Метро в неизвестность

В таких случаях он улыбался им и ещё более усиленно работал, чтобы лучше понять их язык. Через несколько дней они могли уже обмениваться отдельными словами.

Крупный белокурый и несколько полноватый Лоэнгрин, а также сухощавый и подвижный Хосе были тоже внимательны к Ригелю. Он привык к синтетической пище, их воде и даже попробовал совершенно неизвестный ему специфический напиток, шипящий и пенящийся, который они называли "шампанское".

Ели они и фрукты планеты Маркаб IV, как называли этот мир, но вкус этих фруктов тоже ни о чем не говорил Ригелю.

На его планете жили великие ученые и техники, которые создали двигатели, работающие на атмосферном кислороде, что позволяло передвигаться на большие расстояния, но такие двигатели не могли работать в космическом пространстве. И он восхищался открытиями этих людей, преодолевших бездны космоса. Тем не мене, все это не объясняло, как, потеряв сознание на Ксюле, он очнулся на Маркабе IV. Этот прыжок сквозь космическую пропасть был совершенно необъясним и непонятен.

Конечно, потеря сознания потом перешла в летаргию, в состоянии которой его и обнаружили. Но как же он оказался в этих странных каменных доспехах? Логических ответов он не находил.

Загадка эта, впрочем, возбуждала большой интерес и у землян. Каждый пытался решить её на свой манер. Виктор, например, решил демонстрировать Ригелю фильмы, снятые автоматической камерой при приближении к Маркабу. Ксюлианин смотрел их с большим волнением. Хотя некоторые элементы и казались ему знакомыми, он все равно не мог поверить, что этот мир с живой и буйной растительностью как-то связан с мрачным и морозным, откуда он прибыл. Явно смущало его Маркаб-солнце. Звезда, которая освещала их планету, была как две капли воды похожа на ту, вокруг которой кружился Ксюл. И землянам приходилось призывать на помощь все свое терпение и умение, чтобы успокоить взволнованного фильмами Ригеля. Особенно его растревожило зрелище труб-каналов, которые было отчетливо видны на экране. Он жестоко страдал, что не мог как следует говорить на языке своих спасителей, однако столько чувств выражало его лицо и жесты, что Доминик, успокаивающе кладя руку ему на плечо, как это могут делать только женщины, негромко говорила:

- Да, Ригель!.. Я понимаю... Успокойся... Терпение! Ты скоро сможешь разговаривать. Мы решим твою загадку... Во всем разберемся...

После недели работы на орбите экипаж только и думал о возвращении в пещеры. А пока они снимали, регистрировали и фиксировали все, что только было возможно из жизни Маркаба IV. Прежде, чем присоединиться к эскадре адмирала Бэррила, доктор Фло и её спутники решили задержаться здесь подольше, чтобы решить головоломку, которую представлял для них Ригель со своими рубленными фразами и неуклюжими словами, хотя его гримасы и выражение лица полностью соответствовали земным.

Виктор с его живым и гибким умом совершенно свободно догадывался о значении его гримас и жестов.

- Понимаете, парень злится, что не может ясно передать свои мысли. А у него просто язык чешется сделать это...

Что касается изучения поверхности Маркаба IV, то "Молох" практически уже выполнил свою задачу, и поэтому было решено вернуться к изучению пещер.

Ригель находился в страшном напряжении.

- Того и гляди, порхнет крылышками и улетит от нас! - шутливо заверял всех Виктор.

Впрочем, все четверо землян тоже испытывали волнение и любопытство. Им многое хотелось узнать. И у всех у них как-то странно сжималось сердце, когда корабль под управлением капитана Хосе совершал эволюции перед посадкой. Они увидели сверкающий водопад и темные стены пропасти.

Наблюдая эти картины со всеми вместе, Ригель уверял себя, что подобного никогда на Ксюле не было. В лучшем случае эта планета Ксюла, и они вращались вокруг одной и той же звезды Маркаб. В противном случае приходилось согласиться с мыслью, что между тем, как он потерял сознание и очнулся, прошла целая эпоха. Но это уж никак не укладывалось в его мозгу.

Тем не менее во время спуска Ригель испытал ужасное потрясение.

- Что случилось, Ригель?

Доминик приблизилась к ксюлианину. Тот потрясенно посмотрел на нее:

- Я... верить... ясная вещь... блестящая... пропускать свет...

- Ты хочешь сказать "прозрачная", "отражающая свет"?

- Да...

- Этот крест?

- Крест?

- Да, Ригель. Две прямые линии, пересекаясь, образуют крест.

- Крест... да... сломанный крест...

- Тебе знакомы эти огромные трубы, которые как бы висят над горловиной?

- Да...

Хосе колдовал у пульта управления, а Лоэнгрин с Виктором, следившие за разворачивающимся зрелищем, забыли о наблюдениях и повернулись к Ригелю.

- Прекрасно, старина! - воскликнул неисправимый техник. - Отлично соображаешь! Молоток-парень!

Доминик рассердилась.

- Виктор, я кажется уже запретила употреблять арго! Вы хоть понимаете, чему можете обучить человека с другой планеты?

- Пардон, шеф! Но уж очень смешное лицо было у нашего Ригеля...

Лоэнгрин же ухватил Ригеля за руку:

- Неужели эта штука так сильно тебя взволновала?

И он указал на экран, где совершенно четко была видна необычная обломанная тоннель-труба.

У Ригеля вдруг застучали зубы.

- Сейчас бы ему самое время выпить коньячку, - предложил Виктор.

Доминик согласно кивнула. Виктор поднес Ригелю небольшой стаканчик с янтарного цвета жидкостью, а тот единым махом его осушил.

Могучий ксюлианин тут же закашлялся и вынужден был сесть, хватая ртом воздух. Он был прямо-таки сражен неизвестным ему доселе "лекарством". Лицо его оросил пот, а руки непроизвольно задрожали.

- Ксюл... - бормотал он. - Ксюл!..

- Ксюл? Послушайте, это же название его планеты... По крайней мере он так её называл...

- Да, он называет эту планету Ксюл. И к тому же она напоминала ему Маркаб IV. Только если я правильно его понял, то, когда он покидал свой Ксюл, тот был закрыт неким покрывалом от лучей солнца в результате каких-то там опытов их физиков-ядерщиков... А потому погибал в снегах и во льдах...

- А знаете, - прошептал Лоэнгрин, - этот Маркаб IV и есть Ксюл, возродившийся к жизни после катастрофы. Я лично в этом теперь нисколько не сомневаюсь...

Доминик задумчиво проговорила:

- Мне тоже иногда это приходило в голову, Лоэнгрин, и даже та малость, которую смог нам рассказать Ригель о своей планете, подводила к этой мысли, но...

Тут к разговору подключился Хосе:

- ...как же могло случиться, что человек выжил здесь в течение нескольких веков, если не сказать больше?..

- Да так прямо и скажи, Хосе, что в течение нескольких тысячелетий.

- Если бы точно знать природу атомного бедствия, поразившего этот несчастный Ксюл, - вздохнул Лоэнгрин, - или хотя бы детали последствия катаклизма...

- Терпение, мы об этом узнаем позже...

- Просто нужно, чтобы наш бэби Ригель скорее научился говорить! засмеялся Виктор. - Подарим ему азбуку с картинками!

- Тихо, Виктор!

Ригель был просто ошеломлен всем происходящим, он был раздавлен непонятными землянам, незнакомыми с ксюлианской психологией, охватившими его чувствами.

И вот они снова на дне пропасти, на плоской площадке, куда наверное, некогда подходило озеро. Ригель впал в страшное возбуждение, которое, впрочем, испытывали и его спутники, хотя и пытались держать себя в руках.

Хосе очень хотелось увидеть теневиков:

- Скорее всего, это какая-то водяная раса или, по крайней мере, наполовину водяная... А может быть, они поселились в этих местах со времен катаклизма?

- Вполне возможно.

- Во всяком случае, - проворчал Виктор, - нам следовало бы принять меры предосторожности! Мало того, что эти существа плавают, как рыбы, они ещё и способны загипнотизировать. Хорошо, что мы располагаем эффективными средствами защиты...

Они выбрались из корабля, на который вряд ли бы кто-либо покусился, и двинулись к озеру.