По следам легенды

- Забьют? - спросила почему-то шепотом.

- Могут, - неопределенно проговорил Олекса. Он взглянул на часы задерживалась Мирослава с поддержкой.

- Олекса! - взволнованно сказала Сирена. - Если что случится, знай, я тебя очень люблю...

- Вот теперь ничего не случится, - улыбнулся Олекса. - Мирослава успеет, она должна успеть!

Кое-где уже вспыхнули потасовки.

На бирже труда в это время шел быстрый митинг...

- Товарищи безработные! - Мирославе изменила сдержанность, она страстно, горячо обращалась к толпе хмурых, потрепанных жизнью людей. Там, на вокзале, жандармы собрали всю городскую гниль, провокаторов и погромщиков, чтобы задушить правду о нашей жизни, о нашей с вами беде. Так неужели же допустим такое?

- Нам что до того? - сказали из толпы. - Ты нам работу дай! Какую угодно, но чтобы хоть на хлеб заработать!

- Товарищи! - уже тихо сказала Мирослава. - Неужели не понимаете? Эти люди из Праги ради вас сюда приехали, а их...

По толпе безработных прошел гул. Несколько человек - вожаки - вышли вперед.

- Двинулись, хлопцы, - скомандовал молодой парень и лихо бросил кептарь на плечо. - Такой случай, что надо помочь...

Из комнаты дежурного по станции хорошо было видно, как на вокзальную площадь вступают безработные. Увидела их из кабинета начальника станции полицейские, Бращак и другие.

- Это еще что такое? - побагровел начальник полиции.

- Кажется, нам здесь больше делать нечего! - Бращак вытирал пот с лица.

- ...Давай зеленый, - хлопнул по плечу дежурного железнодорожник-коммунист.

Поезд плавно подкатил к перрону. Олекса встретил Фучика объятиями.

- Вот мы и снова вместе! - радостно сказал другу. - Видишь, как нас встречают!

Безработные выметали с перрона погромщиков.

- Товарищи! Все на площадь! - крикнул Олекса, энергично вскочив на ступеньки вагона.

Из здания вынесли стол, на него встали Олекса, Фучик, их товарищи.

- Друзья! - говорил Фучик. - Рабочие Праги шлют вам свой братский пролетарский привет! Мы знаем, как вам тяжело живется в вашем прекрасном крае. Нет работы, нет хлеба, нет земли... В забастовщиков стреляют, в села посылают карательные отряды... Детей ваших в школах учат на чужом им языке, даже ростки украинской культуры пытаются уничтожить...

Внимательно слушали Фучика участники митинга, слушали его и полицейские в кабинете начальника станции - окна открыты. Начальник полиции бросился к телефону.

- Алло, управление? Отряд полиции к вокзалу! С оружием...

- Не делайте глупостей, - сказал Бращак. - Представляете, каким эхом по стране покатятся эти выстрелы?

Теперь говорил Олекса:

- Спасибо рабочим Чехии и Словакии за поддержку. Мы знаем, - это чешская буржуазия набрасывает на нас ярмо, а рабочий класс Чехословакии протягивает нам руку помощи. Передай, товарищ Фучик, Центральному Комитету партии, товарищу Готвальду: мы боролись и будем бороться до конца вместе с нашими чешскими и словацкими братьями по классу! Да здравствует пролетарский интернационализм!

Олекса и Юлиус спрыгнули с "трибуны". К ним пробилась сквозь толпу девочка-подросток.

- Вот я и пришла к вам, - повзрослевшая Маричка сказала это решительно, но все-таки смущаясь. - Не прогоните?

- Да тебя не узнать, Маричка! - радостно удивился Олекса. - А как дедушка? Живой?

- Слава Йсу! - по-взрослому серьезно ответила Маричка. - Мой братик подрос, теперь он у деда поводырем будет. А мне дедушка сказал: "Иди к Олексе, брату Василя из Ясиней, он правильной дорогой тебя по жизни поведет".

- Миро! - позвал Олекса. И когда девушка подошла, сказал ей: - Вот тебе помощница. Позаботься о ней, хорошей комсомолкой будет наша Маричка! Помнишь ее, Юлек?

Фучик пожал приветливо руку смущенной девочке.

"Энергично стоять и дальше во главе угнетенных масс и

развивать борьбу".

Олекса и Фучик зашли в маленький ресторан. Клиентами здесь были люди скромные: рабочие, приезжие крестьяне. Их встретил официант, но без обычного в таких местах подобострастного поклона.

- Определи нас в уютный уголок, Иване, - попросил Олекса.

Иван бросил внимательный взгляд на его спутника, признал своего.

- Добре, товарищ Олекса, - ответил.

Юлиус Фучик улыбнулся.

- Популярная ты особа... товарищ Олекса.

Они заняли столик в углу.

- Иване, - сказал Олекса официанту после того, как сделал скромный заказ, - попроси хлопцев, - он кивнул на маленький оркестр на эстраде, пусть играют для гостя наши, закарпатские...

Оркестр заиграл народные мелодии, Олекса и Фучик заговорили вполголоса.

- Товарищ Готвальд передает тебе привет. Просил сказать, что ЦК окажет закарпатским коммунистам любую возможную помощь. А я... хочу своими глазами увидеть твое Закарпатье...

- Может, напишешь? Здесь есть о чем писать... Борьба разворачивается нешуточная, ожесточенная...

- По всей Чехословакии так... - задумчиво сказал Фучик. - Гитлер рвется к власти, и обстановка везде резко обострилась. Если фашизм победит - мы станем одной из его первых жертв.

- Да, это ясно каждому здравому человеку, - подтвердил Олекса.

- Плохо то, - говорил далее Фучик, - что в ЦК нет единства... Откровенные капитулянты, уклонисты, деятели с сектантскими замашками ослабляют наши силы. Трудно приходится товарищу Готвальду. Но скоро с разбродом будет покончено...

- Давно пора, - горячо поддержал Олекса. - Сейчас мы должны особенно заботиться о сплоченности, о единстве перед угрозой фашизма и войны... В нашей организации подавляющее большинство выступает именно за это! Нельзя во время боя болтаться на нейтральной полосе...

- Товарищ Готвальд поручил передать, - после паузы сказал Фучик, что ЦК намерен в скором времени рекомендовать тебя первым секретарем крайкома партии...

- Мне бы опыта побольше, - смутился Олекса.

- Мы свой опыт приобретаем в борьбе.

В зал вошла Сирена. Олекса увидел ее, поднял руку.

- Добрый вечер, товарищ Фучик, - сказала Сирена.

- Вечер добрый... Только зови меня просто Юлеком.

- С радостью, - Сирена просияла. - Как Густа?

- Шлет тебе привет. Приглашает в гости.

- Хорошо бы, - мечтательно протянула Сирена. - Олекса, вокруг ресторана полно шпиков. И наглые такие... Один мне говорит: "Передай своим, пусть заканчивают беседу, а то прохладно стоять..."

Юлиус расхохотался.

- Ну и ну! У вас тут по-домашнему...

- Город небольшой, все друг друга знаем... Я уже привык к сопровождению - наступают на пятки, но пока не наглеют... А померзнуть мы их заставим, уйдем черным ходом...

"Время не ждет. Положение чем дальше, тем

напряженнее".

По улицам и площадям Берлина шагали отряды штурмовиков. Коричневые истово чеканили шаг, дружно вскидывали руки в фашистском приветствии. У рейхстага бесновалась огромная толпа - ждали появления Гитлера. Перед Берлинским университетом пылали костры из книг. С заводских конвейеров сходили снаряды, танки, пушки...

Но волны беснующейся толпы не докатывались до мрачных серых стен массивного здания, в котором размещалось гестапо. Здесь в одном из тихих кабинетов за массивным столом просматривал документы молодой штандартенфюрер.

Адъютант доложил ему:

- По вашему вызову... Софья Бой-ко, - славянскую фамилию адъютант произнес по складам.

- Пусть войдет, - ответил штандартенфюрер.

Вошла миловидная девушка, одетая, как все берлинские женщины того времени, безвкусно, но с претензией на переменчивую моду.

- Здравствуйте, господин штандартенфюрер. Мне приказали...

- Знаю, - полковник говорил отрывисто, чеканными фразами. - Вы поступаете в наше распоряжение. Формальности выполнены?

- Да, - кивнула София, - я все подписала.

- Аванс?

- Получила...

- Это вам за прежние заслуги. В принципе мы довольны и вашей преданностью идеям фюрера, и вашей информацией о настроениях среди курсантов спецшколы. Есть изменения в семейном положении?