Страница 12 из 57
ГЛАВА 8
Башня безмолвия
Первое утро в Альджаубе... Нет, оно не было отмечено никакими чудесами, и все же...
Как и обычно, он проснулся ровно в шесть. В спальне стоял полумрак, сквозь спущенные жалюзи на пол падали лишь узенькие полоски света.
«Оранжевая», – вспомнил Эверетт, разглядывая клавиатуру на ночном столике. Жалюзи легко вспорхнули вверх, и он зажмурился от яркого солнечного света. Прикосновение к другой клавише раскрыло окна, – поток свежего воздуха хлынул в комнату. «Действительно, здесь легко обойтись без слуг», – сбросив одеяло, отметил Эверетт.
– Ванна, сэр? – раздалось из-за двери.
Эверетт не удержался от улыбки. Вот они, сюрпризы мистера Чародея!
Следующая мысль была о Мэй. Бедная девочка, она так восторженно все воспринимает. Кто знает, какие испытания ждут ее в этом Селении мертвых?
Мрачноватый, молчаливый Фарук помог разобраться в системе обслуживания. Нельзя было не отдать должного неведомым строителям, – все оказалось организованным изумительно удобно и рационально. На обеденном столе уже лежало доставленное пневматической почтой меню. Достаточно было набрать на специальном диске нужные номера, и заказанные блюда подавались прямо в буфет, откуда их оставалось только вынуть. Последнее, правда, вызвало некоторые сомнения у Эверетта:
– Надо ли было все так усложнять? Специальные лифты, транспортеры... Не проще ли кормить всех в общественной столовой?
Фарук молча пожал плечами.
Сюрпризы продолжались. Элегантный белый телефон оказался без наборного диска.
– Как же пользоваться им? – удивился Эверетт, машинально снимая трубку.
– Хелло, сэр! – раздался жизнерадостный, странно знакомый голос. – Как чувствуете себя в Альджаубе?
– Отлично, – ничего не понимая, ответил Эверетт.
– Что-нибудь нужно, сэр?
– Нет, нет, ничего...
– Ол райт, сэр, – невидимый собеседник положил трубку.
– Билли Бенч, – сказал Фарук.
– Что еще за Бенч?
– Билли Бенч, привратник. Телефон соединяется только с ним.
– Апостол? – Эверетт вспомнил забавного курчавобородого толстяка. – Странно, чертовски странно... Ну, а кто замещает мистера Блера во время его отлучек?
– Билли Бенч.
– Что ж, – усмехнулся Эверетт. – Больше я ничему здесь не удивляюсь.
Позавтракав, он вновь с решительным видом поднял телефонную трубку.
– Хелло, Бенч! Коль вы подобно господу богу един в трех лицах, распорядитесь-ка, чтоб я мог приступить к работе.
– Ол райт, сэр! – зарокотал Апостол. – Что там прохлаждается эта черная образина, шофер? Дайте-ка его мне сюда...
Эверетт в сердцах бросил трубку.
– Вы проводите меня, Фарук?
Шофер молча распахнул дверь на террасу. «Бьюик» по-прежнему находился у калитки. Садясь в машину, Эверетт невольно взглянул на домик под багровой крышей. Жалюзи там были спущены.
– Мистер Блер уехал, – сказал Фарук.
Буквально через, две-три минуты езды они оказались перед воротами, прикрывавшими вход в башню безмолвия. Верный принятому решению – ничему более не удивляться, – Эверетт заметил только, что нет смысла использовать машину на такое расстояние.
Фарук кивнул:
– Машину оставим в башне.
Ворота сами распахнулись перед ними, и Фарук осторожно провел машину через узенький тоннелеобразный проход.
В центре башни оказалась хорошо известная Эверетту по описаниям небольшая круглая площадка. Узенькие ячейки, когда-то служившие могилами огнепоклонникам-парсам, амфитеатром поднимались отсюда вверх.
Подчиняясь молчаливому приглашению шофера, Эверетт вышел из машины. Через массивную стальную дверь они проникли в пустынный коридор, освещенный лампами дневного света, затем оказались в огромном, заполненном аппаратурой зале.
Румяный рыжеволосый джентльмен выскочил из-за большого трансформатора.
– Приветствую, приветствую вас, дорогой коллега! – энергично потрясая великолепной шевелюрой, с энтузиазмом воскликнул он. – Позвольте представиться: Патрик О'Лири, физик.
Назвав себя, Эверетт обменялся с физиком крепким рукопожатием.
– Признаться, я уже потерял надежду встретить кого-либо в этом мертвом царстве, – шутливо заметил он.
– Не зря ж сие милое местечко так и зовется: Селение мертвых, – рассмеялся физик.
Фарук незаметно исчез, и Эверетт остался наедине с шумливым коллегою.
– Однако к делу, – провозгласил тот. – Наш шеф очень спешит, и я, признаться, разделяю его нетерпение.
– Вы тоже работаете над социальными проблемами? – пряча улыбку, поинтересовался Эверетт.
О'Лири как-то сразу притих. Его румяное, усеянное веснушками, добродушное лицо потускнело.
– Да, да, да, это и меня смущает. Шеф наш великий человек, но его «социально-биологические» или «биолого-социальные» проекты... Ведь это бредни, дикие бредни! Скажите, а вам не кажется, что он несколько того?.. – физик выразительно постучал пальцем по лбу.
– Не знаю, – смутился Эверетт. – Он не излагал мне своих проектов. Только намекнул.
– Ладно, ладно, – вновь оживился физик. – Вам, разумеется, не терпится поскорее войти в курс дела! Пойдемте.
Они снова вышли в коридор.
– Читайте надписи, – предложил 0'Лири.
На многочисленных, выходящих в коридор дверях виднелись узенькие таблички.
– «Мароккская саранча», – прочел Эверетт. – «Шистоцерка», «Азиатская саранча», «Прусс богарный»...
Он быстро прошел вдоль коридора. Тут были перечислены все виды саранчи, дающие массовые вспышки.
– Веселенький набор, – рассмеялся О'Лири. – Ассортимент, как видите, достаточно широк. Вам отдана львиная доля площади. Но я не завидую, нет, нет.
Продолжая тихо посмеиваться, он толкнул первую попавшуюся дверь. За ней оказалась лаборатория, прекрасная энтомологическая лаборатория, оборудованная всем необходимым для исследований и размножения насекомых, но...
– Позвольте, – воскликнул Эверетт. – В такой температуре...
– В такой температуре отлично работается, не так ли? – подмигнув, перебил его физик. – А что до букашек, они тоже чувствуют себя здесь совсем неплохо. Смотрите.
Он указал на большой с двойными стеклянными стенками ящик, в котором копошилось десятка два зеленоватых кузнечиков итальянской саранчи. Укрепленный изнутри термометр показывал пятьдесят пять градусов!
– Шеф рассказывал мне, какая духота царит в вашей лондонской лаборатории. У нас иначе. Можете заказать любой климат для «подопечных», а сами наслаждаться всеми благами цивилизации. Вплоть до кондиционированного воздуха! – заключил О'Лири, почему-то сопровождая свои слова веселым смехом.
«Да он весельчак, – отметил Эверетт и вспомнил Апостола. – Однако в этом Селении мертвых обитают на редкость жизнерадостные люди!»
– А вот и один из ваших ассистентов, – физик указал на приближавшегося к ним смуглого молодого человека. – Их у нас на каждую лабораторию по одному. Это Итальянец.
– Абу-Сир-аз-Джиллиад, – представился ассистент.
– Слышали? – снова рассмеялся физик. – И у всех такие же! Я их именую по лабораториям, чтоб не сбиться. Мистер Итальянец, мистер Прусс, мистер Шистоцерка...
Эверетт нахмурился. Бесцеремонность добродушного коллеги начинала раздражать.
– Ну, я пойду, пойду, – внезапно заторопился физик. – Прервал на середине интереснейшее исследование... Вы заглядывайте, всегда рад видеть вас.
– Постойте, – удержал его Эверетт. – Ваша работа тоже связана...
– Да, да, да, – затараторил физик. – Вы разве не знаете? Мы повторяем опыты профессора Боровика. Вернее, пытаемся повторить их. Пока ничего не получается. Нам не хватало опытного энтомолога. Но сейчас, с вашей помощью, дело, разумеется, пойдет.
И он вышел так же стремительно, как и появился.
Эверетт был несколько озадачен. Опыты профессора Боровика... Да, конечно, он давно мечтал повторить их, проверить. Но какой интерес могут представлять они для физика? Почему О'Лири специально занимался ими? Непонятно...