Страница 19 из 21
С другой стороны, Ломоносов уделял много внимания родственным связям славянских языков как друг с другом, так и с балтийскими языками. Сохранились и черновые наброски письма «О сходстве и переменах языков», относящегося к 1755 г., где автор, сопоставляя первые десять имен числительных в русском, греческом, латинском и немецком, выделяет соответствующие группы «сродственных» языков. Отдельные высказывания Ломоносова могут быть интерпретированы и как концепция образования родственных языков в результате распада некогда единого языка-источника – положение, являющееся основным исходным пунктом сравнительно-исторического языкознания: «Польский и российский язык коль давно разделились! Подумай же, когда курляндский! Подумай же, латинский, греч., нем., росс. О глубокая древность!»
Из других российских мыслителей XVIII в. проблемами языка (главным образом с философской точки зрения) занимался Александр Николаевич Радищев (1749–1802). В трактате «О человеке, его смертности и бессмертии» Радищев говорит о том, что речь – главное средство общения между людьми, тесно связанная с мышлением, которое без языка не могло бы достичь развития, характерного для нормального человека. Одновременно он указывает на произвольный характер связи между словом и обозначаемым предметом: «Мысли наши только суть знамения вещей, из[обр]ажаемые произвольными звуками; следовательно, нет существенного сопряжения или союза между мыслью и словом».
В области лексикографии конец XVIII в. ознаменовался шеститомным «Словарем Академии Российской»[25], выходившим в свет в 1789–1794 гг. и содержащим 43 257 слов, расположенных по гнездовому принципу, т. е. по алфавиту основных слов, под которыми располагались производные. Этот словарь послужил основой для изданного в начале XIX в. (в 1806–1822 гг.) шеститомного «Словаря Российской Академии, по азбучному порядку расположенного», включавшего 51 388 слов, данных уже строго в алфавитном порядке. Будучи крупным вкладом в русскую лексикографию, академический словарь тем не менее еще не был в полном смысле слова словарем современного русского языка, поскольку в нем была представлена прежде всего старославянская лексика, а слова инородного происхождения, в том числе и закрепившиеся к тому времени в русском языке (например абажур, актриса и проч.), в своем большинстве в него не включались. Иллюстративный материал, помимо авторов XVIII в., среди которых предпочтение отдавалось прежде всего М.В. Ломоносову, также включал примеры из церковных книг и летописей, а стилистические пометы основывались на учении о «трех штилях» и ставили целью закрепить литературные нормы употребления, хотя определенное отражение нашла в словаре также простонародная и областная лексика.
С такими итогами русское языкознание вступило в XIX в., знаменовавший новый этап развития лингвистической науки.
РАЗДЕЛ V
Западноевропейское языкознание первой половины XIX века. Начало века
Как уже отмечалось в предыдущем разделе, к началу XIX в. в науке о языке сложилось несколько направлений исследовательской работы, которые, правда, часто переплетались между собой даже в деятельности одних и тех же ученых.
Во-первых, продолжалась разработка философско-грамматических проблем языка. В этой связи называют обычно имя А.Ф. Бернгарди (1769–1820), автора работ «Учение о языке» (1801–1803) и «Начальные основы языкознания» (1805). В них устанавливается тот состав науки о языке, который закрепился в последующие десятилетия (фонетика, этимология, словопроизводство, морфология, словосочетание и синтаксис). Выделяя в изучении языка два аспекта: исторический и философский, – Бернгарди отмечает, что в соответствии с первым язык развивается по обязательным законам, но совершенно бессознательно. Достигнув своего расцвета, языки вступают на путь регресса (идея, которая в той иной степени повторяется во многих лингвистических концепциях рассматриваемого периода). Философский же аспект, являющийся ведущим, имеет дело с языком как законченным продуктом. В нем различаются слова-основы, обладающие чистым, т. е. не выражающим отношения, значением, и слова-корни, состоящие из абсолютно простого слога (согласный + гласный). Их слияние дало существующие ныне типы слов. Части речи соотносятся с субъектом, предикатом и связкой (т. е. выделяются на логической основе) с добавлением частиц, подчиненных основным частям речи. Хотя сама концепция Бернгарди довольно быстро устарела, однако его работы оказали определенное влияние на таких крупнейших ученых второй половины XIX в., как Ф. Бопп и В. Гумбольдт.
Во-вторых, появляется ряд работ, анализирующих фонетику, грамматику и лексику санскрита, с одной стороны (работы Кольбрука, Уилкинса, Форестера, Кери), и указывающих на близость его к ряду европейских языков – с другой. Среди прочих упоминают и вышедшее в 1811 г. в Петербурге анонимное исследование «О сходстве санскритского языка с русским». Но особенно выделяется в этой связи опубликованный в 1808 г. труд одного из крупнейших представителей немецкого романтизма Фридриха фон Шлегеля (1772–1829) «О языке и мудрости индийцев».
В этой работе Ф. Шлегель отмечает родство с санскритом греческого, латинского, персидского и германских языков. В отличие от В. Джонса, немецкий романтик признавал санскрит тем источником (праязыком), от которого произошли все остальные «индогерманские» (этот введенный Шлегелем термин впоследствии широко применяли многие немецкие лингвисты) языки. Родственные отношения между ними он иллюстрировал не только лексическими, но и грамматическими примерами.
В-третьих, начало XIX в. ознаменовалось и стремлением, которое Гумбольдт уже в 1801 г. охарактеризовал следующим образом: «…Сравнивать на одних и тех же основаниях все языки, которые только удастся обнаружить» – с целью «сделать язык – и язык вообще, и отдельные языки – предметом самостоятельного, от всего постороннего свободного и систематического исследования, которое должно стать средством познания человека на разных ступенях его культурного развития». Это направление (в 40-х гг. XX в. выдающийся чешский языковед, основоположник Пражского лингвистического кружка В. Матезиус назвал его «аналитическим», противопоставив предыдущему – историко-генетическому) несколько позже нашло свое яркое воплощение в концепции самого В. Гумбольдта; однако в рассматриваемый период здесь опять приходится вспомнить упомянутую выше книгу Ф. Шлегеля.
Интерес последнего к названной проблематике (как, впрочем, и к вопросам родства языков и выявлению «праязыка») был тесно связан с общими принципами романтизма, которому была присуща идеализация прошлого и интерес к истории, сочетавшийся с обостренным вниманием к национальному своеобразию народа, отражающемуся больше всего в языке и фольклоре. Эта специфика и составляет «дух языка», проявляющейся прежде всего в его морфологическом типе.
Согласно Ф. Шлегелю, сопоставлявшему «индогерманские» языки с тюркскими, различаются два типа языка – флективные и аффиксальные. Это различие основывается на наличии или отсутствии изменения в корне. Первый тип воплощает «единство материи и духа», поэтому относящиеся сюда языки можно назвать «органическими». К ним принадлежат древние языки – латинский, греческий и особенно санскрит, по Шлегелю, их общий предок. Они представляют собой высший тип языка, в них «каждый корень является тем, что говорит его название, и подобен живому ростку; благодаря тому, что понятия отношений выражаются при помощи внутреннего изменения, дается свободное поприще для развития… Отсюда, с одной стороны, богатство, а с другой стороны – прочность и долговечность этих языков».
Что же касается второго типа, то в них «связь чисто механическая – путем внешнего присоединения… и эти языки, безразлично – дикие или культурные, всегда тяжелы, спутываемы и часто особенно выделяются своими своенравно-произвольным, субъективно-странным и порочным характером».
25
Академия Российская была учреждена в 1783 г. для изучения русского языка и словесности, содействия историческим исследованиям и поощрения развития просвещения и культуры. Первым ее президентом была знаменитая княгиня Е.Р. Дашкова, возглавлявшая и Петербургскую академию наук (в 1841 г. Академия Российская вошла в состав последней).