсти, - а работа - волк, пусть убегает в лес.
Потешно я сказала - работа - волк! - Алёна засмеялась, прикрывала ротик маленькой ладошкой, даже переломилась тростиночкой на ветру.
Но прервала смех - звонкую весеннюю капель! - Вы обманываете меня - красивых девушек все обманывают, потому что красота больших денег стоит, а денег у вас нет, поэтому сыплете обманные слова, как инжир или алжирские финики.
Я - очень красивая девушка, не по самомнению; а по самомнению - робкая, обыденная, похожа на оконный термометр образца сорок пятого года.
В морозы у меня нос краснеет, как на градуснике за окном; спирт технический подкрашенный в градуснике, а в моём носу нет спирта, но тоже краснеет - заодно с термометром.
В окно по утрам смотрю, птичек хлебушком подкармливаю, благодарят птички - не сыщики они, не Шерлоки Холмсы с крыльями и клювами, но благодарят.
К красивой девушке слетаются на пир, а к замарашке не прилетели бы, словно им на каждое крыло повесили по авианосцу.
Иногда мысль недобрая подкрадывается, штопором проникает в мой мозг: что, если птички не на красоту слетаются, а ластятся из-за пищи, подобострастничают, лебезят нищими на паперти?
С ужасом, с похолодевшим сердцем я отступаю от кормушки, бреду по ковру-траве; у меня ковер - искусственная трава для создания Природной атмосферы в квартире; пугала огородного не хватает.
Дохожу до зеркала - обнаженная я по утрам, и сплю нагая - чтобы чёрт не прельстился одеждами, черти любят кружавчики, пеньюары, чулочки на подвязках, кружевные лифчики с монограммами дома Кеннеди.
Критически осматриваю себя в зеркале, не нахожу изъянов - не красавица, но идеальная, подобна бильярдному шару из слоновой кости.
Снежная Королева на меня взирает из зеркала - до боли страшно, даже груди сжимаю ладонями, чтобы образ Снежной Королевы из зеркала убежал, не разбил стекло оловянными зубами.
- Вы в зеркале не видите черта? - парень отпрыгнул от Алёны, с ужасом, смешанным с коварной злобой, рассматривал девушку, словно искал на ней трупные пятна. - Простился бы я с вами немедленно, ушёл на работу, где кофе варят из мышиных какашек.
Но знаю - не дойду до работы, столкнусь с вами снова, и вы, обозлённая неудачами, голодом полуденным, воткнете в меня шило, уверите себя, что я - маньяк-преследователь.
Каждый человек утром видит в зеркале чёрта - испытание нам, людям, даже ломом лёд не долбим на крышах, чтобы руки не отсохли, а на месте ладоней не появились копыта козлиные.
К чему крыши, если в зеркале чёрт прячется, даже не прячется, а глумится, рожи страшные показывает, якобы бесплатно, а потом в уплату душу заберет вместо денег.
Мой друг Степан Разин - не тот Степан Разин, который с жуками возится, не ботаник - каждый раз с чёртом в зеркале сражался, проявлял доблесть генерала Советской армии.
Особенно чёрт досаждал - через рыльные дырки сопел, бранился, не лицеприятствовал - по понедельникам, когда Солнце за окном чёрное, как лицо негра шахтёра.
Я утром пришёл в гости к Степану - кашу геркулесовую на воде, без соли и без сахара он отменно готовит, папуасам на зависть каша, обволакивает, тянет в Мир иной, где живот - барабан.
Открыл дверь на кухню, а Степан петлю на шею накинул, на табуретке стоит и с табуретки с чёртом в зеркале ругается, обещает ему децентрализацию ада - страшные слова - перестройка, если веками в аду ничто не менялось, застыло в адском вечном пламени чёрной свечи.
Свечи в аду из жира грешников отливают, и добавляют фитиль из волоса чёрного сатанинского козла.
Я Степана на видео снимаю - любопытно, когда человек себя жизни лишает - исторический момент, переломный в Судьбе каждого гусара.
На миг я взглянул в зеркало и обомлел - два чёрта - страшенные, злобные дикие - из Сибирских степей, в малахаях - Степану Разину будущее страшное предсказывают - жизнь с персидской княжной.
Мы люди образованные; пусть схоласты и импотенты из Миланского театра оперы и балета уверяют, что человек видит своё отражение в зеркале, а мерцание глаз - отражение алкогольного синдрома на роговице глаза.
Если бы зеркало просто отражало нас, то люди не умирали бы, а жили вечно, как камни.
Некоторые наивные юноши из американских провинциальных штатов полагают, что человек отражается в зеркале, и нет в отражении никакой мистики, чёрта нет; лишь - дурное выражение лица.
Обманываются, к вьетнамским девушкам на массаж ходят за пятьдесят долларов, а не знают, что во Вьетнаме массаж красавицы стоит от полутора до десяти долларов США.
Как американцы верят в то, что в зеркале не чёрт сидит, если простая вьетнамка - покорительница тапочек - обманывает без шкуры крокодила на плечах.
Грузинские рыцари традиционно облачаются в тигровые шкуры - синтетические тигровые шкуры, а вьетнамские альфонсы носят душегрейки из кожи крокодила.
Чёрт, да, чёрт в зеркале сидит и легко обманывает, вводит в соблазн, доказывает простодушным посетителям салонов эротического массажа, что человек отражается в зеркале - бред, равный бреду, что человек и в пруду отражается.
ХА! Страшны люди в своём медвежьем невежестве; в пруду град Китеж сгинул, а бракоделы голодные не ищут оправдание поступку уличного кота, выдумывают, что мы отражаемся в воде.
В зеркале Степана два чёрта бесятся, щёки надувают небритые, морды выбелили по-майклджексоновски, пытаются обмануть нас, уличных повес.