Стальные сны

– Прошлое Кины туманно. Ведь она – богиня чужеземная. По легенде, Князь Тьмы обманным путем завладел физическим обликом самого красивого из богов Света и пребывал в нем в течение целого года. За это время он сумел влюбить в себя Махи, богиню Любви, которая родила от него дочь Кину. Кина выросла красавицей, красивее матери, но у нее не было ни души, ни способности к любви или состраданию, хотя она хотела иметь все это. И она никак не могла утолить свою жажду. Жертвами стали как люди, так и боги Света и Тьмы. Ее называли Пожирательницей Душ или Богиней-Вампиром. Из-за нее боги Света настолько ослабли, что боги Тьмы решили подчинить их себе, натравив на них сонм демонов. И тогда боги Света обратились к Кине с мольбой о помощи. Она и вправду помогла им, но почему – неизвестно. Сразившись с демонами и повергнув их в прах, богиня поглотила их и их черные дела.

Радиша с минуту помолчала. Затем продолжила:

– Кина стала еще более устрашающей. К ее именам добавились новые: Поглотительница, Уничтожительница и Разрушительница. Она превратилась в силу, пребывающую вне Света и Тьмы, стала общим врагом. Ужас, наводимый ею, заставил силы Света и Тьмы объединиться против нее. И родной отец тайком наслал на нее зачарованный сон.

– Эта легенда похожа на любой миф, – пробормотал Нож. – И смысла в ней столько же. То есть нисколько.

Тут Копченый пропищал:

– Кина – олицетворение той силы, которую некоторые называют энтропией.

– И, обернувшись к Радише, добавил: – Поправьте меня, если я не прав. Радиша проигнорировала его замечание:

– Перед тем как заснуть, Кина сообразила, что попала в ловушку. Засыпая, она выдохнула мельчайшую частицу своей сущности, совсем крохотную, некое подобие призрака. С тех пор как тень оно бродит по миру в поисках живой оболочки, чтобы вселиться в нее. Тогда настанет Год Черепов, и Кина проснется.

Лебедь хмыкнул и произнес ворчливым старушечьим тоном:

– Вы верите во всю эту чепуху?

– Верю не верю, не это важно. Лебедь. Верят Обманники. Стоит распространиться известию, что кто-то видел Кину, и этому будет хоть какое-нибудь подтверждение, тут же поднимется волна убийств и пыток. Погодите! – Она подняла руку. – Народ Таглиоса, отрицая нормальный ход жизни и смену поколений, созрел для взрыва. Обманники мечтают, чтобы это случилось и наступил Год Черепов. Мне и моему брату хотелось бы хоть как-то контролировать ситуацию.

Нож проворчал что-то насчет нелепых религиозных представлений и выразил недоумение, отчего это люди не расправятся с жрецами-самозванцами, когда еще те находятся в колыбели.

Радиша заметила:

– Мы не думаем, что у Обманников существует четкая иерархическая система. Судя по всему, они объединяются в свободные общины, или группы, во главе с вожаком, которого избирают. А тот назначает жреца, а также толкователя знамений, и так далее. Власть лидера не абсолютна. Он обладает авторитетом и пользуется влиянием в рамках своей общины, но, чтобы заслужить почитание, он должен совершить какой-то значительный поступок.

– Лично мне они не кажутся такими уж монстрами, – сказал Нож.

Радиша бросила на него сердитый взгляд:

– Жрецы должны быть образованными и неподкупными. Обманники не брезгуют ничем в своей преступной деятельности. Раз в год они распределяют свои награды в соответствии с тем, как жрец оценивает вклад каждого члена секты в дело прославления Кины. Чтобы аргументировать свои решения, если возникает спор, жрец ведет подробную хронику деяний клана.

– Превосходно, – резюмировал Лебедь. – Но каковы ваши планы в отношении нас? Надо полагать, нам придется тащить с собой Копченого, чтобы выяснить, что на самом деле произошло с людьми Хозяев Теней.

– Да.

– С какой стати?

– Мне казалось, я достаточно объяснила. – Радиша старалась держать себя в руках. – Если это действительно была Кина, нас ожидают серьезные неприятности. И Хозяева Теней в сравнении с этим покажутся нам невинными овечками.

– Я вас предупреждал! – завизжал Копченый. – Я вас предупреждал сотни раз. Но вы слушать не хотели. Вы думали, что сторгуетесь с самим дьяволом.

– Заткнись! – Радиша метнула в него свирепый взгляд. – Я, как и Лебедь, устала от тебя. Идите и узнайте, что случилось на самом деле. По возможности попытайтесь расспросить об этой женщине – Госпоже.

– Этим готов заняться я, – сказал Лебедь, ухмыляясь. – Идем, приятель.

– Заграбастав Копченого, он обратился к Радише: – Вы думаете, что сумеете справиться без нас с Джахамара Джа?

– Смогу.

Взгромоздившись на лошадей, готовые к отправке, ждали Ножа и Копченого. Лебедь спросил:

– Корди, у тебя нет такого ощущения, будто тебя заманили в лес и оставили там одного, а вокруг глубокая ночь и ни зги не видно?

– Ага. – Привычка думать у Махера была развита несколько больше, чем у Лозана и Ножа. – Они боятся, что мы узнаем правду и откажемся участвовать в этом деле. А их положение отчаянное. Они потеряли Черный Отряд, и мы – это все, что у них осталось.

– Как в старые добрые времена.

– Ага.

Старые времена. То есть до того, как пришли профессионалы. Тогда страна, которая стала их домом, поневоле сделала из них своего рода вождей, так как враждующие между собой религиозные секты не могли мириться с тем, что приходится подчиняться неверующим. Год, проведенный здесь, когда пришлось играть роль поводырей – хотя и сами едва ли были зрячими, – преодолевая политические барьеры на каждом шагу, убедили Лебедя в том, что Нож был прав, утверждая, что мир не пострадает, если в нем исчезнет несколько сотен тысяч жрецов, считающих себя избранными.

– Ты веришь в ее болтовню о Кине?

– На мой взгляд, она не то чтобы врет… Просто забыла сказать нам всю правду до конца.

– Может, когда мы вытащим Копченого миль на сорок отсюда, нам удастся выбить эту правду из него?

– Возможно. Однако не следует забывать о том, на что он способен. Вдруг, если мы его напугаем, он захочет продемонстрировать нам свои колдовские таланты. Так, все. Они идут.

Копченый плелся, словно на эшафот. Нож, как всегда, выглядел несчастным Но Лебедь знал, что тот на самом деле доволен. Нож радовался предоставившейся возможности дать кое-кому под зад.

Глава 11

Раненый думал, что находится во власти наркотического сна. Как врач он знал, что наркотики странно действуют на сознание. А грезы были более чем странными… Он никак не мог избавиться от них.

Какая-то часть его сознания еще в состоянии была наблюдать, воспринимать и удивляться плавному полету в нескольких футах от поверхности земли. Иногда над ним мелькали ветви деревьев, иногда боковым зрением он замечал проносящиеся мимо холмы. Как-то он увидел себя среди высокой травы. А то вдруг почудилось, что несется над широким пространством воды.

Время от времени он чувствовал на себе взгляд огромного вороного скакуна. Казалось, что он где-то его видел, однако части этой картины никак не соединялись в единое целое.

Иногда фигура в бесформенной робе верхом на животном низко склонялась пустым капюшоном.

Он допускал, что все это вполне реальные пещи… Но непонятно было само их присутствие здесь. И только лошадь казалась чем-то знакомым.

Черт. Он не мог вспомнить, кто он. Какого-либо порядка в мыслях не было. То, что, вероятно, происходило с ним когда-то, теперь предстало воочию, создавая впечатление чего-то реального.

Перед его взором навязчиво появлялись картинки – фрагменты битв. Края их были зазубренными, а середина ярко-алой – как кровь. Сцены резни и бойни.

Иногда всплывали имена и названия. Лорды. Чары. Берилл. Розы. Лошадь. Дежагор. Курганье. Мост Королевы. Снова Дежагор. Последний – слишком часто.

Иногда пред ним возникала женщина с Дивными голубыми глазами, длинными черными волосами. Одета всегда во все черное. Должно быть, она много значила для него. Да. Единственная женщина… Через мгновение она исчезала, вместо нее всплывали другие лица. Они имен не имели, но были ему знакомы. Словно призраки, ждущие, когда он наконец присоединится к их компании.