Пилот

«Буковый дом» 8 марта 1992 года

«...специальный агент Малдер полагает, что происшествие не может быть объяснено в рамках устоявшихся научных теорий. С его точки зре...» Свет погас, и винчестер компьютера издал слабый, но очень возмущенный звук.

– Прекрасно... – процедила Скалли сквозь зубы.

Она помнила, что на столе стоят свечи и лежат спички. Их предупредили, когда они заселялись: иногда ливнем заливает трансформаторы, и тогда город на несколько часов остается без электричества. «Ну и ладно, – подумала она. – Воспользуемся паузой...» Она нащупала спички, зажгла свечу. Прошла в ванную. Горячая вода текла. Скалли сбросила халат, начала снимать трусики – и оцепенела. На пояснице, чуть выше резинки, пальцы нащупали...

Наверное, Малдер удивился, увидев ее такую: с намокшими под дождем волосами, в халате, с погасшей свечой в руке. Брови его чуть приподнялись.

– Привет, – сказал он со странной интонацией.

– Я хочу, чтобы ты кое на что посмотрел, – сказала Скалли, проходя в его комнату и на ходу снимая халат. – Вот, – показала рукой.

Малдер приблизился, присел на корточки. Она ощущала тепло свечи и его дыхание.

– Это что? – она хотела спросить спокойно, но голос подвел: сорвался. – Малдер, что это такое? – теперь она почти кричала.

Тогда он начал тихо смеяться.

– Комары, – сказал он.

– Комары?! Точно?

– Меня и самого погрызли здорово...

Она повернулась и, судорожно всхлипнув, уткнулась в его плечо.

– Эй. Ты в порядке? – он очень осторожно и бережно приобнял ее.

– Да... – она медленно отстранилась, села на диван. Кое-как накинула на плечи халат. Силы вдруг покинули ее. – Можно, я тут... посижу?..

– Конечно, – Малдер поставил свечу на стол и сел на ковер, опершись о диван спиной. – Куда нам теперь торопиться?.. Ты не увлекалась китайскими средневековыми детективами?

– Нет, – уже без всякого удивления сказала Скалли.

– Там был такой сыщик – судья Вин. Он никогда не гонялся за преступниками, а находил место, садился и ждал. «Зачем я буду за ними бегать, – рассуждал он, – если они все равно сами ко мне придут?»

– И что?

– Приходили...

Человек, чьего имени никто не знал хотя бы просто потому, что у него не было имени, неподвижно сидел в кустах футах в сорока от окна. Он не пользовался микрофонами – он просто слышал то, что происходило – за окном. Где-то в глубине его холодного рассудка проскальзывало удивление – молодые мужчина и женщина ночью в номере мотеля не занимались любовью, а негромко беседовали о всякой всячине. Он мог убить их в любой момент, но намеревался обойтись без этого: убийство привлекло бы ненужное внимание к событиям, и без того вышедшим из-под контроля. Он просто ждал удобного момента. Если они уснут здесь, он проникнет в пустой номер женщины. Если же они разойдутся по своим номерам... что ж, тогда женщину придется убить. Но была очень большая вероятность, что они оба в течение ночи покинут мотель. Потому что события, вышедшие из-под контроля, продолжают происходить. Его же забота – сделать так, чтобы не осталось доказательств этих событий. Кое-что он уже предпринял, теперь следующий этап. Рядом стояли две пивные бутылки, наполненные бензином. Человек подобрал их возле «Лесного дома» – придорожного бара, где любят бывать лесорубы и водители грузовиков. На бутылках отпечатки пальцев кого-то из них. Человек не боялся оставить свои отпечатки, потому что у него просто-напросто не было отпечатков...

Ливень сменился обычным дождем, еще не моросящим, но уже и не грозящим всемирным потопом. Скалли согрелась под пледом. Малдер все так же сидел на ковре и неспешно продолжал рассказ.

– Мне было двенадцать лет, ей – восемь. И вот однажды она просто исчезла. Испарилась. Из закрытой комнаты. Была – и нет. Ни следа... и с тех пор – ни записки, ни телефонного звонка, ничего... И что самое страшное – вся семья как сговорилась... ну... будто бы считать, что ее просто не было. Не говорить о ней, не вспоминать...

– И что же ты сделал?

– Что я мог сделать?.. Закончил школу, университет, завербовался в ФБР. Занялся разработками моделей поведения преступников. Добился успеха. Большого успеха. И этот успех обеспечил мне определенную независимость, так что я смог уделять внимание тому... словом, я добился права работать с тем, что обозначено как «Секретные материалы». Знаешь, сначала мне этот массив показался просто свалкой... Но потом я научился в нем ориентироваться и отделять зерна от плевел. Оказалось, что есть немало действительно достоверных свидетельств о пришельцах, НЛО, чудовищах, похищениях людей, различных культах. И еще... как бы тебе это сказать... В общем, я неожиданно обнаружил, что доступ к сведениям определенного рода блокируется, притом чрезвычайно жестко. Мне, я думаю, вообще не дали бы работать, если бы не мои связи в Конгрессе...

– Блокируется? Кем?

– Не знаю. Кем-то, у кого очень много власти. По-настоящему много. И вот что, Скалли... только постарайся не обидеться... Ты – именно ты – по их замыслу, тоже являешься частью этой системы блокировки...

– Перестань. Я не...

– Ты не действуешь сознательно во вред проекту, да? Не сомневаюсь ни на секунду. Но те, кто тебя послал ко мне, предполагают в том числе и таким способом сбить меня... с темпа, что ли...

– Ты должен мне верить. Я здесь потому же, почему и ты: чтобы разгадать тайну этих смертей.

– Я тебе верю. Именно поэтому все и говорю. И потому еще, что ты видела сегодня то же самое, что видел я... и видел не только сегодня.

– Малдер...

– В конце восьмидесятых я работал с доктором Хейтцем. Он ввел меня в глубокий гипноз... и я вспомнил все. За окном в ночь... в ночь похищения Саманты... был такой же свет. Яркий свет. И так же пропало время. Я чувствовал, что парализован, не могу шевельнуться... а она звала меня, понимаешь? Она кричала... Это все существует, Скалли, существует на самом деле. Под гипнозом не врут даже самим себе... А знаешь, что меня убеждает в этом больше всего? Даже не мои несчастные воспоминания, нет. А именно существование этой свирепой завесы секретности над определенной категорией материалов. Я ведь, по большому счету, занимаюсь тем, что роюсь в отвалах, пытаясь попять, какой элемент извлекли из этой породы... И знаешь что еще? Сейчас мы ближе к разгадке, чем когда бы то ни было... Я чувствую себя старой ищейкой, наконец-то не просто унюхавшей, а увидевшей того, кто оставлял след. Кстати, Скалли... а ты не обратила внимания, что в городе не видно собак?