Сизигия

— Какой?

— Крыса. Она, конечно, под охраной.

— Я сожалею, папочка. Я поговорю с Аланом и отменю заказ.

— Он может купить шубку на звероферме.

— Это дорого, и теперь я вообще не хочу никакой шубки.

— В таком случае, может, тебе следует подцепить Пола Блейка?

— Я еще не настолько отчаялась.

Разговор угас, и я почувствовал, что любое новое мое замечание усугубит ситуацию. К счастью, кое-что нас отвлекло.

— Посмотри! — воскликнула Джейн.

Дорога до самого Мыса шла по гребню; мы находились на огромном скалистом хребте, который справа круто обрывался к Якорной Заводи и к реке. Несколько редких деревьев цеплялись корнями за гранит. На толстой ветке одного из них висел на коротких лапах мохнатик. Он смотрел на нас через плечо коричневыми глазами-пуговицами.

— Они милые, — сказала Джейн. — Я бы не хотела, чтобы они вымерли.

— Беда в том, что они слишком медленно передвигаются и слишком медленно размножаются, — ответил я. — У них не было естественных врагов, пока здесь не появился Человек…

Мой взгляд переключился со зверька на воду.

Колючие деревья окружали Якорную Заводь. Темнело, и вода за нагромождением валунов казалась холодной, угрожающе-глубокой и таинственной. Здесь мы любили гулять с Шейлой; она болтала и размахивала своей желтой сумкой на длинном ремне; при ходьбе сумка хлопала ее по сильным соблазнительным ногам и вечно мешала, когда мы останавливались поцеловаться… И когда мы целовались, я гладил ее шею и пропускал между пальцами длинные шелковые волосы; а она часто дышала и крепко обнимала меня… Ее нашли плавающей лицом вниз в Якорной Заводи, а чудесные длинные волосы потемнели от ила и разошлись у краев чудовищной раны на затылке…

— Марк. Не надо.

— Прости… — Я с трудом отогнал воспоминания. Джейн страдальчески смотрела на меня. — Наверно, нам не стоило приходить сюда.

— Ты до сих пор не веришь в несчастный случай, да?

— Я не понимаю, как это могло случиться. Она никак не могла упасть, во всяком случае, отсюда. С какой стати? Дорога широкая.

— Может быть, оступилась в темноте?

— Что ей было делать здесь в темноте? Если бы только они могли установить… установить время смерти…

Я почувствовал тошноту. Время смерти не сумели установить, потому что она слишком долго пробыла в воде…

Джейн отвернулась с выражением отчаяния на лице. Я почувствовал, что веду себя нечестно по отношению к девушке. Ей ведь было не легче. Несколько лет, с тех пор как их родители утонули, дом вела деловитая и уравновешенная Шейла, и вот Джейн осталась совсем одна.

Вдруг она протянула руку.

— Ты только посмотри!

Мохнатик, проявляя необычную активность, подпрыгивал на ветке, глядя в нашу сторону. Убедившись, что привлек мое внимание, он полез вверх по стволу и исчез в круглом дупле — типичном гнезде мохнатиков. Вскоре он снова появился с какой-то ношей, причем она все время застревала, и он дергал за что-то вроде ремешка, пища от напряжения. Внезапно зверек преодолел препятствие, сполз по стволу и с глухим шлепком приземлился. Не отрывая взгляда от моих глаз, мохнатик начал осторожно приближаться к нам, волоча за собой яркий предмет.

Сумочку Шейлы…

— Боже! — вырвалось у меня.

Я бросился вперед, а мохнатик отступил к дереву и снова забрался на ветку. Я нагнулся, поднял трясущимися руками сумочку и повернулся к Джейн; она смотрела на меня широко открытыми глазами.

— Как это?..

— Не знаю. Здесь происходит что-то странное.

Я посмотрел по сторонам. В сгущавшихся сумерках угрожающе чернели деревья. Их ветви, согнутые западными ветрами, жадно тянулись к нам. Внизу зловеще фосфоресцировала река. В жуткой пасти Якорной Заводи закручивалось мерцающей лентой голубое свечение, напоминая спиральную туманность. Я почувствовал, что меня влечет к этому озеру мерцающего огня… Пролетел «воздушный змей»; тонкая паутинка коснулась моего лица, я вздрогнул и нервно смахнул с себя эти светящиеся нити.

— Мне страшно, Марк, идем отсюда скорее. — Рука Джейн обхватила меня за талию; Джейн дрожала, но глядела на реку как загипнотизированная. — Ты тоже это чувствуешь?

И я вдруг понял, что чувствую не только собственную тревогу. Я ощутил трепет Джейн как свой, холодные белые иглы страха вонзились в мой мозг, и я тоже задрожал. Сердце застучало. Мы смотрели на светящийся сапфировый водоворот, и Джейн тихо плакала у моего уха…

Я с усилием отвел взгляд и схватил Джейн за руку. Мы заковыляли по дороге к поселку. Умом мы понимали, что надо спешить, но ноги точно свинцом налились, и все это время нам казалось, что Якорная Заводь зовет нас остаться и разделить ее ужас…

Кое-как добрались мы до моста, кое-как вскарабкались на гору к моему домику и ввалились в дверь. Мы захлопнули ее за собой, зажгли все лампы и встали, глядя друг на друга и моргая от утешительно яркого света в нормальной знакомой комнате.

Потом Джейн повалилась в кресло, а я занялся поисками стаканов для бренди, пока она сидела, время от времени нервно вздыхая. Потом я тоже сел и постепенно начал ощущать болезненную пульсацию в ноге. Я поудобнее устроил ногу на стуле и ослабил повязку. Джейн потягивала бренди, глядя перед собой отсутствующим взглядом.

Наконец я решился заговорить:

— Джейн?

— Да? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— С тобой когда-нибудь случалось такое? Ты, наверно, не раз гуляла там по вечерам.

Эта дорога славилась как место прогулок влюбленных.

— Никогда.

— Скажи, что ты почувствовала сегодня.

Ее лицо побледнело от напряжения.

— Мне было страшно, и я знала, что тебе тоже страшно, и от этого мне становилось еще страшнее. Заводь все время… все время как бы притягивала меня; и мне было не только страшно, но и ужасно грустно. Как будто настал конец света… И в то же время как будто начиналось что-то новое и жуткое. Что-то совершенно неизвестное. Совсем чужое. Словцо вдруг оказалось, что я ничего ни о чем не знаю. Словно я прямо в эти минуты рождалась в незнакомом мире…

Как будто настал конец света… Мне вспомнился наш разговор несколько дней назад. Мы говорили о заходе последней луны, и Джейн сказала, что это напоминает ей конец света… А я подумал, что у нее слишком богатое воображение. Теперь мне так не казалось. Теперь я не знал, могу ли доверять собственному воображению…

Не решаясь продолжить, Джейн вглядывалась в мое лицо.

— Меня ужасно тянуло к Заводи, — наконец призналась она. — Так тянуло, что, будь я одна, скорее всего, я не смогла бы сопротивляться.

— Я тоже это чувствовал.

После долгого молчания она произнесла то, о чем думали мы оба:

— Марк, ты не думаешь, что именно это случилось с Шейлой?

5

Существо, именуемое человеком разумным, на самом деле не способно контролировать свои мысли. Случайный толчок может дать начало движению, которое неудержимо, подобно неуправляемому железнодорожному составу, помчит тебя к неминуемой катастрофе, и когда она разразится, ландшафт памяти окажется необратимо изуродован крушением идеалов.

Что и произошло со мной, когда после ухода Джейн я вывалил на стол содержимое сумки Шейлы.

Мы попросту забыли об этой сумке. Я бросил ее на пол, как только мы вошли, и Джейн ни разу о ней не вспомнила. Удивительно, что я вообще не потерял ее во время нашего панического бегства от Заводи.

Но вот дверь за Джейн закрылась, и постепенно я осознал, что смотрю на сумку. Она лежала на коврике у двери. Я поднял ее, размышляя, не вернуть ли Джейн, но передумал. Не стоило терзать ее разбором вещей Шейлы. Поэтому я в одиночестве уселся за стол и начал рассматривать эту жалкую отсыревшую кучку; в сознании непрошенно возникло слово «феномены»: мне стало казаться, что Шейла где-то рядом.

Передо мной лежали обычные предметы — губная помада, пудреница, гребешок, всякие использованные билеты, заколки, несколько старых писем, маленький кошелек с мелочью. И туго свернутый комок тонкой одежды.