Страница 30 из 33
- Ну и что, - говорит Гви. - У них, у ребят, все иначе, все по другой шкале. Вы переживаете, а он, ваш Большой Петров, он, может быть, и не понимает пока... Я думаю, не от злой души, а от неведения душевного он вас обидел.
- Да что там обидел! - рассердился капитан. - Я же не могу просто так клуб бросить, мне надежный человек нужен, я на него надеялся, учил...
Что-о! Клуб бросить? Как это - бросить?.. Маленький аж подскочил.
- Хорошая у вас работа, - говорит Гви. - Хлопотная только.
- Что ж хорошего. Хлопотно - да. А потом, я вам скажу так: Для этой работы надо быть если не счастливым человеком, то хотя бы удачливым. А у меня на личном фронте сплошные неудачи.
Помолчали. Потом снова капитан:
- Нынче вот, в походе, по старым следам своим ступал, прошлое ворошил. Разобраться в чем-то хотел. В ошибках молодых, что ли. А зря. Там одно, здесь - другое. Ворошить не надо. Ерунда получается. Надо все заново начинать.
"Темнит чего-то", - подумал Маленький и здорово разозлился на капитана: как это так - бросить клуб? Новости! Он за капитана переживал, цветок этот проклятый поломал, страху натерпелся, а тот, смотрите пожалуйста, что придумал - бросить!..
- Попробую снова подать на комиссию, - говорит капитан. - Последний раз. Я же здоров. Я знаю, что здоров. Да вы и сами видите, что я здоров.
- Я-то вижу, - говорит Гви, - да эти старые ранения, контузии коварное дело... Вы бы лучше на внутренний бассейн просились. Теплоход могут дать...
Как это теплоход? Зачем капитану теплоход? Чего задумал?..
- Не хочу, - говорит капитан, - поеду в Рыбецк, на комиссию. Последний раз попробую пробиться в море.
Замолчали. Маленький сидит - пришибленный от того, что узнал.
- Я у вас в Старгороде чудака видел, - сказал капитан. - Виртуоз. На одном колесе ездит.
- А-а, Солеваров Алеша.
- Да-да, вроде бы такая его фамилия! Так вот, я к чему вспомнил: для цирка он уже негоден. Стар. Казалось бы - бросай колеса! А он катается.
- Вы с ним в некотором роде коллеги, - сказал Гви.
- То есть?
- Солеваров на своей улице ребят обучает. Колесу.
- Вот как, - задумчиво протянул капитан, - надо же... И этот туда же. Ах, черт нас побери!
Гви засмеялся.
- Да, все хочу спросить, - говорит капитан, - почему вы тогда при знакомстве про Рыбецк спросили? Слыхали небось про мои неприятности там?
- Так, ерунда...
- А все-таки.
- Вы не обидитесь?
- Ну!
- Между нами. У меня одна дурная привычка, слабость, что ли. Сочиняю байки и пускаю по белу свету. Такая штука есть - слыхали, конечно, бумеранг. Ее кидаешь, а она к тебе возвращается. Вот и я. Жду, когда моя байка ко мне вернется. Я ее слушаю и виду не подаю, что моя. Ни-ни! А сам подмечаю: тут мое, а здесь - чужое... Пока бродила по свету, обросла чужой фантазией, вроде как днище ракушками... Интересно. И смешно.
- И про меня, значит? - осторожно спрашивает капитан.
- И про вас, - вздыхает Гви. - Мне кто-то из речников, не помню кто, рассказал когда-то вашу историю в Рыбецке - кража, кассир и тому подобное... Я этот случай, так сказать, развил...
- Рассказывайте, - требует капитан.
- Ладно, - говорит Гви, - считайте, что это уже не про вас, давно ведь было... - Гви откашлялся и начал: - Капитан Колодкин в Рыбецке работал комендантом порта. И стали там суда пропадать. Вначале шлюпки, байдарки пропадали, моторки, всякая мелочь. Потом спасательный катер пропал у ДОСААФа, новенький совсем. Потом - глиссер. А после уж - морской буксир...
Маленький Петров слушает эту историю второй раз, слушает в пол-уха. Одно у него из головы не выходит: бросает их капитан, в море собрался. А как же без него?.. И Маленький представил себе заколоченную клубную комнату, на полках - модели кораблей, и его яхта там... Только начата. Зимой корпус выточил. И представились ему долгие-долгие зимние вечера в кают-компании, и снег за окном, и стук молотков, и говор тихий, и смех, и особенный запах, когда пахнет канатом, деревом, краской... Как же без всего этого? Нет, не уйдет капитан! Сам же сказал - оставить некого. А если бы Колька в техникум не ушел?..
- Ну, спасибо, Гвидон Игоревич, - сказал капитан, дослушав до конца, - спасибо. Я на себя сейчас, как в театре, поглядел. И смешно, и грустно. В жизни все было не так романтично. Уволили и так далее... Знаете, я на себя как будто другими глазами взглянул. Полезно. Очень полезно. А то ведь недолго и закиснуть. Спасибо, я перед вами просто в долгу... Ладно, расскажу вам сейчас настоящую, непридуманную историю про себя. Это как Вороний камень - было. И на дно ушло. Так что рассказывать теперь просто. Как будто не себя...
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
Из прошлого. Нина Сочина и капитан. Рассказ капитана
...После войны выпустили меня из госпиталя. Рука худо заживала, головные боли - после контузии... Врачи советуют: "В деревню, на свежий воздух!" А в деревне тоже кушать надо - иду в облоно, прошу работы. Завоблоно полистал документы: "Директором школы поедете?" - "Нет", говорю. "Учителем физкультуры?" Показываю свои бинты, а он рукой машет: "Заживет!"
Давеча я попросил вас остановиться в деревне. Мда называется. Там я и работал физруком.
Жизнь в то время была какая: хлеб почти из одной картошки. Мяса, по правде говоря, совсем не видали. Чай вприглядку. А я поправляюсь, представьте. Природа.
А в эту школу еще раньше меня приехала учительницей девушка одна. Нина Сочина. Только-только закончила педучилище в Ленинграде. Симпатичная такая. Доверчивая. Хохотушка притом, первый номер. В классе на ее уроке хохот. Администрация другой раз не выдержит, дверь откроет: "Что здесь происходит?" - а Нина стоит счастливая, улыбается, за партами ребятишки, тоже счастливые, тоже улыбаются. Ну что - администрация покачает головой и пойдет по своим делам...
Все мальчишки, девчонки, с первого по седьмой, были в нее влюблены. Под окном частушки поют, портфель с тетрадями носят, лучшее место на кругу, где танцы, - пожалуйста! Из лесу ягод и грибов - пожалуйста!
В эту Нину Сочину и я влюбился. Демобилизованный лейтенант на поправке. Молодой и глупый. Хожу следом. Изредка глаза подымаю. Про книжки заговорю, про жизнь... После осмелел - стал домой провожать.
Когда я приехал в деревню, Нина Сочина там уже прижилась, своей стала. Вначале ко мне тоже относились хорошо: раненый, моряк... Я ребят имею в виду. А как только я стал оказывать Нине разные там знаки внимания - поворот! - слушаться перестали, дисциплинка на уроках упала, насмешки... Я сначала понять не мог, растерялся. Думаю: где промашка?..