Выбери меня

— Если и имели место эликсиры сатаны, — Александра заставила себя непринужденно улыбнуться, нужно же было держать марку «умной и образованной»! — то они находились в черно-красной баночке с двумя малосочетающимися надписями. Вы не скажете мне, Василий Петрович, какая связь между партией «Русич» и фирмой, выпускающей алкоголь и тяготеющей к японским символам?

11. Осень, ты напомнила душе о самом главном…

Тамара Сергеевна Барсукова смахнула непрошеную слезу. Она сидела в комнате дочери за столом, на котором был установлен жидкокристаллический компьютерный монитор, рассеянно водила светящейся беспроводной мышкой, гуляла по Интернету, а затем забрела в электронную почту дочери. Ненамеренно она открыла письмо, адресованное Саше, и не удержалась — прочла. А прочла — и слезы навернулись на глаза.

Саше писал Макс Штаубе — немецкий бизнесмен, давно и безнадежно в нее влюбленный. Они познакомились пять лет назад, и с тех пор Макс несколько раз приезжал в Петербург, официально — по делам, но Тамара Сергеевна была уверена — исключительно для того, чтобы повидать Александру. Прочитанное ею электронное письмо было тому подтверждением. Вот Тамара Сергеевна и всплакнула. Потому что лучшего жениха для дочери она не желала. Да пусть бы он и не был успешным бизнесменом из Германии! Мужчины, которые умеют так любить и так выражать свои чувства — в Германии или в России, бизнесмены они или обычные инженеры, — нынче на вес золота.

— Мам, ты что тут делаешь? — Голос дочери извлек Тамару Сергеевну из материнских грез и печали. — Ты вообще… когда приехала? Почему не позвонила на мобильный? Мамочка, с приездом!

Посредине комнаты стояла Саша, промокшая до нитки, радостная, растерянная и недовольная одновременно.

— Ответ на первый вопрос: изучаю технику, — сдержанно ответила Тамара Сергеевна, дабы протянуть время и унять слезы, прежде чем начать обниматься с дочерью. — Кто говорил, что я безбожно отстала от жизни? Вот — ликвидирую отсталость. Хотела подругам сообщить, что доехала нормально. Ответ на второй вопрос: приехала я днем, как и обещала. Если вы с отцом куда-то задевали телеграмму, я не виновата. Ответ на третий вопрос: терпеть не могу звонить тебе по мобильной связи, потому что ты все время какая-то не такая в трубке. «Да, нет, нормально». Такого общения я не понимаю и понять не могу. Все равно что с автоответчиком разговариваешь. Ну, здравствуй, доченька!

— Здравствуй, мама! — Саша мокрыми рукавами плаща обхватила шею Тамары Сергеевны. — Как я по тебе соскучилась!

— Стоит почаще уезжать из дому, чтобы слышать такие приятные слова, — улыбнулась Тамара Сергеевна. — Я тоже по тебе ужасно соскучилась. Поэтому и сижу в твоей комнате, боюсь пропустить.

— Не поняла, — пробормотала Саша.

— Ну, вдруг появишься и сразу куда-нибудь пропадешь по делам…

— Не пропаду, — улыбнулась Саша. — А что это у тебя глаза такие красные? Жалко было с подругами расставаться?

— Нет, — строго проговорила Тамара Сергеевна, укрощая эмоции. — Мне жалко Макса. Извини, я случайно прочла адресованное тебе письмо.

— А-а-а… — неопределенно протянула Александра. — Письмо Макса… Ты, конечно же, ничего не поняла в его немецкой грамматике?

— Сашенька, — вздохнула Тамара Сергеевна. — Макс давно пишет на русском. Года два уже, наверное. Ты забыла?

— Помню, — нахмурилась Саша и прямо в мокром плаще присела в кресло, стоявшее неподалеку от стола.

— Мне не следовало этого делать? У тебя появились от меня секреты? — В голосе Тамары Сергеевны появились ревнивые нотки.

— Какие секреты, мама! — с непонятной горечью ответила дочь. — Читай на здоровье! У меня время лишнее освободится. Итак, что он пишет?

— Он тебя ждет, — тоном судебного пристава ответила Тамара Сергеевна. — Зачем ты морочишь ему голову? Если бы я не освоила электронную почту, он бы, наверное, уже повесился в своем Гамбурге.

— Что за странные фантазии? — нервно рассмеялась Саша. — А ты, что же, отвечаешь ему за меня?

— Почему это за тебя? — возмутилась мать. — Я иногда пишу ему письма от своего имени. Возможно, эта малость и удерживает его от безумных поступков. Знаешь, что он сообщил мне около двух недель назад? Что собирается обратиться к своим клиентам из какого-то специального подразделения, которым будет раз плюнуть умыкнуть тебя из России так, что ни одна живая душа тебя не найдет. Нигде и никогда. Потому что он увезет тебя на необитаемый остров и так далее и тому подобное.

— Макс такое написал? — изумилась Саша. — Да он пошутил, наверное.

— Уж не знаю, пошутил или нет, но он тебя любит, — мрачно проговорила Тамара Сергеевна. — А тебе не хватает духу ему отказать.

— Но я и не хочу ему отказывать… — пробормотала девушка.

— Тогда в чем же дело? — продолжала Тамара Сергеевна. — Это жестоко — так изводить человека. Либо скажи «да» и поезжай к нему, либо… пошли его к черту, и он успокоится. Через некоторое время.

— Но я уже собиралась… — чуть не всхлипнула Саша. — Я уже собиралась к нему ехать.

— И что же тебе помешало? — со скорбью в голосе поинтересовалась Тамара Сергеевна.

— Феликс свалил на нас с Лапшиным еще одну программу. Аленину…

— В городе нехватка тележурналистов? — вскипела Тамара Сергеевна. — Знаешь, Александра, я все-таки с Калязиным когда-нибудь поговорю. И даже в самое ближайшее время.

— Зачем, мамочка? Он послушается тебя, отпустит меня на все четыре стороны, возьмется за программу сам, она провалится, поскольку он не может быть ведущим программы, потом провалится канал… Кому от этого будет хорошо? Максу? Мне? Тебе?

— А кому будет хорошо, если ты умрешь старой девой? — в сердцах воскликнула Тамара Сергеевна. — Тебе двадцать шесть лет! На ту же Алену посмотри. Она поняла, что жизнь состоит не только из работы и карьеры. А ты?

— Возможно, в Аленином возрасте я тоже это пойму, — улыбнулась наконец Александра, поднялась с кресла и чмокнула мать в щеку. — Что еще интересного было в почте? Ты ведь не только Максово письмо прочла, правда?

— Всякая ерунда и чушь, — сердито и одновременно смущенно сказала мать. — В духе дешевых детективов. Одно письмо было и вовсе от сумасшедшего. Я хотела его стереть, но потом подумала: вдруг это какой-то код или шифр от какого-нибудь твоего информатора?

— Ладно, давай я сама посмотрю, — вздохнула Саша.

Тамара Сергеевна поднялась, жалостливо оглядела родное дитятко и пробормотала:

— Ужинать будешь? И вообще, может быть, ты все-таки разденешься?

— Спасибо, мам, я сыта, — рассеянно проговорила Саша, одной рукой стаскивая с себя плащ, а другой — щелкая компьютерной «мышью». — Я бы чаю выпила…

Тамара Сергеевна бесшумно вышла из комнаты, а Александра уставилась на экран монитора, бегло просматривая послания. Сама не зная зачем, она выискивала тот текст, который показался матери текстом сумасшедшего. Хотя в пришедшей почте была и более ценная информация: сведения о партии «Русич», биография господина Полуянова, подробное письмо от Андрея Мелешко, который рассказывал о ходе расследования убийства Юрия Костенко — как и предполагалось, тот оказался и владельцем «мерса», и директором элитного приюта для инвалидов и стариков. Но все это Саша проглотила автоматически, не задумываясь, пока не обнаружила следующее, действительно странное письмо.

«Отчего ты еще противишься, злосчастная, силе, неразрывно связавшей тебя со мною? Разве ты не моя? Как ты прекрасна! При виде тебя я содрогаюсь от невыразимого восторга и сладостной неги! Но дух зла пробуждается во мне. Теперь я повелеваю судьбой, мне подчиняется случай, ведь он переплетает нити, которые выпрял я сам, не так ли?

Спасение героя заключается в выполнении обещания. Все может разрушиться и трансформироваться в полную противоположность — и прекрасная принцесса превратится в ведьму. Неизменным останется лишь герой, готовый выполнить обещание, совершить поступок. Но и поступок этот уже не нужен. Если принцесса превратилась в ведьму, то Иванушке-дурачку совершенно не обязательно добывать для нее Жар-птицу, чтобы жениться, ибо сама идея женитьбы сходит на нет. Устойчивость героя есть спасение гармонии духа и вселенной. Все остальное — несущественно…»