Страница 18 из 51
- Что вы предлагаете? - спросил Иван Кузьмич. В словах помполита ему послышался упрек.
- Подозрительность до хорошего не доведет, - упорствовал Корней Савельич. - Особенно в наших условиях. Надо узнать имя негодяя. Тогда мы не только не нарушим единство экипажа, а наоборот - укрепим его.
- Ваше предложение?
- А черт его знает, что делать! - раздраженно бросил Корней Савельич, уже понявший шаткость своих позиций. - Сыщиком я не был. Таланта такого не имею.
- Мы тоже не сыщики, - обиделся Кочемасов. - Приходится вот...
- Искать надо, - упрямо повторил Корней Савельич. - В каютах, на полубаке, в машинном...
- Нечего искать в машинном! - запальчиво возразил Кочемасов. - За своих людей я ручаюсь.
- Я тоже готов поручиться за наших людей, - не уступал Корней Савельич. - Но продовольствие... украдено. Давайте обшарим все судно, вместо того чтобы брать кого-то под подозрение.
- Отберем честных и крепких на язык матросов, - подхватил сочувственно слушавший его Анциферов. - Чтобы все осталось в тайне. Прочешем судно. От кормы до форштевня. Спустимся в трюмы...
- Называйте людей. - Иван Кузьмич придвинул к себе блокнот. - Кого вы предлагаете?
- Пишите, - диктовал Корней Савельич: - "Быков, Матвеичев, Паша, засольщик..."
В дверь постучали.
- Нельзя! - крикнул Иван Кузьмич. - Занят!
Фатьяныч зашел без разрешения.
Иван Кузьмич знал, что делал, когда приказал Анциферову никому не говорить о краже. Не знал он другого. Пока старший штурман докладывал ему о хищении аварийного запаса, потрясенный гнусным преступлением боцман не выдержал, поделился с кем-то из матросов. Весть о краже быстро разнеслась по траулеру. Страсти накалялись. Фатьяныч не стал спорить с возбужденными матросами и ворвался к капитану.
Слушая взволнованного тралмейстера, Иван Кузьмич машинально перечеркнул карандашом ненужный больше список надежных и крепких на язык матросов и, уже не советуясь ни с кем, принял новое решение.
Спустя полчаса Кочемасов с десятком матросов спустился в машинное отделение. Остальные с Анциферовым и Корнеем Савельичем поднялись на полубак. Серыми тенями двигались они в густом тумане, внимательно осматривая бухты троса, бочки, ящик, где хранились якорные цепи.
Поиски на полубаке ничего не дали. Корней Савельич и Анциферов разбили своих людей на две группы. Одна отправилась с Анциферовым обыскивать каюты. Вторая с Корнеем Савельичем - осматривать палубу.
Матросы внимательно проверяли привязанные к бортам по-походному замерзшие тралы, обшарили узкое пространство между планширом и паропроводными трубами, идущими по борту в жилые помещения под полубаком. Фатьяныч с помощниками занялся осмотром лебедки и барабана с ваерами...
Пропажу обнаружили неожиданно просто. В подпоротом с угла тюфяке Малыша лежали завернутые в старую газету сухари, две банки сгущенного молока и большой кусок корейки.
Немедленно вызвали в каюту капитана и помполита. Привели Малыша. Он стоял у дверей, уставясь в пол остекленевшими глазами, и упорно бормотал:
- Не знаю ничего... Ничего не знаю.
- Вспомнишь, - угрюмо пообещал Анциферов. - Вспомнишь, когда станешь перед командой. Заговоришь.
- Пройдемте в салон, - резко сказал капитан.
Иван Кузьмич толчком раскрыл дверь. Стоявший в салоне гул сразу прекратился. Матросы потеснились, пропуская капитана и старшего помощника. Между ними старчески шаркал не по росту большими сапогами Малыш.
Командиры заняли привычные места. Малыш остался стоять перед столом.
- Внимание, товарищи! - Корней Савельич выждал, пока в салоне стихли голоса. - У нас на судне совершено преступление. Чудовищное преступление! Если оставить его нераскрытым, на каждого из нас ляжет позорное пятно. Куда бы мы ни пошли, нам скажут: "Это с "Ялты". Там украли аварийный запас. Оставили товарищей... раненых оставили голодными!"
- Пришибить такого... - злобно произнес кто-то.
Малыш вздрогнул и еще ниже опустил голову.
- Расскажите, как вы произвели хищение? - обратился к нему капитан.
Малыш, не поднимая головы, что-то невнятно начал бормотать.
- Громче! - закричали с мест. - Не слышно!
И снова Малыш, не поднимая головы, с трудом выдавил из себя:
- Не знаю ничего.
- Что ж! - Иван Кузьмич не отводил тяжелого взгляда от поникшего Малыша. - Так и будем в молчанку играть?
- Упирается, гаденыш! - зашумели матросы. - Колосник ему на шею - да в воду!
И вдруг Малыш выпрямился и, задыхаясь, крикнул:
- Топите!
- Позвольте мне,- обернулся к капитану Корней Савельич и обратился к команде: - Послушаем матросов первой вахты. Жили они с Малышевым в одной каюте. У них и найдена часть похищенного...
- Дайте мне сказать, - протолкался вперед Оська. - Утопить человека очень просто. Так? Поставил его на планшир. Дал пинка. И нет человека. А если тут недоразумение? Ошибка?..
Оську слушали внимательно. Подавленный вид Малыша, его отчаянный выкрик несколько смягчили озлобление матросов. Но стоило им услышать слово "ошибка", и еле тлеющая искорка сочувствия погасла. Негодующие возгласы заглушили Оську.
И тогда Малыш впервые поднял глаза. Глядя исподлобья на окружающих, он хрипло произнес:
- Не ломал!.. Не брал ничего.
- Прикройся там! - гневно крикнул Марушко. - Не брал!
- Выйдите к столу, товарищ Марушко, - предложил Корней Савельич. Скажите, что вы знаете или думаете о вашем товарище по вахте?
- Чего говорить? - Марушко не шелохнулся. - Вон он... весь на виду. Пацан!
- Вы жили рядом, - настаивал Корней Савельич. - Должны знать его!
- Капать на человека не мое дело, - с достоинством произнес Марушко.
- О чем толковать? - закричали с мест. - В канатный ящик его. Трибунал разберет.
Корней Савельич поднял руку, требуя тишины.
- Имеется предложение: арестовать Малышева и передать дело о хищении аварийного запаса в трибунал. Другие предложения есть? Нет. Голосую... Кто за предложение арестовать Малышева и сдать под трибунал?
Дружно взметнулись руки.
- Против есть? - спросил Корней Савельич.
Он внимательно всматривался в полутемное помещение. Одна рука поднялась. Вторая. Зоя и Глаша. К ним несмело присоединилась еще рука. На ней и задержался взгляд Корнея Савельича.