Яр

– Мы хотели бы узнать, в каких отношениях вы были с бывшим мужем и где были вчера между часом и двумя часами ночи, – пояснил я хозяйке дома и выразительно взглянул на набриолининого пажа.

– Это Евгений, не волнуйтесь, от него у меня нет секретов, – протянула женщина-подросток и кинула на паренька полный нежности взгляд. – Мне скрывать нечего, тем более мое отношение к бывшему мужу ни для кого не секрет. Я ненавидела Кость. Пока мы были молоды и перебивались от зарплаты до зарплаты, я ему была нужна. Нужна чтобы выслушивать его бесконечные жалобы на несчастную долю, на непонимающее начальство, на пробки на дорогах. На все. И утешать его, подбадривать, поднимать самооценку. И молчать о своих бедах. Ну как же. Ведь у него своих хватало, а я его любила и хотела, чтобы ему было легче. А чем он мне отплатил? Когда его карьера пошла в гору, он тут же почувствовал себя самым-самым. Стал сначала скрытно, а потом откровенно ходить налево. А затем и вовсе со мной развелся. Я едва успела вкусить его богатства, хотя его бедности испробовала вдоволь. Отобрал у меня детей. И ведь он, даже выпроваживая за дверь, все равно далеко не пускает. Заставил поселиться здесь, по соседству, иначе грозил лишить и тех крох содержания, которые изволит, точнее, изволил мне выплачивать. Ничтожество. И как вы думаете, я должна к нему относиться? – она почти сорвалась на крик. Грудь бурно поднималась под тяжелыми медальонами, свисавшими с шеи.

Тут появился чай, и она перевела дыхание. Саша оказался мужчиной. Что меня несколько удивило. Мужчин-горничных мне еще встречать не доводилось. Хотя в принципе я не припомню, чтобы видел горничных, разве что в отелях. Накачанный брюнет в белоснежной рубашке расставил все необходимое для чая на маленьком столике и тихо удалился. Я заметил, что Евгений проводил его полным злости взглядом. Похоже, чего-то не поделили, а скорее кого-то. Честно говоря, неясно, какой толк от этого мальчишки был нынешней вдове. Его замашки явно отдавали «голубизной». Гордеев, очевидно, тоже отметил отношение паренька к «горничной». Он с любопытством его изучал, пока Изольда передавала тому изящную чашечку из такого тонкого фарфора, что я даже побоялся взять ее в руки, вдруг рассыплется.

– Что же касается вчерашней ночи. То около 12 я ушла спать, около 4 утра меня разбудил звонок Валерии. И нет, подтвердить этого некому. Я сплю одна, – последнее она особенно подчеркнула. – Но я его не убивала. Зачем брать грех на душу.

– У вас есть какие-то соображения, кто мог желать смерти вашему бывшему мужу?

Женщина хищно усмехнулась:

– Проще сказать, кто не желал его смерти. Он был не из тех, кто располагает к себе. Единственная, кто может жалеть о нем, это маленькая пронырливая Марселька, которой она дарил такие подарки, каких я никогда не видела.

Я удивленно поднял бровь:

– Так они были любовниками?

– Да он не пропускал мимо ни одной юбки, а уж такой смазливой, да к тому же живущей в его доме и подавно, – она так резко поставила чашку на блюдце, что волна чая выплеснулась через край и несколько горячих капель попало ей на руку. Евгений тут же оказался возле нее с салфеткой в руках. Мне бросились в глаза его ноги. Он был обут в яркие домашние тапочки, что очень забавно сочеталось с официальностью всего остального наряда. Очевидно, он частый гость в доме и чувствует себя здесь совершенно комфортно:

– Спокойно, Иза, он того не стоит, – подобострастно прошептал он. Женщина нежно погладила его по блестящей голове. Дождавшись, пока паж снова займет свое место за спинкой дивана, я продолжил:

– А подробности его завещания вы, случайно, не знаете?

– Нет. Он меня не посвящал. Господа, мне, честно говоря, пора уходить. Давайте закончим на этом? – не дожидаясь ответа, вдова встала.

– Еще буквально пара вопросов, – впервые подал голос Гордеев, не двигаясь с места. Изольда снова на мгновение показалась мне хозяйкой собачьего двора. Яр, судя по всему, был оценен как достойный противник, так как она покорно села.

– Когда вы в последний раз виделись с бывшим мужем и о чем говорили?

После недолго раздумья женщина с вызовом ответила:

– Что ж. Все равно вам доложит эта шпионка. Я была у него три дня назад. Просила спонсировать наш спектакль. Видите ли, Женя актер, и первоклассный. И со временем его наверняка оценят. Но пока ему не дают достойных ролей, и я решила сама поставить для него спектакль. Мы нашли прекрасную пьесу, режиссера, актеров и даже театр. Но не хватает денег. А ведь стоит лишь раз показать себя в выгодном свете, и будущее обеспечено. Вложения бы быстро окупились, но нет. Ленька отказал… Мы немного повздорили. Но спорить с ним бесполезно, я-то это знаю…, – женщина так впилась острыми длинными ногтями в диванную подушку, что я бы не удивился появлению на свет поролоновой начинки несчастной. Но уже через мгновение, ее пальцы расслабились. – Ну, на этом думаю действительно все, – она решительно поднялась и направилась к выходу. Евгений засеменил следом. Уверен, он совершенно бездарен.

– А кого вы имеет в виду, говоря о шпионке? – поинтересовался я напоследок.

– Конечно, эту несносную няньку. Она везде сует свой любопытный нос! Регулярно наведывается буквально под мое крыльцо, оправдываясь, что гуляет с собакой! И почаще старается столкнуться с Евгением. Наша Люся его уже даже узнавать стала. Только вот раньше она обо всем докладывала Лене, – быстрый взгляд на пажа. – Теперь уж не знаю, кому будет прислуживать. А без этого она жить не может. По-моему, после того как она потеряла ребенка, она немного сдвинулась в уме.

– А как она потеряла ребенка?

– О, это было, много лет назад, я уже и не помню. Всего хорошего, господа, – Изольда настойчиво выдавливала нас в коридор.

Уже стоя в дверях Гордеев обернулся:

– Простите, но ведь Евгений тоже ночевал в ночь убийства здесь, где он находился во время совершения преступления?

Все, включая меня, с удивлением уставились на Яра.

– Откуда… – начала Иза, но оборвала сама себя. Бросила на нас вызывающий взгляд. – Да он был здесь. Мы засиделись допоздна, репетируя пьесу, и ему уже поздно было ехать домой. Что тут такого? Он ночевал в комнате для гостей.

И вы никуда не выходили ночью из своей комнаты? – обратился Яр уже непосредственно к маячившему за спиной вдовы молодому человеку, прожигая его взглядом, по-моему, до самого позвоночника.

– Нет… не выходил, – робко подтвердил тот.

Гордеев кивнул, показывая, что другого он и не ждал, попрощался и вышел под продолжающийся дождь.

Я было припустил к машине, когда мир вокруг вдруг закружился и начал уходить из-под ног. Новые туфли, которыми я решил сменить наконец свои старые ботинки, не прошли проверку мокрыми мраморными ступеньками крыльца. Уверен, я бы основательно отбил себе хребет, если бы Яр, проявив поистине змеиную реакцию, не подхватил меня за локоть. Никогда бы не подумал, что в этом на вид тощем интеллигенте столько силы, но он без видимого усилия удержал мои почти 80 кило над землей. Я максимально быстро собрал себя в кучу и смущенно обернулся. Как я и думал, сцена не ускользнула от глаз Изольды, которая не успела закрыть дверь. Я хмыкнул. Не удивлюсь, если дворняжка оказалась покорена приблудным псом. Уже на дороге, не обращая внимания на противную морось, я пристал к Яру с вопросом, как он узнал о ночевке лизоблюда в доме Изольды.

– Не имеет значения, главное, я оказался прав, – бросил он и полез в машину. Но так просто я отступать не намеревался.

– Яр, либо мы работаем вместе, и ты не выставляешь меня дураком, либо давай каждый сам по себе.

Тот помешкал секунду, но ответил:

– В коридоре уж очень было чисто. Похоже было, что никто не входил-выходил, так как дождь сегодня зарядил с раннего утра, разведя на улице страшную грязь. Значит наш мальчик ночевал в доме. А если он ночевал там эту ночь, то почему не прошлую? Я сделал вид, что уверен в этом, хотя это было мое предположение, но оно оказалось верным. Не мокни, еще простудишься, – кинул он мне и захлопнул дверцу.