Книга 1. Башня аттракционов

Надежда Нелидова

ГОСПОДИН ЭКСПРОМТ.

КНИГА 1. БАШНЯ АТТРАКЦИОНОВ

БАШНЯ АТТРАКЦИОНОВ

С трудом раздобытый номер мобильного не отвечал, и я подкараулила её после работы. Из проходной вышла миниатюрная хрупкая женщина в туго подпоясанном светло-бежевом плащике. Короткая пышная стрижка – как тронутый седой изморозью цветок марагаритки. Большие вопросительные глаза на маленьком личике. Женщина – Дюймовочка. Смотрит снизу вверх, так что квадратные очки съезжают с птичьего носика:

– Это вы та настырная особа из газеты, которая рвётся со мной встретиться? Как с кем вы хотели со мной встретиться?

– Как с матерью, столь ужасно потерявшей сына…

Она повторила задумчиво:

– Как с матерью. Столь ужасно. Потерявшей сына. – Устало удивилась: – Вы это печатать хотите? Со всеми несчастными матерями уже встречались? Или решили начать с меня? Господи, зачем вам это? Хотя ведь не отстанете. Где встретимся?

– А давайте прямо и в Башне Аттракционов.

– Понимаю, – усмехнулась она. – Мрачная, жуткая, душераздирающая атмосфера. Этого ведь ждут от вас читатели? Крови, боли, чужого страдания? Мало вам… Но разве башню не закрыли?

– Опечатали, но охрану, кажется, сняли.

До Горбачёва, по генплану наш город к 2015 году должен был вырасти – и, несомненно, вырос бы – в три раза. Там, где сейчас болота и непролазный ивняк – стояли бы кварталы гулких розовых многоэтажек. Между ними, как грибочки, теснились бы крепкие весёлые семейства садиков и школ, уютно звенели трамваи. Трамваи в наш город так и не пришли. Город стремительно стареет и растёт в обратную сторону. Усыхает, съёживается, мумифицируется, как мёртвый плод.

Так вот, о запланированной, но не рождённой, призрачной части города. Чтобы обеспечить её теплом, старых мощностей не хватило бы. Над городом всегда висела промышленная дымка, в последнее время в ней слышался стрекозиный треск вертолётов. На окраине воздвигалось нечто выдающееся, из ряда вон. В воздухе на серебристых паутинках тросов с обманчивой лёгкостью зависали бетонные кольца, издали похожие на обручальные. В один ясный ветреный день горожане подняли головы и ахнули: на окраине, словно по мановению волшебной палочки, взметнулась труба новой ТЭЦ. Вершина дебелой красавицы таяла в голубом небе.

Как раз подоспела перестройка. Некоторое время заброшенная красавица в унынии и недоумении стояла, покачиваясь, отклоняясь вершиной от оси на положенные при её росте и тучности 1,5 метра. Вскоре у башенной туши снова засуетились, как муравьи, люди с техникой и нужными бумагами за подписью некоего малоизвестного Фрумкина – молодые да ранние птенцы отечественного бизнеса.

Бумаги давали отмашку: тащите, сколько можете. Что не взорвал тротил, и не увезла тяжёлая техника, растаскали в багажниках и в тачках горожане. Труба, построенная на века, продолжала стоять плакатно, прочно – у мародёров кишка была тонка её свалить. Разодрали, распотрошили лишь её обивку, оболочку.

Спустя время неугомонный люд вновь нарушил сон спящей железобетонной красавицы. Успешный бизнесмен и депутат, миллиардер Фрумкин долгосрочно арендовал башню – после того, как строгая экспертиза доказала прочность и безопасность несущих конструкций.

Когда в один прекрасный вечер горожане в очередной раз ненадолго очнулись от летаргического сна и протёрли опухшие сонные глаза – перед ними нарядно переливалась опоясанная огнями, бегущими строками, музыкой, рекламными табло башня – стразу ставшая яркой, лёгкой, кружевной. За многие километры над спящими холмами и ельниками, над тонущими во тьме и грязи фермами и избёнками, где крестится высохшей рукой разбуженная простоволосая старушка, зазвучали размноженные эхом вкрадчивые голоса зазывал: «Дамы и господа! Леди энд джентльмены! Уважаемые гости города…»

Будучи патриотом местного розлива, Фрумкин сделал шикарный предвыборный жест: разрешил землякам одноразовое бесплатное посещение башни. Кто там бывал, захлёбываясь рассказывал о снующих вверх-вниз прозрачных, святящихся изнутри крошечных яичках лифтов, где стеклянный пол под ногами так чист, что его не видно вовсе, и ноги висят в воздухе, а сердце яблоком подкатывается к горлу. Лес кажется кудрявой травкой, река – затерявшейся в травке девчоночьей шёлковой ленточкой, дороги – муравьиными тропками, а город – разбросанными меленькими деталями лего.

Башня Аттракционов заимела бешеную популярность далеко за пределами области. Сюда со всех сторон слетались частные вертолёты, тряслись по ухабам внедорожники и пробивались сквозь дремучие леса и непроходимые болота вездеходы. В подвалах башни размещалось казино «Вечная ночь»: чёрные бархатные драпировки, треск игральных аппаратов, звон сыплющихся монет, жужжание рулеток, оглушительные стрелялки. Никогда не пустовали бары, рестораны, сауны, роскошные номера для гостей и массажные кабинеты.

Для любителей ужастиков узкая винтовая лестница вела в боковой полуосвещённый коридор с настоящим привидением. Привидение зависало в воздухе, фосфоресцировало, развевало саваном, опахивая лица ледяным могильным дыханием, материализовалось буквально из камня и в камне же исчезало. Был аттракцион «Грот сокровищ», в который можно было пробраться только сквозь равномерно, с лязгом смыкающиеся громадные зубастые пасти акул и доисторических рептилий…

Башню обвивала крутая спираль водяных горок. На бешеной скорости с грохотом носился паровозик: вагончики с обманчивой шаткостью описывали круги по рельсам, висящим в воздухе. Смельчаки прыгали на тарзанках вниз, упруго подскакивая и раскачиваясь, как гуттаперчевые пауки на резинках. На мостике повыше, обустроенной для бейсджампинга, толпился народ солиднее, при специальной амуниции.

Были русские качели с расписными лодками, в которых взмывали под облака визжащие компании. Для экстремалов предлагались так называемые детские качельки: простая излохматившаяся верёвка с узенькой дощечкой. Внизу, в соответствии с техникой безопасности, растягивалась страховочная сетка. Говорили, за дополнительные деньги (желание клиента – закон) страховка убиралась.

Ходили ещё разные чудные слухи о тайных развлечениях, закрытых клубах для своей, проверенной, ищущей выброса адреналина клиентуры. Уводили в бездну узкие, как стрелы, балки и стропы, где дурачились и кривлялись, снимая себя на камеры, безбашенные руферы.

Была так называемая площадка для самоубийц, желавших с комфортом свести счёты с жизнью. Человек выпивал бокал хорошего вина (бонус от заведения), заказывал любимое блюдо и любимую мелодию, выкуривал последнюю сигарету, стряхивая пепел в бездну под ногами. Задумчиво покачивая башмаком, любовался на горизонт, где огоньки города сливались со звёздным небом… Красиво, чёрт побери: любой каприз за ваши деньги.

Затем вставал на выступ с прорезиненным покрытием (чтобы не поскользнуться и не оконфузиться в самый ответственный момент) – и сигал в черноту ночи. Не подозревая, что в метрах пяти внизу уже бесшумно выполз готовый принять его в свои объятия упругий тент… Сюрприииз! Ну, конечно, дежурил штатный психотерапевт – отдельные клиенты слабее после такого аттракциона нуждались в его услугах всю жизнь.

Также (по слухам, господа, по слухам!) за отдельную плату тент мог и забыть выползти. В этом случае у подножия башни, якобы, ждал дворник со шлангом замывать асфальт и частная «скорая»: зафиксировать кончину и подбросить тело к какой-нибудь городской многоэтажке.

На самой высокой 260-метровой точке располагалась смотровая вышка «С высоты птичьего полёта». Здесь неистовый дружище-ветер рвал, надувал пузырями одежду, сбивал с ног – его в весёлом ужасе перекрикивали, цеплялись друг за друга и за низенькие, ходящие ходуном символические перильца. И ещё было много всяческих аттракционов: Фрумкин умел выжимать копейку из камня – не то, что из высоты.

Первым закрыли аттракцион «Привидение»: после того, как в тёмном коридоре исчез пьяненький гость. Его нашли случайно: из-под отвалившейся штукатурки высунулся истлевший кусок брюк. Привидение – он же отставной спившийся актёр муниципального театра – на допросе сознался, что замуровал гостя заживо. В суде он кричал, что не виновен, но они же все это в суде кричат. Его поместили в психиатрическую клинику, откуда он сбежал – и буквально растворился, растаял, ещё раз подтвердив, что был рождён для роли привидения.