Соблазны Джулии

Драгоценности же проделали следующий путь: дымоход камина, затем, при приближении осени, из боязни, как бы огонь в камине не сжег шкатулку, он закопал их в оранжерее. Видя, как я их упорно ищу в парке, он решил водрузить их на кедр, куда - в чем он был абсолютно уверен - я никогда не взберусь.

- Но тогда, - спросил его следователь, - вы, стало быть, признаете, что ваша жена была убита в вашем доме, что она была погребена в цистерне и что видимость побега была лишь следствием акта симуляции?

- Я уверен в этом. И не вижу, кто, кроме Деметрио Фолетти, мог бы быть обвинен в подобных действиях.

Представив эти опровержения Фолетти и приняв от него те же упрямые и тщательно подобранные заявления по встречному обвинению в отношении адвоката, следователь решил прибегнуть к очной ставке.

Эта очная ставка состоялась в тюрьме города Т..., куда были доставлены оба заключенных, и была менее драматичной, чем предполагалось. Когда садовника привели в комнату, где уже находились адвокат, следователь и секретарь, он вежливо поздоровался со следователем, затем с адвокатом, сказав: "Добрый день, метр Эзенгрини", на что адвокат ответил:

- Привет, Деметрио.

Официальным тоном были зачитаны показания Эзенгрини, затем его спросили, подтверждает ли он их, на что он и ответил:

- От первого до последнего слова.

- Итак, - заключил следователь, - вы заявляете, что убийцей вашей жены является Фолетти Деметрио, здесь присутствующий.

- Фолетти является убийцей моей жены, - подтвердил адвокат.

Затем были зачитаны показания Фолетти, также утверждающего их соответствие истине, и когда его спросили, кого он считает убийцей, он ответил, указывая на адвоката:

- Это метр Эзенгрини.

Секретарь запротоколировал, что, не считая этих взаимных обвинений, оба подозреваемых не обменялись ни единой фразой, кроме небольшой дискуссии по поводу письма, адресованного Барзанти.

- Сколько раз, - обратился адвокат к Фолетти, - ты с моего разрешения имитировал мою подпись на заявлениях, судебных повестках и даже на ведомостях о гонорарах? Я имею в виду использование одной и той же системы декалькирования напротив оконного стекла.

- Несчетное количество раз, метр Эзенгрини. Но только не на том письме, адресованном Барзанти, которое я также и не писал.

- Так, значит, это я сам подделал свою собственную подпись?

- Конечно, метр Эзенгрини, кто же еще? Вы единственный были заинтересованы сфабриковать документ, который мог бы послужить для моего обвинения.

- Браво! Но тогда объясни мне, пожалуйста, как именно, если это действительно я отправил письмо Барзанти, мне удалось вновь заполучить его и хранить у себя как вещественную улику против тебя? Ты знаешь или, может быть, не знаешь, что это самое письмо возвратилось ко мне по чистой случайности? Что оно было найдено в Милане, спустя годы, среди мебели, продаваемой с аукциона?

- Возможно. Но ведь равным образом могло бы случиться и так, что вы полагались бы на то, что Барзанти проявит больше заботы о своей корреспонденции, чем он это сделал. И поэтому рано или поздно, но след Барзанти был бы найден, и тогда вы потребовали бы от него письмо, заявив, что оно не ваше, и утверждая, что это я написал его и подделал подпись, используя систему декалькирования. Что в действительности проделали вы сами, воспользовавшись первым попавшимся документом, который в тот самый день оказался под рукой. И вы сыграли со мной эту штуку, не имея даже никакой нужды в этом случайном обнаружении письма.

- Превосходно! - возразил адвокат. - Кажется, к этому ничего не добавишь. Кроме того, что все эти вещи могли произойти так, как это утверждаю я.

Видя, что эта очная ставка больше ничего не даст, следователь положил ей конец и отправил заключенных по своим камерам.

Перед ним теперь предстала очень трудная проблема: которого из них двоих передать суду присяжных? Обоих вместе? Не было никакого сомнения в том, что один из них невиновен, и, с другой стороны, он был уверен, что другой преступник. При тщательной проверке всех фактов представилось, что оба они имеют равный вес на чаше весов правосудия. В конце концов он смирился с этим и решил обоих передать судебной комиссии с обвинением в соучастии в убийстве и попытке убийства, прекрасно сознавая, что как тот, так и другой может быть оправдан за отсутствием состава преступления.

Глава 10

Процесс был не очень зрелищным. Оба подсудимых невозмутимо изложили, пункт за пунктом, свои заявления. Как тот, так и другой удовлетворились официальным назначением защиты, которая уже в конце слушаний ограничилась пятиминутной защитной речью с каждой стороны. Даже сам общественный обвинитель потребовал признания отсутствия состава преступления для обоих ввиду недостаточности улик, поскольку не представлялось возможным согласовать между собой их показания или доказать их совместное участие в совершении преступлений, определенных главным пунктом обвинения.

В тот день, когда проходил процесс, судебный следователь, который проводил это расследование, и комиссар Сканкалепре были в городе и посетили тюрьму. Они вошли в судебно-полицейское отделение в тот самый момент, когда адвокат Эзенгрини и Деметрио были доставлены в бюро регистрации, чтобы смогли забрать ценные вещи, которые они, вероятно, оставили там на хранение, и чтобы выполнить некоторые административные формальности по освобождению.

- Они покидают тюрьму, - проговорил следователь, притронувшись к руке Сканкалепре. - Отпущены по домам.

В это время они действительно увидели их приближающимися к выходу в сопровождении охранника.

Следователь и Сканкалепре пошли вслед за ними, замедляя шаг, чтобы не догнать их.

Выйдя из ворот, адвокат и Деметрио повернули влево и пошли вдоль тюремной стены по направлению к центру города. Они медленно шли по тротуару, почти касаясь друг Друга плечами. Было ясно видно, что они вели оживленный разговор и ни один из них при этом не взглянул на другого, а слова их терялись в шуме уличного движения.

- Отдал бы десяток лет жизни, - воскликнул Сканкалепре, - лишь бы послушать, что они говорят друг другу.

Подойдя к тому месту, где оканчивалась тюремная стена, Эзенгрини и Деметрио на мгновение остановились, затем, словно два заправских дуэлянта, повернувшись спиной к спине, прежде чем разойтись на обусловленное расстояние, все той же походкой направились один направо, а другой - налево.

- Господин следователь, - сказал Сканкалепре, - не думаете ли вы, что они еще встретятся, чтобы потолковать о своем преступлении?

- Я думаю, - ответил следователь, - что они уже достаточно наговорились об этом в течение трех лет, однако безрезультатно. Суд их фактически оправдал за недостатком улик. Но здесь ясно просматривается совместное преступление, дорогой мой Сканкалепре. Я это понял, когда адвокат заявил, что Деметрио был в курсе связи его жены с Барзанти и воспользовался своим открытием, чтобы ее шантажировать, а он предоставил ему свободу действий. Деметрио кончил тем, что влюбился в женщину. Адвокат же догадался об этом, но не сказал ничего. Затем у синьоры Джулии возник замысел побега; и Деметрио, читавший письма Барзанти, был единственным, кто это знал. Для адвоката побег представлялся вполне приемлемым и даже объяснимым, исходя из ситуации, однако для Деметрио он означал конец надежд. Но, что еще более важно, в течение всего этого времени синьора Джулия ясно видела игру Деметрио. Именно таковым было состояние дел, когда в тот пресловутый четверг Деметрио вдруг понял, что Джулия решилась на побег. Он вошел к ней в комнату около полудня, когда адвокат находился еще в суде. И, возможно, женщина ему призналась, что всерьез решилась на это, и Деметрио тогда окончательно потерял голову.

Тем временем адвокат вернулся и, не найдя Деметрио в конторе, подумал, что тот ушел домой. Как это уже случалось и раньше, он поднялся по лестнице на цыпочках. Услышав острый спор, он понял, что там происходила борьба. Но не вмешался и оставался в шаге от двери.