Особая диета

Ллойд Чарльз

Особая диета

Чарльз ЛЛОЙД

ОСОБАЯ ДИЕТА

- Конечно, я понимаю ваши чувства, миссис Уиллоуби, но меня не покидает мысль, что для вашей же матери было бы лучше, если бы вы отправили ее в частную клинику, где она была бы окружена всесторонней заботой. У нее нет шансов на полное выздоровление, и, по-моему, целесообразней возложить обязанности по лечению болезни на плечи тех, чьей работой это и является.

Миссис Уиллоуби встревоженным взглядом посмотрела на доктора.

- Но ей это ужасно не понравится! Как бы хорошо ни содержались эти приюты, у человека там всегда есть чувство, будто он находится в заключении.., чувство узника. Это просто убьет мою мать.., кстати, когда у нее нет припадков, она в таком же здравом уме, как вы или я.

- Ну что ж, решение остается за вами. Если вы считаете, что оставить ее здесь будет лучше... Если ее состояние не ухудшится, то мне нечего будет сказать. Я посоветовал бы вам нанять ночную сиделку в помощь сестре Чартерис. Более того, вы не должны оставлять миссис Хинтон одну ни днем, ни ночью. Я мог бы свести вас с одной очень надежной женщиной. После обеда я пришлю ее к вам.

Молодой доктор достал часы, посмотрел на них и продолжил:

- Если подобное положение дел нас в дальнейшем не устроит, то, боюсь, нам придется его пересмотреть и решиться на кое-что другое, - с этими словами он взял с дубового комода, стоявшего в прихожей, свою шляпу и перчатки.

Миссис Уиллоуби проводила его вниз по ступенькам к машине - шикарному "бьюику".

- Ну, хорошо. Большое вам спасибо. Я знаю, что вы делаете все, что в ваших силах, чтобы помочь мне. Но я никак не могу примириться с мыслью, что моя мать будет заключена в одно из таких мест, - она протянула руку. Бледный солнечный свет раннего весеннего утра падал на ее белокурые волосы.

Доктор Берлей с восхищением улыбнулся ей. Ему было жаль эту женщину, которой не было еще и тридцати и которая в прошлом году стала вдовой, после того как ее муж погиб в авиакатастрофе. А сейчас эта новая беда с ее матерью. Он боялся, что в ближайшем будущем ее все же придется отправить в клинику. Но, как бы ни было, если над больной будет установлено постоянное наблюдение, то не будет никакого вреда в том, чтобы испробовать сначала этот план.

Он нажал на стартер, обернулся и помахал рукой, прежде чем машина тронулась с места. Миссис Уиллоуби медленно направилась к двери. Она была уверена, что поступает правильно. Она взглянула на часы в гостиной. Одиннадцать. Пора идти за покупками. Она подумала о Мэри. Занятия в школе начнутся только с понедельника, и она знала, что девочка любит ходить с ней по магазинам. Она направилась к двери, которая вела в сад.

- Мэри! Мэри!

Отворилась дверь кухни, и горничная, несшая заставленный серебром поднос, сказала, остановившись:

- Я думаю, что мисс Мэри наверху, вместе с сестрой и миссис Хинтон, мадам.

Миссис Уиллоуби поблагодарила ее и поднялась вверх по лестнице, которая вела к комнате ее матери. Мягким движением она открыла дверь. На диване в залитой солнечным светом нише сидела старая женщина. С ее колен спускался наполовину связанный шарф ярчайшего оранжевого цвета. Лицо ее было пухлым и имело нездоровую бледность. На ковре у ног женщины лежала Мэри, сосредоточенно разглядывавшая потрепанный альбом с фотографиями, большинство страниц которого было с загнутыми уголками.

- Ой, бабушка, неужели ты действительно носила такую одежду? спросила девочка с недоверием, указывая грязным пальцем на фотографию, изображавшую женщину в одежде, такой далекой от сегодняшних дней со всеми ужасами автомобилизма.

- Да, мое дитя.

Миссис Хинтон подняла глаза, когда вошла ее дочь.

- Надеюсь, голубушка, ты пришла сюда не для того, чтобы забрать Мэри?

- Я иду в магазин. Принести тебе что-нибудь, дорогая?

- Нет, не надо. Сестра, как вы думаете, нам что-нибудь нужно? добавила она, оборачиваясь к сестре Чартерис, которая сидела возле нее в кресле и читала газету.

- Нет, миссис Хинтон, не думаю, что сегодня утром вам еще что-нибудь понадобится.

- Ну, беги и надень куртку, Мэри, - сказала миссис Уиллоуби, - и обожди меня в прихожей. Я приду туда, как только ты будешь готова. И вымой руки, - , крикнула она вдогонку своей восьмилетней дочери.

Миссис Хинтон взглянула на свою дочь. Глаза ее сузились, а в уголках рта играла лукавая улыбка.

- Ну, и что же сегодня сказал тебе этот юных доктор? Что мне хуже, не правда ли? Выжившая из ума старуха - я полагаю, он так меня назвал. Молодой человек хочет упечь меня подальше - ну давай, скажи мне.

- Не говори глупостей, мама. Конечно же, нет. Ты очень нравишься доктору Берлею. Если хочешь знать, он сказал, что с твоим здоровьем все в порядке, но тебе нужен отдых, спокойствие и хорошее питание, чтобы окрепнуть. Он собирается прописать тебе особую диету; к тому же, у нас появится ночная сиделка, чтобы у сестры Чартерно было больше свободного времени.

- Значит, он боится оставлять меня одну. Я права? - миссис Хинтон швырнула вязание на пол. - Я не перенесу этого, ты слышишь? Я не перенесу этого! Обращаться со мной, как с преступницей или маньяком!

Она была в гневе; к ее липу прилила кровь, и по подбородку изо рта побежали струйки пены.

- Не нужно волноваться, миссис Хинтон, - стала успокаивать ее сестра Чартерно и посмотрела на миссис Уиллоуби. Ее взгляд говорил: "Вам лучше уйти. Я управлюсь с ней сама".

- Вы хотите отделаться от меня. Вы все сговорились против меня. Вот в чем все дело!

- Нет, мама, нет. Тебе не должно такое даже приходить в голову. Мне пора идти. Меня ждет Мэри.

- Мэри - единственная из вас, кто любит меня, - захныкала старая женщина, сотрясаясь всем телом в приступе жалости к самой себе. - Значит, доктор прописал мне особую диету? И что же это такое? Нет, я полагаю, мне нельзя это знать.

- Конечно, это не секрет, мамочка. Она включает много молока, супы и совсем слабосвареное, почти сырое мясо. И не слишком много крепкого чая, закончила она, смеясь.

- Ага, сейчас меня лишают даже чая, - проворчала миссис Хинтон.

Ее дочь воспользовалась представившейся возможностью тихо выскользнуть из комнаты и спустилась вниз, где ее ждала Мэри. Лицо девочки под нарядным алым беретом раскраснелось, а ее по-детски нескладные ноги в унылых черных чулках отличались каким-то изяществом.

- Пошли, мамочка. Почему тебя так долго не было? Вместе они вышли на улицу и направились в район города, где располагались все магазины: Джоан Уиллоуби, казавшаяся совсем юной в своей простой вязаной кофте и юбке, и Мэри рядом с ней, смеющаяся и щебечущая.

А сестре Чартерно никак не удавалось успокоить свою пациентку миссис Хинтон, которая, по собственному мнению сестры, была злобной своенравной старухой, которой и было место в доме престарелых. Никто не знал, что эта старая женщина хитра и жестока. А миссис Уиллоуби слишком уж мягкосердечна. И не правильно, что ребенку позволено свободно вбегать в комнату миссис Хинтон. Она поговорит об этом с доктором, когда он придет в следующий раз. Будет очень нехорошо, если с миссис Хинтон случится один из припадков в присутствии Мэри!

Сестра Чартерно с удовлетворением оглядела свое крепкое тело. Уж она-то сможет постоять за себя. Но не ребенок. Она была довольна, что теперь ей будет помогать ночная сестра. Им давным-давно пора было пригласить ее.

Сестра Чартерно фыркнула.

- Еще одно слово, миссис Хинтон, - рявкнула она, - и я вас лишу яйца к чаю.

В дисциплинарных целях она часто пользовалась жадностью старухи. Очень рано она обнаружила, что так легче всего держать ее в повиновении. Миссис Хинтон метнула в ее сторону злобный взгляд - взгляд, полный ненависти. Затем она нагнулась и подобрала вязание, и вскоре единственными звуками, нарушавшими тишину в комнате, были шелест газеты, когда сестра Чартерис переворачивала страницу, и беспрерывное постукивание спиц.