Страница 181 из 215
Плеханов, не сдерживая усмешки, сказал:
- У съезда уже объявились злостные и ядовитые враги! Пока это лишь обыкновенные блохи.
- Блоха не филер, под арест не подведет, - послышалась чья-то шутка.
- А все-таки неприятно. И отвлекает внимание, - продолжал Плеханов. Нельзя ли нам куда-нибудь в другое место?
- Это исключено, - объяснил Ленин. - Мы не можем терять ни одного часа.
- А можно уборочку сделать, - сказал Шотман. - По-матросски. Все-то мы - вмиг.
- Вот и выход найден, - подхватил Красиков. - У хозяина, я думаю, найдутся ведра, какие-нибудь мешки для швабр. Я - к нему. Кто на подмогу?
Отозвалось несколько человек. Плеханов объявил перерыв.
Мужчины сбрасывали пиджаки на скамьи. Ленин уже засучил рукава рубашки. Мартов пытался жесткие манжеты передвинуть выше локтей. Георгий Валентинович, поддавшись общему настроению, положил на стол аккуратно свернутый редингот.
Красиков, возвращаясь первым, торжествующе стукнул кулаком по днищу пустого ведра.
- Вода тут в двух шагах.
Сноровистые из мужчин принялись мастерить швабры. Женщины подоткнули подолы юбок. Еще минута - и закипит работа.
Мартов, в отличие от последних дней, ходил задумчивый: "Чем же кончится съезд? Кто окажется впереди?"
Нет, он не собирался соперничать с Плехановым. Это было бы не так-то просто. Даже опасно. Авторитет Ветерана высок и непререкаем. И нет надобности в чем-либо сталкиваться с ним.
Но Ленин?.. Почему его считают лидером партии? Почему его избрали в бюро съезда? Почему Ленин вносит предложения даже по текущим организационным вопросам? Может и он, Мартов...
Заседание продолжалось шумно, было многоречистым. Даже при обсуждении регламента ораторам, казалось, не было конца. И Мартов, чтобы не упустить случая, внес новое предложение: делегатам с совещательным голосом предоставить право участвовать в голосовании по вопросам регламента. И за его предложение съезд проголосовал, хотя кое-кто из делегатов, уже уставших, искусанных блохами, не отдавал себе отчета, зачем подымает руку.
Юлий Осипович тотчас же внес третье предложение: пусть делегаты с совещательным голосом вотируют по всем вопросам формального характера, скажем, по вопросам, касающимся порядка заседания. Если съезд примет и это предложение, можно будет попытаться еще что-нибудь отвоевать для них. Ведь среди них не только молодые революционеры, а такие ветераны, как Аксельрод, Засулич и Потресов. Им же обидно сидеть на съезде в числе "безголосых". Они услугу не забудут.
Им, трем ветеранам, и без того предстоят большие волнения: Ленин собирается предложить съезду редакционную тройку для "Искры". Без них. Только не удастся ему. Он, Мартов, вот так же, как теперь, заступится за стариков. Даже горячее и настойчивее.
Ленин встал и вежливо возразил своему соредактору:
- При этом затруднился бы подсчет голосов. Лучше единообразие - по мандатам.
И его предложение собрало двадцать четыре голоса. Мартову отдали голоса пятнадцать человек.
"Хотя у Ленина и большинство, а все же пятнадцать делегатов прислушались ко мне, - подбодрил себя Юлий Осипович. - Для начала неплохо. Среди них не только нечестивые бундовцы, но и девять правоверных искровцев! Поживем - увидим, как дело обернется. Только гнуть в свою сторону надо пока что осторожно".
Красиков жалел потерянное время. На трех заседаниях скрепя сердце слушал бесконечные прения о составе участников и порядке дня съезда! Сколько же дней потребует весь съезд? Так, пожалуй, в две недели не уложиться. А делегаты должны знать, с каким трудом добываются деньги в партийную кассу.
Не только по кардинальным вопросам, а даже по самым мельчайшим делегаты вносят по три да четыре резолюции. Часто требуют переголосования. А часы безжалостно отсчитывают потерянные минуты.
Пользуясь правом вице-председателя, напомнил, что съезд не дискуссионный клуб, а деловое собрание революционеров. Не подействовало. Речам по-прежнему не было конца. Один Лев Троцкий выступил уже четыре раза. Зачем? Чтобы себя показать. Балаболка!
Камнем преткновения явился Бунд, приславший пять делегатов. Они привезли свой новый устав и намеревались потребовать федеративного принципа для вхождения своего ЦК в партию. Дескать, только Бунд может вести работу среди еврейского пролетариата всей страны. Вести обособленно от пролетариата всех других национальностей и народностей. Действуя своим уставом, как бомбой, бундовцы собирались взорвать и до основания разметать искровскую программу партии во время ее обсуждения.
"Как хорошо, - думал Красиков, - что Ильич своевременно разгадал их замысел и вот предложил сначала обсудить вопрос о месте Бунда в партии. В самом деле, нельзя позволить Бунду коренным образом изменить организационные основы партии. И нельзя приступить к дружной работе, не устранив разногласий".
Два дня бундовцы шумно сопротивлялись. Как и следовало ожидать, у них на подхвате оказался не менее шумный Акимов (Махновец), недобитый "экономист". Победы, конечно, не достигли, а искровское большинство немножко поколебали: трое из искровцев оказались неустойчивыми. Как-то они поведут себя дальше?
Время по-прежнему не берегли: вопросу о Бунде отдали четыре заседания. Искровцы решительно отвергали федерацию, считая ее пагубной для дела партии. А Троцкий и Акимов деятельность Бунда называли блестящей и плодотворной. Бундовцы, всячески изворачиваясь, упрекали съезд в том, что на нем "образовалось компактное большинство".
Плеханов предоставил слово Ленину, и Красиков для себя записал из его речи:
"По-моему, не стыдиться, а гордиться должны мы тем, что на съезде есть компактное большинство. И еще больше гордиться будем мы, если вся наша партия будет одним компактным и компактнейшим 90-процентным большинством".
Съезд, скупой на аплодисменты, встретил эти слова восторженным взрывом.
Компактное большинство отказало Бунду в его притязаниях на федеративность. При поименном голосовании даже колеблющиеся и антиискровцы присоединились к большинству. Бундовцы остались при своих пяти голосах.