Страница 7 из 9
Метафизические мотивы понимания цвета можно обнаружить у некоторых современных исследователей. Так, известный искусствовед И. Иттен пишет: "Цвета, являются изначальными понятиями, детьми первородного бесцветного света и его противоположности – бесцветной тьмы. Как пламя порождает свет, так свет порождает цвет. Цвет – это дитя света, и свет – его мать. Свет, как первый шаг в создании мира, открывает нам через цвет его живую душу… Слово и его звук, форма и ее цвет – это носители трансцендентной сущности, только еще смутно нами прозреваемой. Так же как звук придает сказанному слову сияние, так и цвет придает форме особую одухотворенность. Первоначальная сущность цвета представляет собой сказочное звучание, музыку, рожденную светом"[66]. «Черный с его глубокой темнотой необходим, чтобы полихромное сияние света могло определиться в своих границах. Светлая же лучистость белого – чтобы цвет мог обрести материальную силу. Между черным и белым пульсирует живой мир хроматических явлений. Пока цвет связан с предметным миром, мы можем воспринимать его и изучать его закономерности. И все же сущность цвета остается скрытой от нашего понимания и может быть осознана только интуитивным путем»[67].
Нельзя не сказать о достоинстве метафизической парадигмы познания цвета, которое заключается в том, что феномен цвета обретает свое атрибутивное место в системе всего сущего как одна из необходимых составляющих единой, гармоничной картины мироздания. Вместе с тем, метафизическая парадигма имела и существенный недостаток, который предопределил возникновение следующей исторической парадигмы познания цвета – естественнонаучной. Методологическая ориентация на умозрительно-спекулятивный метод познания сущности "цвета вообще" и аксиологическая установка на поиск абстрактной "истины ради истины", обусловливали пренебрежительное отношение к эмпирическим исследованиям конкретного многообразия цветов, закономерных механизмов их возникновения. Показательно, в этом отношении, агностическое мнение Платона, который, прослеживая возникновение всех цветов из смешения трех основных (белизны, черноты и красноты), говорил, что неразумно будет поступать тот человек, который попытался бы понять количественные пропорции смешения этих основных цветов в многообразно-конкретных цветах: "… тот, кто попытался бы строго проверить все это на деле, доказал бы, что не разумеет различия между человеческой и божественной природой, ведь если у бога достанет и знания, и мощи, дабы смесить множество в единство и сызнова разрешить единство во множество, то нет и никогда не будет такого человека, которому обе эти задачи оказались бы по силам"[68].
Если бы Платон дожил до Нового времени, то обнаружил бы, что новый тип исследователя – естествоиспытатель (в первую очередь, мы имеем в виду И. Ньютона) – оказался именно тем "невозможно-неразумным человеком", который посягнул на прерогативу Бога (хотя, следует отметить, что сам И. Ньютон верил в существование Бога) и вознамерился узнать законы, механизмы образования конкретных цветов, разложив единство (луч света) на множество (цвета, полученные с помощью призмы).
1.2. Естественнонаучная парадигма познания цвета
Традиционно цвет на протяжении последних столетий был объектом научного познания со стороны естествознания. Хотя предпосылки возникновения естественнонаучной парадигмы познания цвета можно обнаружить в трудах еще античных философов-материалистов (прежде всего Демокрита), все же формирование этой парадигмы познания цвета как осознанной методологической программы следует отнести к эпохе Нового времени (XVII–XVIII вв.), когда происходит переосмысление содержания, роли и места науки в общественной жизни.
Основы естественнонаучной парадигмы познания цвета были заложены в теории цвета Исаака Ньютона (1642–1727), которому принадлежит первая (из современных), наиболее известная, формулировка понятия "цвет" в рамках естественнонаучной парадигмы, данная им более 300 лет назад в его "Оптике". Вот примеры первых строк из глав, посвященных цвету, в весьма авторитетных учебниках: "Природа цвета впервые была объяснена Исааком Ньютоном"[69]; «В основе современных теорий цветового зрения лежит наблюдение Исаака Ньютона, что белый солнечный свет, проходя через призму, расщепляется на спектр цветов»[70]; «Лишь Исаак Ньютон положил конец донаучному периоду в истории развития учения о цвете и создал фундамент для этого учения, основанный на законах естествознания»[71].
Сегодня естественнонаучная парадигма познания цвета представлена в исследованиях по физике (физической оптике), физиологии и психофизиологии цветового зрения, биологии (эволюция цветового анализатора), колометрии.
Главной особенностью естественнонаучной парадигмы познания цвета становится изменение в методологических предпосылках познания цвета: происходит переход от умозрительно-спекулятивного метода построения теоретических учений о цвете, к использованию экспериментальных методов исследования природы света и цвета и применению математических (количественных) методов обработки полученных эмпирических данных. В качестве "программного" идеала естественнонаучной парадигмы познания цвета можно привести отрывок из произведения одного из идейных вдохновителей экспериментального метода в естествознании Ф. Бэкона "Новая Атлантида" (1627), в котором он подробно описывает научно-технический центр утопического государства Бенсалем в виде так называемого "Дома Соломона" (своего рода прообраза современных научных сообществ, типа академии наук): "Есть у нас дома света, где производятся опыты со всякого рода светом и излучением и со всевозможными цветами, и где из тел бесцветных и прозрачных мы извлекаем различные цвета (не в виде радуги, как мы это видим в драгоценных камнях и призмах), но по отдельности… Здесь же производим мы опыты с окрашиванием света, со всевозможными обманами зрения в отношении формы, величины, движения и цвета, со всякого рода теневыми изображениями"[72].
В своих онтологических допущениях познания цвета формирующееся естествознание XVII–XVIII вв. (как, впрочем, и все последующая наука, вплоть до конца XX в.) отказывается от мета-физически-идеалистической ориентации в учении о свете и цвете, и в фундамент своих построений кладет материалистически-ориентированные концепции понимания природы света и цвета. Стоит отметить, что в Новое время речь не идет о прямом отрицании нематериальной природы света, а скорее о некотором "смещении" онтологических аспектов его познания – своеобразном "умалчивании" метафизической проблематики касательно цвета. Ученые Нового времени прямо не отрицали существования Бога или другого идеального первопринципа бытия света как источника цветов – просто они оставляли в стороне этот вопрос, рассматривая в качестве объекта познания и последнего объяснительного принципа существования цвета не какое-либо метафизическое (трансцендентальное) начало бытия (субстанцию), а вполне "земное", материальное – физический свет как субстрат цвета. Свет перестает быть субстанцией, первоосновой и первоначалом всего сущего (или первым, единосущным проявлением субстанции), а рассматривается в качестве субстрата (от лат. substratum – букв, "подстилка") – материального "носителя" цвета. Историк науки А. Койре считает, что в своих предположениях Ньютон выдвинул гипотезу-допущение о материальности света: "Свет также может быть телом, хотя Ньютон… не утверждает этого явно. Он, несомненно верит, что свет является таковым, но думает, что не доказал этого… Следовательно…, в своем сообщении Королевскому обществу Ньютон действительно предложил гипотезу, а именно гипотезу о материальности света"[73].
66
Иттен И. Искусство цвета. – М., 2001. – С. 10.
67
Там же. – С. 94.
68
Платон. Тимей // Собр. соч.: в 4 т. – М., 1994. – Т. 3. – С. 120.
69
Пэдхем Ч. Восприятие Света и Цвета. – М., 1978. – С. 92.
70
Там же. – С. 190.
71
Цойгнер Г. Учение о цвете (популярный очерк). – М., 1971. – С. 10.
72
Бэкон Ф. Сочинения: в 2 т. – Т. 2. – М., 1978. – С. 245.
73
Койре А. Гипотеза и эксперимент у Ньютона // Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций на развитие научных теорий. – М., 1985. – С. 185–188.