Страница 3 из 12
Мы с ней были лучшими подругами с того самого дня, как познакомились в третьем классе. Она всегда принимала меня такой, какая я есть, что бы под этим ни подразумевалось. Когда я сказала Томасу, что только благодаря подруге мое возвращение в школу Айви Спрингс будет не таким страшным, я не преувеличивала.
Лили жила с бабушкой в квартирке, располагавшейся над их рестораном. Я вошла с черного хода. Я застала подругу в гостиной занимающейся пилатесом — она растягивала свои длинные ноги. Со стороны казалось, что это должно быть очень больно. Я же предпочитала бегать: наушники в уши — и вперед, смотришь в землю и стараешься не сбить с ног кого-нибудь. А еще спарринговаться. Надо было найти ближайший клуб по карате. Перед самым возвращением из Аризоны я получила коричневый пояс, так что мне не терпелось продолжить тренировки, чтобы дойти и до черного. К тому же, когда поколотишь кого-нибудь, на душе сразу становится спокойнее.
— Слушай, — поинтересовалась я, когда подружка повернулась ко мне, — ты уже решила, что сегодня наденешь?
— Только не злись.
— Если ты хочешь сказать, что не пойдешь, то поздно. Я уже злюсь.
— Прошу тебя! — Она упала на колени и сложила руки, как сиротка, выпрашивающая кусок хлеба. — Меня позвали на ночную съемку. Надо отснять какую-то пещеру для веб-сайта.
Лили так же легко управляется с фотоаппаратом, как некоторые с тостером. Благодаря этому таланту ей удалось устроиться на лето помощницей одного из самых успешных фотографов-натуралистов в Аппалачах.
— Скажи же, что ты понимаешь, что я не сбежала бы, если бы у меня была возможность отказаться от этого задания без риска потерять работу.
Я закатила глаза:
— Я понимаю, что ты не сбежала бы, если бы у тебя была возможность отказаться от этого задания без риска потерять работу.
— Спасибо, дорогая. — Лили быстро поползла через всю комнату на коленях и обняла меня. — О, смотри-ка, так мы почти одного роста.
Я рассмеялась и подтолкнула ее обратно к коврику, а сама пошла в ее комнату и принялась раскладывать вещи — я положила на кровать подружки платье, которое меня заставила надеть невестка, туфли, сумочку и украшения. Дрю выдала мне конкретные указания насчет наряда. Иногда я из-за нее чувствовала себя так, будто сама не способна одеться. Я могу, просто я в этом отношении всегда была минималисткой. Все эти аксессуары меня смущают.
Пока Лили продолжала заниматься своими изощренными растяжками, я приняла душ, а потом села за ее компьютер, чтобы разузнать что-нибудь о «Песочных часах». Я всегда готовилась к встречам с многочисленными врачами, терапевтами и знахарями, которых приводил мой брат, но на этот раз я ничего не нашла, кроме многочисленных ссылок на магазины и одного особенно смутившего меня сайта стрип-клуба. На более тщательный поиск у меня времени не было — я понимала, что Томас меня убьет, если я опоздаю.
У Дрю и в самом деле был утонченный вкус. Черное вельветовое платье с рюшами на талии, рукава три четверти и короткая юбка, которая при ходьбе покачивалась, как колокольчик.
Если только я смогу ходить в этих туфлях. Они были просто убийственные. Не в том смысле, что классно выглядели, хотя и это тоже. Но шпильки были очень высокие и острые, и хотя в целом с координацией у меня проблем нет, я полагала, что они вполне могут либо привести к моей смерти, либо нанести непоправимый вред кому-нибудь из окружающих.
Только я промокнула ярко-красную помаду на губах, в комнату вошла Лили: после тренировки она выглядела очень свеженькой, хотя если стоять по ветру, то пахло от нее отнюдь не свежестью.
— Ты выглядишь потрясающе и очень таинственно, — сказала она, втягивая щеки и хлопая ресницами, почти то же самое выражение лица я видела сегодня у Скарлетт. — Приятно видеть, что ты раскрыла свой потенциал.
— Ого, от тебя это серьезный комплимент.
Скосив глаза, Лили принялась поправлять мою прическу.
Лили — классическая красавица с кожей цвета карамели; мужчины, завидев ее, врезаются в рекламные стойки на улице и спотыкаются о стулья, потому что перестают смотреть под ноги. Не будь она так остроумна и предана мне, как сенбернар, я бы, наверное, ненавидела ее просто из принципа. Пока Лили укладывала и подкручивала мои локоны, я попыталась нащупать выбранное Дрю ожерелье — я была уверена, что уже надела его.
— Оно все еще лежит на комоде, — подсказала Лили, не сводя с меня глаз. — А сережки — в коробочке на кровати.
Я резко оттолкнула ее руки:
— Почему ты всегда знаешь, где что лежит? Ты точно не можешь пойти со мной? Может, ты там с парнем своей мечты познакомишься.
— Такого, о каком я мечтаю, нет, — пробормотала подруга; она бросила взгляд на комод, а потом снова протянула руку, чтобы поправить еще одну капризную прядь. — А с остальными слишком много проблем.
— Если бы он и существовал, с таким ароматом у тебя не было бы шансов. Бегом в душ, — пошутила я, игриво шлепнув ее по попе. — Не хочу, чтобы и от меня потом разило.
Лили рассмеялась и нарочито поспешно выбежала из комнаты, но потом снова просунула в дверь голову и ослепительно улыбнулась:
— Ты правда прекрасно выглядишь. Постарайся только не упасть в этих туфлях.
Я повернулась к зеркалу, чтобы оценить конечный результат. Побрызгавшись любимыми духами — аромат сирени с ноткой ванили, — я схватила шаль и сумочку. Уже у двери я вспомнила про зонтик. Но он не подходил к платью. Может, меня и не впустят.
Глава третья
Нет, насколько мне не повезло!
Когда я вошла в «Телеграф», Дрю подняла вверх большие пальцы на обеих руках, а братец как-то мерзко присвистнул. Объяснив, что я пришла одна-одинешенька, я вежливо поздоровалась со всеми «значимыми людьми», которым представил меня Томас. Из-за слепящих блесток, бус и бриллиантов — носить их в таком количестве можно бы разрешить только особо важным персонам — я совершенно не запоминала лица. Как только представилась возможность, я спряталась за площадкой, на которой играл джаз-банд, под спиральной лестницей, располагавшейся за барной стойкой. Я потягивала какой-то газированный фруктовый напиток и старалась слиться со стеной. И наблюдала за представлением.
Да еще и сняла эти убийственные туфли.
Я всегда была стеснительной девочкой, хотя до того момента, как я стала видеть людей из прошлого, назвать меня необщительной было нельзя. Не понимать, с настоящим ли человеком ты говоришь или с призраком, — довольно странное ощущение. Не знаешь, долго ли тебе осталось до нервного срыва. Когда призраки являлись довольно часто, я следила за окружающими: если на кого-то совсем никто не обращал внимания, я начинала подозревать, что его на самом деле и не было. Но конечно же мне часто становилось жаль этих людей, и я все же с ними разговаривала. Но только так, чтобы никто не видел.
На всякий случай.
Я давно уже приняла решение не трогать их, чтобы они не лопались, как воздушные шарики. Когда твоя рука, не встречая никакого сопротивления, проходит сквозь нечто, что только что казалось человеком… их это, похоже, пугало не меньше, чем меня. Так что я старалась призраков игнорировать, если только они не стояли прямо у меня на пути.
И в тот день все шло вроде бы нормально. Я уже почти расслабилась, но тут вдруг у ведущих во внутренний дворик дверей, расположенных в противоположном конце зала, увидела парня. Широкоплечего юношу в изысканном черном смокинге: костюм сидел отлично, но мне от этого было не легче. Я пробежалась по всем пунктам своего списка, проверяя, живой он или нет. Во-первых, одежда. По черному галстуку сложнее судить, чем по повседневной одежде. Не зря его называют классикой, а у этого парня вообще все было выдержано в классическом стиле.
Черные волосы, стрижка не слишком короткая — это тоже не о многом говорит. Ее можно назвать секси, но к конкретному стилю не отнесешь. Лицо. Он брился, но с утра уже появилась заметная щетина. Сильно выгнутые брови акцентировали внимание на темных глазах слегка навыкате. Судя по смуглой коже, у него имелись средиземноморские предки, а хорошо выраженные скулы выгодно подчеркивали черты его лица. Исключением были его полные губы. Они будили во мне беспокойные чувства.