Космический ключ

– Абу-Сир?.. Вы позволите так называть вас?

– О да, сэр, – улыбнулся лаборант. – И если вам удобнее пользоваться системою мистера О'Лири... Кстати, и мистер Бенч зовет нас также, по табличкам наших лабораторий. Мне кажется, это ему очень нравится.

– А мне – не очень, – отрезал Эверетт. – Итак, к делу, Абу-Сир, к делу.

До обеда он детально ознакомился с лабораториями. В них имелось все, чего только можно было пожелать, к каждой примыкал небольшой инсектарии, в котором хранились кубышки саранчи. Были здесь и комнатки для отдыха. Кроме того, в конце коридора примыкала к владениям О'Лири специальная лаборатория для облучение насекомых.

Лаборанты, исполнительные туземцы, производили самое лучшее впечатление. Правда, подготовка их была более чем скромной, но недостаток теоретических познании искупался сообразительностью и сноровкой.

После осмотра Эверетт собрал их в одной из лабораторий.

– Кто же руководил здесь работами до меня? – поинтересовался он.

– Мистер Блер, сэр, – последовал ответ.

– Ну, а в его отсутствие?

Лаборанты переглянулись.

– Работали самостоятельно, сэр, – нерешительно ответил один из них. – По заданной программе... И под наблюдением мистера Бенча.

Опять этот вездесущий Бенч! Однако Апостол тут не сидит без дела... Эверетт задумался. Только сейчас по-настоящему осознал он всю неопределенность своего положения. Кто он – научный руководитель или консультант? В чем его обязанности и права? Подписанный им в Лондон договор говорил только о работе «на опорной станции фонда имени Теодора Финчля в течение трех лет». И никаких подробностей. Тогда он как-то не придал этому значения...

– Будем продолжать начатые вами опыты, – решил Эверетт. – Я имею в виду изучение механизма воздействие ионизирующими излучениями. А попутно посмотрим, чего можно достичь при помощи волн звуковых...

Обедал он здесь же, в башне. Предусмотрительности Блера поистине не было предела. В каждой комнате отдыха имелся специальный шкаф с уже знакомым ему наборным диском. Обеды, завтраки и ужины доставлялись сюда из таинственной столовой. Как видно, связь оставалась единственным пробелом в блестящем сервисе Альджауба. Правда, телефоны имелись в каждой комнате, но...

– Хелло, сэр! – загремело в трубке, едва Эверетт снял ее с рычажка. – Как дышится в нашей берлоге?

– Откуда, черт возьми, вам известно, что это я? – обозлился Эверетт.

– Ха-ха-ха! – невесть чему рассмеялся жизнерадостный Апостол. – Хо-хо-хо! Да вы шутник, сэр. Разве не слышали, что я вездесущ и всеведущ?

– Я хотел бы... – Эверетт вовсе не был расположен к шуткам. – Мне надо связаться со своей ассистенткой, мисс Сногсби. Если это, конечно, не противоречит здешним правилам.

– Нисколечко, сэр. Полагаю, мисс Сногсби рада будет услышать вас. Бедняжка что-то грустит.

– Прошу соединить, – осведомленность этого типа приводила его в ярость. – Я жду.

– Ол райт, сэр! – в трубке щелкнуло, и в ту же минуту раздался милый голосок Мэй.

– Это я, Мэй, – поспешно проговорил Эверетт. – Как вы себя чувствуете?

– Что-то нездоровится, – пожаловалась она. – Вы позволите мне не выходить до завтра?

– Ну разумеется. Отдыхайте, набирайтесь сил. Вечером я загляну к вам и расскажу...

– Милый мистер Эверетт, – вздохнула девушка. – На меня напала такая хандра... Лучше я побуду одна сегодня. А завтра... Завтра с утра явлюсь на работу. Можно?

– Да, да, конечно, – смутился Эверетт. – У меня здесь дюжина помощников, и мы отлично справимся. Пусть вас ничто не тревожит, Мэй.

– А что там поделывает... наш хозяин? – с запинкой спросила девушка. – Вы его видели сегодня?

– Он уехал, – Эверетт почувствовал, что у него пересохло в горле. – Во всяком случае, собирался ехать.

– Вот как! И даже не счел нужным попрощаться...

– Просил извиниться и передать вам привет, – вероятно, впервые в жизни солгал он.

Мэй промолчала. Эверетт медленно, очень медленно опустил трубку. Меж ними преграда, старая как мир преграда. И Блер, пожалуй, здесь вовсе ни при чем. Возраст – вот главное. Они люди разных поколений, этим сказано все...

Вечерам, собираясь домой, Эверетт заглянул к О'Лири. Физика он застал снимающим показания большого светящегося потенциометра.

– Завтра с утра можно будет приступить к опытам, – сообщил он О'Лири. – Я подготовил партию зрелой шистоцерки.

– О, великолепно, – оживился физик, отодвигая записи. – Как это удалось вам так быстро?

– Надо отдать должное Блеру, организовано все блестяще. В лабораториях имеется саранча самых различных возрастов. Размножение и выращивание ее поставлено безупречно.

– Но чем же тогда объясните вы провал наших опытов? Мы в точности следовали рецептам этого русского профессора.

– Мне кажется, тут дело в неточном определении возрастных групп, – подумав, ответил Эверетт. И спохватился:

– Вы сказали: рецепты?

– Ну да. У нас имеются исчерпывающие указания. Даже чертежи аппаратуры, применявшейся профессором Боровиком.

– В материалах этого я не видел.

– Шеф передал прямо мне, в физическую лабораторию... Все уже собрано. Так что можете седлать коня и – марш-марш, галопом!..

Они вышли вместе.

– Я провожу вас, – предложил О'Лири.

– Как тихо, – прислушиваясь к журчанию воды в канаве, заметил Эверетт. – Трудно даже поверить, что этот поселок обитаем.

– Общение здесь не очень-то поощряется, – весело заметил неунывающий физик. – К тому же туземцы неплохо вышколены. Апостол держит их в ежовых рукавицах.

– Ежовые рукавицы и комфорт? – Эверетт указал на уютненькие коттеджи. – Что же все это значит?

– Кнут и пряник, – рассмеялся О'Лири. – Коттеджи – задаток. Когда осуществятся великие замыслы шефа, все сотрудники станут маленькими князьками. А пока – работа и дисциплина. Дисциплина и работа!

На террасе их встретил Фарук.

– Вы не понадобитесь сегодня, – отпустил его Эверетт.

Молча поклонившись, шофер вышел.

– Ну как, неплохая школа? – физик с наслаждением растянулся в плетеном кресле. – Мне нравится.

– А мне – не очень. – Эверетт нахмурился, вспомнив, что вторично произносит эту фразу. – Будете пить?

– Если не возражаете, что-нибудь покрепче. У нас тут водится неплохой ром.

Действительно, на нижней полке буфета, среди солидного запаса горячительных напитков, Эверетт обнаружил несколько бутылок ямайского рома. Откупорив одну из них и «вызвав» фрукты, он вынес угощенье на террасу.

– Чудесно! – воскликнул физик, приподняв бокал. – Посмотрите, как играет луч в золотистой жидкости. Янтарь, чистый янтарь! А когда пьешь, кажется, что глотаешь частицу солнца.

Эверетт не удержался от иронической улыбки. Видно, увлечения его коллеги несколько шире, чем можно было думать...

– Да, да, да, – мелкими глотками осушая бокал, продолжал О'Лири. – Частицы солнца... Выпьем за Великое Светило, Эверетт. Пейте и передайте мне бутылку. Чего, чего, а рома хватает в Альджаубе...

Рассеянно слушая быстро пьянеющего физика. Эверетт думал о своем. Разговор с Мэй не выходил из головы. Блер вскружил голову бедной девочке, это ясно. Он остался один, совсем один. Единственный близкий человек потерян!

– Э, да вы совсем не пьете, – спохватился физик. – Давайте-ка свою чашу, Выпьем, коллега, выпьем за ваше посвящение в жрецы Неугасимого Пламени!

– Вы пьяны, О'Лири, – послушно подставляя бокал, с улыбкой заметил Эверетт. – Вам не следует больше пить.

– Да, да, – восторженно подхватил физик. – Да, да, да! Я пьян, я совершенно пьян, но не от рома, нет. Неугасимое Пламя струится в моих жилах. Это блаженство, Эверетт, это подлинное блаженство. Когда-нибудь и вы испытаете его. Только нам, адептам великого Заратуштры, доступны эти неземные чувства...

Эверетт оторопело смотрел на своего коллегу: О'Лири преобразился. Огненная его шевелюра вздыбилась над побелевшим лицом, глаза пылали.

– Да, да, да, – все более распаляясь, продолжал ирландец. – Мы преемники мудрых мидийских магов! Наше божество – великий Агура Мазда! Вы не читали древние книги Авесты, Эверетт? Агура – это свет, правда, доброта, знание. Ему противостоит злой дух Ангра Майнью – весь тьма, лживость, злоба и невежество. Это он примешивает яд к растениям, дым к огню, грех к человеку, смерть к жизни...