Пилот

Вашингтон, округ Колумбия 12 марта 1992 года

– Итак, молодой человек, ваше полное имя?.. – доктор Хейтц сделал паузу.

– Уильям Абрахам Майлз.

Голос Билли был глухой, будто бы доносился из-за плотного занавеса. И лицо парня еще более исхудало с тех пор, когда Скалли видела его в последний раз – то есть за три дня. А может быть, ей так казалось. Во всяком случае, оно было неподвижным и ничего не выражало.

– Расскажите, с чего начались события? Когда они начались?

– Двадцать первого июня восемьдесят девятого года. Наш класс, семнадцать человек, поехал в этот лес на пикник. Мы решили устроить ночной пикник в честь окончания школы. Гарри Таб не поехал, у него была ангина, а Саманту Рандольф родители накануне увезли в Европу...

– Вы приехали в лес. Что было дальше?

– Мы сначала просто веселились, пели песни. Пили немного, у нас только Руди Ласситер любил выпить и пошуметь, но там и он вел себя тихо. А потом появился свет...

– Как он появился?

– Внезапно. Будто включился прожектор – где-то над головой. И сразу же мы все оказались неподвижными. Я видел древних насекомых в янтаре. Мы были такие же.

– И долго это продолжалось?

– Не знаю. Там не было времени. Видимо, очень долго. Но когда все кончилось, оказалось, что прошло десять минут.

– Почему вы решили, что на самом деле прошло гораздо больше времени?

– Потому что нас поднимали куда-то наверх. Там было помещение. Видимо, лаборатория. Много приборов. Нам делали какие-то анализы.

– Метки на спине, о которых говорил агент Малдер, появились у вас тогда же?

– Да. Не только у меня. У всех нас.

– Что было потом?

– Потом мы вернулись по домам. Я чувствовал себя плохо. И не только я. Все наши. Мы не очень хорошо помнили, что с нами было. Потом Рэй попал в аварию. Потом – мы с Пегги...

– Что вы делали в лесу?

– Это очень трудно объяснить. Свет отдавал приказы. Я не контролировал свое тело.

– Свет отдавал приказы?

– Да. Он появлялся... я видел все будто бы со стороны. Или даже сверху. Свет забирал их одну за другой... и Рэя... простите, мне очень трудно говорить.

– Не говори. Спи.

Билли откинулся на спинку стула. Лицо его было совершенно измученное.

– Исчерпывающе? – не столько спросил, сколько констатировал доктор.

– Да, вполне... – Малдер нервно сплел и расплел пальцы.

– И, как всегда, показания, полученные под гипнозом, не будут считаться имеющими законную силу?

– Увы, доктор. Это так.

– И вы все равно не собираетесь бросать это неперспективное направление?

– Для этого пока нет никаких оснований.

– Хм. Знаете, Малдер, я вас уважаю все больше и больше. И хочу сказать, что на мою помощь вы можете рассчитывать всегда. В любое время суток и вне зависимости от погоды.

– Спасибо, док... – и Малдер перевел взгляд на большое настенное зеркало.

Скалли вздрогнула. Он не мог ее видеть... но смотрел ей прямо в глаза. Прямо в глаза. Зеркало было полупрозрачным. Позади него скрывалась комната для тех, кто хотел незаметно присутствовать при допросе...

– Думаю, достаточно, – сказал Скиннер, заместитель Директора Бюро. – Идемте, господа...

Первым вышел тот всегда молчащий высокий пожилой человек, которого Скалли уже не могла вообразить иначе, как с дымящейся «Морли» во рту. За ним Скиннер, за Скиннером Блевинс... Скалли осталась последней – самая младшая по званию. «Кто же он такой, этот старший, вышедший первым?» – подумала она.

Скалли еще раз посмотрела на Малдера, словно извиняясь взглядом за то, что она здесь, а он там, по ту сторону зеркала...

– Мы изучили ваш доклад, – глядя куда-то мимо, сказал Блевинс. – Он оставляет странное впечатление. Вы пытаетесь оправдать явный провал специального агента Малдера, ссылаясь на ничем не подтвержденные обстоятельства. Ни одной настоящей улики. Все вещественные доказательства либо выкрадены, либо погибли в огне – и ни одного подозреваемого ни в краже, ни в поджоге...

Он замолчал, и Скалли показалось, что он предлагает ей оправдаться устно.

– Кража трупа из морга и поджог мотеля расследуются полицией штата, – сказала Скалли, не добавив, однако: «У всех подозреваемых железное алиби. Пожар начался от брошенной в окно бутылки с бензином. На осколках бутылки отпечатки пальцев, которых в полицейской картотеке нет. Тупик».

– Да-да, – с неопределенной интонацией откликнулся Блевинс. – И все же такая высокая степень недоказанных заявлений...

– Вот, – сказала Скалли, доставая из кармана и вручая Блевинсу стеклянный пузырек с артефактом. – Металлический предмет, извлеченный из гайморовой пазухи исчезнувшего трупа мальчика. Уцелел, потому что я машинально сунула его в карман...

Блевинс с некоторой оторопью принял пузырек. Заместитель директора Скиннер наклонился, и они вместе стали рассматривать небольшую металлическую деталь.

– Это приложение к докладу, – сказала Скалли.

– Это очень ценное приложение к докладу... – протянул Скиннер. – Спасибо, агент Скалли. Вы можете идти.

Она чувствовала себя отвратительно. Более чем отвратительно.

«Будто изнасилованная», – подумала она и удивилась, почему ей пришло в голову именно это сравнение. В коридоре высокий человек с «Морли» в тонких губах прошел навстречу ей, не взглянув в ее сторону. Скалли выждала две секунды и обернулась. Он вошел в дверь кабинета Скиннера. Открыв ее резким толчком.

Два часа спустя он же шел по полутемному холодному хранилищу, расположенному под четвертым подъездом Пентагона. Девятьсот девятнадцатый шкаф... четвертый ящик с шифром JYU23/707SQUATTER.

Открыл. Достал простую картонную коробку с перегородками. В коробке стояли семь стеклянных пузырьков с одинаковыми серыми металлическими полосками длиной один и восемь десятых дюйма, шириной четыре десятых дюйма, сложной формы, напоминающей прорезь в лезвии безопасной бритвы... Он поставил туда же восьмой пузырек. В коробке осталось еще много места.