Точка опоры

- Великолепно! Разъездной действует! А что же в Нижнем?

- Сейчас проявляется строка. Вот: "Там будет помещаться запасная Акулина, которая может быть пущена в ход при первой возможности".

- Молодцы волгари! Надо подбодрить. Не наладят ли у этой Акулины перепечатку "Искры"?

Самарские друзья тревожились о Старухе, у которой опять были большие провалы, и просили непременно прислать адреса для связи. Они сами получили ходы к Старухе, но не знали, "в ту ли группу". В искровскую ли? И в ожидании более надежных адресов и паролей умалчивали, что ходом к Старухе со временем воспользуется Зайчик. Только не нарвался бы на охотников.

А самая волнующая новость, которую Ульяновы ждали уже целый месяц, была на последней странице. Едва разглядев как бы проступающее сквозь дымку слово "Бродяга", Надежда чуть не вскрикнула от радости.

- Слушай, Володя, о Киеве. Туда поехал человек для содействия планам Бродяги! Повез восемьсот рублей!

- А кто поехал? Не пишут? Напрасно. Мы должны знать, кому вверяется судьба наших товарищей.

Владимир прошелся по комнате.

- Восемьсот рублей на девять человек! Не поскупились. И сумели где-то раздобыть. За это стоит похвалить. С такими деньгами в карманах легче скрыться, переменить одежду, приехать сюда... Я думаю, они приедут. Повидаться, отдохнуть, договориться о дальнейшем... Впрочем, не будем загадывать. По-украински не следует говорить "гоп" раньше времени.

Остановившись возле стола, переспросил:

- Из Самары отправлено пятого? По здешнему календарю восемнадцатого. А план у них сложился раньше, и они там не будут терять времени. В таком случае пока шло письмо... - Подушечками пальцев правой руки коснулся лба и тут же протянул ее к Надежде, как бы поднося непреложный ответ. - В таком случае вот-вот предпримут побег. Здешние газеты не преминут тиснуть телеграмму. Будем ждать. Со дня на день...

...В Киеве тоже ждали. Уже второй месяц ответственные за побег члены комитета дежурили в доме на окраине города, откуда был виден мужской тюремный корпус. Перед побегом его участники в условленном окне повесят сушить два полотенца...

Их было уже двенадцать. Кроме одного эсера, все искровцы. Убегут затеянный процесс лопнет, как мыльный пузырь.

На воле для каждого раздобыли носовой платок - липовый паспорт. Каждому передали по сторублевому кредитному билету. Для каждого составили маршрут, приготовили укрытие на первые дни.

Заговорщикам удалось заполучить полупудовый стальной якорь, который они, пользуясь живой пирамидой из участников побега, зацепят за наружный выступ каменной ограды. Им передали также веревку, чтобы беглецы могли спуститься по ней на землю.

В тюремной кладовке, где староста хранил продукты для всех политических, заговорщики из разорванных простыней сделали нечто похожее на веревочный трап, по какому взбираются лоцманы на борт судна. Тринадцать ступенек из разбитого стула. Исподволь они приучили надзирателей к чарочке водки перед каждым ужином и держали наготове порошки снотворного, чтобы в решающий час всыпать в бутылку; под конец распределили обязанности: кто отнимет у часового во дворе винтовку, кто вобьет ему кляп в рот, кто свяжет руки, кто - ноги.

Во время вечерних прогулок, играя в чехарду, научились так ловко вспрыгивать друг другу на спину, что для живой пирамиды у стены им могли потребоваться считанные секунды.

И в тюрьме, и в городе все было готово, оставалось только в удобный час подать сигнал.

Его ждали каждый вечер...

И вот появились в окне долгожданные два полотенца: этой ночью решено бежать!

Наготове встречающие. Надежные кучера ждут седоков. Ждет лодочник на Днепре. Ждут комитетчики на явочных квартирах.

Но едва успели сгуститься поздние сумерки, как в тюрьме защелкали выстрелы, вспыхнул свет во всех окнах. С улицы донесся топот жандармских коней...

Неудача?

Да, как видно, провал.

Для всех ли? Неужели ни один из двенадцати не успел перемахнуть через ограду? Неужели ни одного не осталось в живых?

Прождали всю ночь - никто в назначенных местах не появился.

Погибли? Ранены? Брошены в карцеры?..

В условленном окне белело полотенце. Единственное! И комитетчики вздохнули облегченно: побег был отложен!

Значит, все живы?

А почему стреляла охрана? Почему примчались в тюрьму конные жандармы?..

К концу дня в комитет доставили записку - помешали уголовники, предпринявшие попытку к побегу раньше политических. Есть раненые.

Придется ждать, пока взбудораженная жизнь в тюрьме войдет в прежнюю колею, пока приостынет взбешенное начальство. И пока луна снова будет на ущербе...

Ульяновы не знали о кровавой кутерьме в Лукьяновке. Просто ждали побега. Взволнованно желали друзьям удачи. И ждали встречи с ними в Лондоне.

3

В Мюнхене Вера Кожевникова благополучно закончила работу: выпустила майский номер, отправила тираж с транспортерами. И после небольшого отдыха в Швейцарии приехала в Лондон.

Ее муж сидел в Таганке, дети жили у бабушки, и она рвалась в Россию. И разговор начала с Москвы:

- Говорят, Старухе нужны люди.

- Да, - подтвердил Владимир Ильич и, слегка прищурившись, испытующе посмотрел на собеседницу. - Но там очень трудно.

- Будто у меня нет никакого опыта. Вон Надя помнит еще по "Союзу борьбы"...

- Знаю, Вера Васильевна. А предупредить обязан. Похоже, в Москве орудует дьявольски изворотливый провокатор. Иначе я не могу объяснить бесконечные провалы.

- Но у меня надежная явка.

- Вот как! Уже явку раздобыли! У кого же?

Вера Васильевна принялась рассказывать: в Швейцарии ей посчастливилось встретиться с одним знакомым, который только что бежал из сибирской ссылки. Владимир Ильич, вероятно, его помнит. Это Лалаянц...

- Исаак Христофорович?! Товарищ Колумб? Еще бы не помнить - в Самаре вместе начинали! В Петербурге, в Москве. У мамы останавливался много раз проездом. А вы до сих пор о нем ни слова.

- Да так как-то получилось... - смутилась Кожевникова. - Он просил передать приветы.

- Спасибо. Очень рад слышать о старом друге.

- И я рада, - кивнула головой Надежда.