Повесть о сыне

С малых лет Олег был правдивым во всём. Он не обманывал нас в мелочах, не обманул никого и в большом, когда пришлось ему в страшной борьбе с врагом отдать свою жизнь за Родину...

Мне хотелось, чтоб сын мой был отзывчивым ко всему хорошему, что есть в человеке, чутким к добру и правде, чтобы он внимательно относился к своим товарищам. С самых малых лет старались мы приучить Олега ценить дружбу, быть в обращении с товарищами скромным и сердечным.

Однажды я сшила сыну к Первому мая два новых костюма: простой и матроску. Матроска Олегу очень понравилась. Вдруг он подошёл ко мне, потянул за рукав и тихо сказал:

- У меня два костюма, а у Гриши - ни одного. Мама, давай подарим Грише... матроску!

С Гришей Олег целыми днями играл в саду. У Гриши не было отца, мать болела. Жилось им трудно.

Я молча завернула матроску в бумагу, и Олег, счастливый, побежал к своему маленькому товарищу. За костюмом последовали ботинки, альбомы, карандаши и всё то, что так дорого ребятам.

Однажды Олегу пришлось видеть, как мальчишки разоряли птичьи гнёзда. Выбрав яички и побросав птенцов, они разбежались, а встревоженные птицы долго ещё кружили над гнёздами. Помню, как Олег принёс двух голых галчат и робко спросил:

- А можно, мамочка, птичек оставить? Будем их кормить, а когда вырастут, полетят папу и маму искать. Вот будут рады, когда найдут, правда?

Олег с любовью ухаживал за птенцами, а когда те выросли, отпустил их на волю.

В БИБЛИОТЕКЕ

Верными моими помощниками были книги. Слушать чтение Олег мог без конца. Игрушками он не увлекался, зато книжками - до самозабвения.

Мне часто приходилось ездить с маленьким Олегом в поезде. На вокзале он обычно брал меня за руку и подводил к книжному киоску:

- Ты посмотри, сколько тут книжек! А у нас таких нет. Купи, мамочка!

Как радовался он, как, счастливый, размахивал новой книжкой! Потом, конечно, добивался, чтоб я ему читала. Если это были стихи, он повторял за мной:

Вот свалились санки,

И я на бок - хлоп!

Кубарем качусь я

Под гору в сугроб...

и радостно хлопал в ладоши.

Стихи Олег очень любил, учил их наизусть, охотно декламировал.

Не задумываясь и не жалея, он мог отдать товарищам свои игрушки, но книжку - никому.

Помню, как-то я зашла с Олегом в районную библиотеку в Прилуках. Увидев на полках много книг, Олег спросил громко:

- Мамочка, а за сколько дней можно прочитать все эти книжки?

Когда мы возвращались домой, он под впечатлением виденного в библиотеке всю дорогу расспрашивал меня о людях, которые написали так много книжек, допытываясь, нельзя ли писать стихи самому.

- Как мне хочется увидеть живого писателя! - сказал он взволнованно. - Он, наверно, очень высокий. А голова и глаза у него - вот такие большие!

- Почему же так? - спросила я.

- Ну, как почему, - отвечал Олег, - он должен очень много думать и всё видеть. А рост большой - это чтоб дальше видеть.

ДВА ОГОРОДНИКА

Наш двор был полон зелени и цветов, веранда домика густо увита диким виноградом, в саду фруктовые деревья, кусты смородины и малины. В нашем цветнике росли левкои, гвоздика, резеда, астры. Дорожка от калитки в глубь двора была засажена пионами, георгинами и флоксами.

Хорошо тут бывало и днём, когда пчёлы носились с цветка на цветок, и вечером, когда сад благоухал и становился ещё красивей под вечерними лучами солнца.

Я всегда старалась вовлечь в работу и Олега, когда сама работала в саду. С деловитым видом, раскрасневшийся, он охотно подносил мне рассаду, семена, а при разбивке клумб важно держал шнурок.

За садом ухаживал дедушка Кошевой. Он хотя и не был суровым, но порядок любил. Без его разрешения Олег ничего не брал с грядок или в саду.

Припоминаю случай, который всех нас очень рассмешил.

Вижу я как-то - залез Олег в кусты малины и, поднимаясь на цыпочках, срывает ягоды ртом, не дотрагиваясь до них руками. Но пока ему, маленькому, удавалось схватить ртом одну ягоду, он несколько раз падал, теряя равновесие.

- Что это ты тут делаешь? - спросила я.

- Ягоды ем, - ответил мальчик. - Дедушка сказал: руками срывать нельзя. А про губы он ничего не сказал.

Дедушка Кошевой и Олег - это были неразлучные, задушевные друзья. Сойдутся вместе - водой их не разольёшь: сказки, рассказы, вопросы без конца.

- Дедусь, а почему пшеничный колосок такой большой, а ржаной меньше?

- Почему ласточки на провода садятся? Думают, длинные ветки, да?

- А почему у лягушки четыре ноги, а у курицы - две?

- Дедусь, расскажи: гром - это откуда?

Дедушка только в усы улыбается и рассказывает: рассказывает о цветах и хлебах, о том, как произрастают всяческие травы, о далёких землях и птицах. И заставил дедушка полюбить Олега нашу красавицу Украину, и весь свет, и всё живое.

Только раз у закадычных друзей вышло что-то вроде ссоры. Был у Олега дружок Грида. Ему тогда было шесть лет - на два года больше, чем сыну.

Дело случилось осенью. Ребята копались в саду. Грида сказал:

- Олег, а давай всю клубнику из грядок повыдергаем?

- А зачем? - спросил Олежек.

- Просто так.

- Дедушка рассердится.

Грида внёс некоторую поправку:

- Тогда давай просто из одних грядок во все другие понасадим.

- А зачем?

- Вот чудак, небось тогда больше будет клубники! Знаешь, как расти начнёт везде? Только собирай!

- Ну, тогда давай. Дедушке понравится.

Недолго раздумывая, Олег принёс из сарая корзинку.

- Дедушка говорит: пересаживать клубнику надо умеючи. Её надо вместе с землёй выкапывать - чтоб земля с корней не обтрусилась.

И друзья с жаром принялись за работу.

Детскими лопатками и руками они выкапывали клубнику и складывали её в корзинку. Скоро они перемазались с головы до ног, пот катился с них градом. Олег даже пальто снял, повесил его на сучок. Вот уж и весь костюм его в земле, на красных щеках - отпечатки грязных ладошек.

Работа была в самом разгаре, когда дед увидел их за этим занятием.

- Это что же вы натворили? - удивился дед. - А говоришь, что дедушку любишь! - обратился он к Олегу. - Какая же это любовь? Дедушка трудился, трудился, а ты всё разрушил! Была бы у нас ягода, а теперь ничего не будет! Эх!

Олег расплакался.

- Дедушка, дедушка, я тебя и сейчас люблю! - отчаянно убеждал он, больше всего боясь, что ему не поверят. - А это я хотел, чтоб больше ягод было. Чтоб на всех грядках. Только собирай...

Федосий Осипович никогда и голоса не повышал на Олега. Сдержался он и на этот раз, но строго разъяснил внуку его ошибку. Всё кончилось миром. К тому же клубника не погибла. Она была высажена аккуратно, с землёй на корнях.

На следующее лето грядки опять были полны душистых, сладких ягод. Но Олег уже не занимался без разрешения деда "самостоятельным огородничеством", пока не подрос. А дедушка ещё долго говорил, посмеиваясь в свои чумацкие усы:

- Наш хлопец - вылитый батька мой Осип Кошевой! Такой же дотошный!

"СЛЫШУ, СЫНКУ!.."

Отец часто рассказывал Олегу о Запорожской Сечи, о нашествии орды на Украину, о разгроме шведов под Полтавой. У Олега тогда загорались его карие глаза. Затаив дыхание, жадно слушал он рассказы старины, а с чудесной повестью Гоголя "Тарас Бульба" впервые познакомился в пересказе отца.

- Вот повели Остапа на плаху, на казнь, - рассказывал отец притихшему Олегу, - и подошёл к казаку палач. И так он Остапа пытал и мучил, что все, кто стоял на площади, не в силах были смотреть, отворачивались и закрывали глаза. Но ни одним стоном не показал Остап врагам, как трудно ему было да больно. А Тарас Бульба видел всё: как терзают его сына и какой гордый стоял он перед врагом. И говорил Бульба тихо: "Добре, сынку, добре!" Но палач ещё злее стал мучить Остапа, и тут дрогнула казацкая душа. И сказал Остап, глядя на врагов:

"Всё чужие, неведомые мне лица! Где ты, батько? Слышишь ли ты меня?"