Единокровные

Сожитель падает с табуретки, из головы его течет кровь.

– Ах, Федечка, ну прости меня, дуру такую, – голосит над ним женщина и разрывает на себе старый ободранный халат, потом тряпкой обвязывает голову Феди.

– Какое же ты говно, – шепчет Федя и закрывает глаза.

– Убила! Убила! Своего мужа убила! – голосит над ним женщина, обхватив голову руками.

В это время Федя встает с поля и неуверенно направляется к выходу.

– Федечка, не уходи, прости дуру старую! – хватает его за рукав женщина.

– Люська, отойди, – оборачивается он к ней, – отойди, а то убью, на хрен!

Женщина испуганно отпускает его и Федя уходит.

Сцена 15.

Утро. Особняк. В спальне, у постели девочки стоит, слегка опустившись на колено, Алекс. На нем белый костюм и ярко-красная рубашка. Девочка спит, однако постепенно ее веки начинают подрагивать. Алекс смотрит то на часы, то снова впивается безумным взглядом в девочку.

Дверь открывает Наташа. Она одета тоже в шикарное белое платье с красной отделкой. Она хочет что-то сказать, но Алекс повелительно машет рукой и она уходит.

Наконец девочка открывает глаза и внимательно смотрит на Алекса.

Проходит минута, другая, но Алекс молчит, по его лицу видно, как он волнуется.

– Так вы и есть мой новоявленный папаша, – нарушает молчание девочка.

– Что значит – новоявленный? – хмурится Алекс.

– Один умник уже хотел побыть моим папашей, – лукаво улыбается девочка.

– И что же?! – с интересом смотрит на нее Алекс, теребя ворот своего пиджака.

– Да ничего у него из этого не получилось! – задорно засмеялась девочка.

– Вообще-то я на роль отца не претендую, – кашлянул в кулак Алекс, – я могу быть просто твоим другом, другом и покровителем и не более того… Кстати, в любое время ты можешь покинуть этот дом, если тебе здесь чем-то не понравится, а сейчас позволь тебя покинуть, – Алекс как-то неловко поклонился и чуть не упав, быстро выбежав из комнаты.

За дверью послышался громкий смех девочки.

Алекс кивнул головой иронично улыбающейся ему Наташе и быстро сбежал вниз по лестнице.

Сцена 16.

– Ну-с, милая девочка, – заговорила вошедшая в комнату к девочке Наташа, – во-первых скажи, как тебя зовут?!

– Зовите меня просто дурочкой! – засмеялась девочка.

– Ну, что ж, дурочка, – постаралась улыбнуться Наташа, – сейчас ты все снимешь с себя и пройдешь со мной в ванную, и помоешься, а я тебе помогу!

– Ну, вот еще, охота мне, блин, мыться! Я что тебе, в спецприемнике, что ли, чтобы дезинфекцию разводить?! – хихикнула девочка, глядя на растерявшуюся Наташу.

– Я тебя последний раз спрашиваю, – возмущенно крикнула Наташа, – пойдешь ты мыться или нет?!

– А пошла ты на фиг! – еще громче рассмеялась девочка.

– Рэй! – крикнула Наташа и на ее зов в комнату с лаем вбежал мраморный дог.

– Ну, что?! – усмехнулась Наташа, – тебе все еще охота быть дурочкой?!

– Да ладно уж, – опустила вниз голову девочка, – я просто пошутила!

– Ну и как тебя зовут?!

– Маша! – девочка смущенно улыбнулась. – Маша-растеряша!

– Как?! Как?! – засмеялась Наташа.

– Маша-растеряша, – теперь и девочка, и Наташа засмеялись вместе, а дог выразительно залаял, с полным одобрением поглядывая на них.

– Кажется, ты ему понравилась, – заметила Наташа.

– Собаки очень часто перенимают увлечения своих хозяев, – вздохнула девочка и встала с постели.

Сцена 17.

Гостиная. За столом сидят Наташа, девочка и Алекс. Перед каждым из них стоит тарелка с картофелем и дымящейся уткой и серебряными столовыми приборами.

– А как мне жрать, руками или вилкой, а может, вот этой фигней, – поднимает перед Алексом большую серебряную ложку девочка.

– Как хочешь, – пожимает плечами Алекс.

– А разве культурные люди едят как угодно, – не отстает девочка от Алекса.

– В сущности, истинно культурных людей не существует, – ответил Алекс, – а что касается дичи, то ее можно есть и руками!

– Вы, наверное, такой умненький, – захихикала девочка, поднимая высоко над юбкой обнаженное колено.

Наташа сразу же покраснела и исподлобья взглянула на Алекса.

Тот невозмутимо ел, держа в руках утиную ножку.

– Если вы молчите и не разговариваете со мной, значит, вы думаете, что я дура, – уже как-то обиженно поглядела на него Маша, – разве не так, покровитель?!

Алекс поглядел на девочку, невозмутимо вытер салфеткой губы и молча вышел из-за стола, покидая гостиную.

– И зачем ты так?! – окинула Наташа девочку презрительным взглядом.

– Пусть не воображает, – ответила Маша, – а то я у вас стала похожа на домашнюю кошку, чуть что, и пугаете меня собакой или строите мне надменные рожи!

– Если тебе здесь не нравится, то можешь уходить, я тебе денег дам на дорогу, – с улыбкой прошептала Наташа.

– Ах, какие вы добрые, – опять засмеялась Маша и бросила в Наташу утиной косточкой со своей тарелки.

– Ну, это уж чересчур! – сдвинула брови Наташа, и решительно подойдя к девочке, стала за руки ее поднимать со стула.

Маша укусила ее и вырвалась, и выбежала в коридор.

Алекс стоял перед ней с невозмутимым видом.

– Ага, значит, сторожите, – усмехнулась девочка и, развернувшись, побежала к себе в комнату.

Наташа вышла из гостиной с растрепанной прической и размазанной по щекам тушью.

– Кажется, еще немного, и я убила бы ее, – сказала она Алексу, шумно дыша и поблескивая злыми глазами.

– Что поделаешь, – вздохнул Алекс, – всех диких кошечек весьма трудно приручить!

– А надо ли приручать-то, – скривила губы в усмешке Наташа, – и зачем она тебе?!

– Ты, что, ревнуешь?! – задумался Алекс.

– Ничуть, – ответила Наташа и спустилась по лестнице в сад.

– И все же ревнуешь, – Алекс еще раз поглядел ей вслед и вошел в комнату. Маша лежала на постели под одеялом.

Ее платье было неаккуратно брошено и смято на кресле.

– Может, вам хочется со мной переспать, а, покровитель?! – жеманно улыбнулась ему девочка. – Ну, правда же, ведь вам сразу же станет легче! Ну, правда, покровитель, ну попробуйте ведь очень юное тело, пока оно вам до чертиков еще не надоело!

Алекс сел в кресло и закурил, глядя на девочку.

– Ты, что, сумасшедшая?!

– Ноу смокинг, покровитель! Детям нужен кислород! – засмеялась девочка и тут же накрыла голову одеялом.

Алекс нервно потушил сигарету и молча вышел из комнаты, на прощанье бросив на нее задумчивый взгляд.

На экране титры: ТРИ ДНЯ СПУСТЯ.

Сцена 18.

Цветущий сад. Наташа поливает розы. Алекс стоит рядом и курит.

– Ну, как, вы еще в здравом рассудке? – улыбается ему Наташа.

Под левым глазом у нее расплывается багровый синяк.

– Даже не знаю, что сказать, – вздыхает Алекс, – раньше она хоть только смеялась, а сейчас и кричит, и бросается на всех с кулаками!

– Ну, нет, на тебя она не бросается! – с сарказмом усмехается Наташа. – Тебя она уже заочно любит!

– Да, за что?! – удивляется Алекс.

– Ты мужчина, и этим все сказано!

– Да, но она еще совсем ребенок!

– Это не имеет никакого значения! – перебивает его Наташа. – К тому же брошенные дети гораздо раньше взрослеют! И девочки больше любят своих отцов, чем матерей!

– Но дочери не показывают отцам свои голые телеса, – возразил Алекс.

– Бездомные кошки все могут, не так ли, покровитель, – нервно засмеялась Наташа.

– Ничего, мы что-нибудь решим, – нахмурился Алекс и с какой-то яростью сорвал куст цветущей розы.

Из его руки засочилась кровь от шипов, вонзившихся в ладонь.

– Ничего ты не решишь, ты будешь играть с ней, как с кошкой, как с дикой и безумной кошкой, но только игра эта будет идти по ее правилам, я в этом уже убедилась! – Наташа бережно вытащила у Алекса из ладони зубами впившиеся шипы и поцеловала его раны, и тихо заплакала.