Страница 2 из 5
- Твоя новая знакомая?
Но Дант, казалось, не слышал вопроса, взгляд его был отсутствующим. Потом выяснилось: третье облучение вызвало нежелательную реакцию в очаге наследственной памяти. Тогда всю подкорковую часть мозга Данта подвергли резонансному облучению, это всегда давало положительные результаты. С Дантом случилось обратное - он совершенно забыл родную речь и стал говорить на незнакомом языке, который не был известен ни одному историку-лингвисту, По ночам он выходил на балкон, подолгу смотрел на звезды, что-то говорил и говорил, протягивая к ним руки. Его речь записали, но она долго не поддавалась расшифровке. Решили записать на цветную пленку его зрительную память. И только после соединения обеих пленок электронно-аналитические машины разгадали язык Данта.
В этот момент Евита услышала голос Горна:
- Даем обратную настройку памяти.
Сейчас на сознание Данта будут воздействовать его же воспоминаниями, записанными ранее. Укрепленные на его шлеме датчики играли теперь роль церебронов. Горн все пытается подвести мысли юноши к воспоминаниям о черном свете, о котором Дант упоминал не раз.
...Евита снова почувствовала себя летящей среди звезд. Потом движение замедлилось: она приближалась к двойной звезде, фиолетовой и черной. Погасшая черная звезда быстро вращалась вокруг фиолетовой, вернее - обе они вращались вокруг общего центра тяжести. Но полет мысли миновал их и устремился к ближайшей планете, окутанной оранжевой дымкой атмосферы. Было заметно, что планета обращена к своему светилу одной и той же стороной, ее ось лежала в плоскости эклиптики цефеиды. Воспоминания Данта остановились на прибрежной равнине, у терминатора, у границы дня и вечной ночи. Из покрытого окалиной корабля вышли отец и сын. Мальчик с удивлением смотрит на леса, на солнце и море. Наверное, он родился в космосе и ничего еще не видел, кроме корабля. Еще больше удивляют ребенка теплые ветры, приносившие из темноты горячие, как пар, туманы.
- Почему они горячие? - спрашивает мальчик. - Ведь там должен быть космический холод.
- Их нагревает черный свет, - отвечает отец.
Видимо, это было первым и потому наиболее ярким воспоминанием Данта.
Потом в сознании всех, кто был вооружен церебронами, возникали смутные образы людей планеты, смерть отца, девичье лицо - лицо Онико, ночные купанья в море вместе с ней. Но чаще всего Дант вспоминал последние дни пребывания на планете двойной звезды. Вот и опять то же самое...
...В сумерках начавшегося затмения фиолетового солнца вдоль берега идет юноша. Это Дант, волны докатываются до его ног, обутых в легкие сандалии. Он приближается к светлому зданию на опушке леса - высокой ротонде, плоская крыша которой покоится на невесомых ажурных колоннах. Он кого-то ждет. Наконец перед ним возникает еле уловимое, как греза, видение. Это девушка, то ли действительно полупрозрачная, то ли память неточно воспроизводит ее облик. Она молча смотрит на юношу, не смеющего приблизиться к ней. Когда огромный черный диск заслонил все солнце, тело девушки начало обретать краски. Из-за моря поднимается большой серп спутника планеты, и в его свете тела юноши и девушки приобретают фиолетовый оттенок. Шорохом листьев налетает ветерок, девушка тихо смеется.
- Тебе не холодно, Сын звезд? Ты всегда носишь эту непонятную повязку на бедрах.
- Я уже говорил: это обычай людей моей планеты.
- А почему тебе не нравятся наши обычаи?
- Я не могу привыкнуть к ним. Странные вы: бодрствуете ночью, спите днем, и до вас в это время нельзя дотрагиваться.
- Это ты странный, Сын звезд, - тихо смеется девушка. - Одинаковый и днем и ночью. И нашего солнца не боишься. Мы разные с тобой, - уже печально говорит Онико. - Отец сказал, что ты из другой материи, не годишься для меня. Это правда?
- Ночью мы с тобой одинаковые, Онико. На моей планете ты тоже станешь такой же, как я. И к тебе можно будет прикасаться и днем.
Девушка глубоко вздыхает.
- А разве тебе недостаточно того, что ты прикасаешься ко мне ночью?
- Я хочу быть с тобой всегда.
- А почему ты не хочешь остаться у нас? После облучения черным светом ты станешь таким же, как мы.
- Я еще никогда не видел себе подобных. Я вижу их только во сне, слышу их голоса, они зовут меня.
- Ты не найдешь свою планету среди звезд.
- Отец научил меня понимать звездные карты и управлять кораблем.
Онико некоторое время молчит, потом говорит с упреком:
- Ты называл меня своей мечтой, говорил, что не расстанешься...
- Да, и я пришел, чтобы взять тебя на корабль, мы улетим к моему ласковому солнцу.
- Это невозможно. Отец говорит, что я никогда и нигде не смогу стать такой же, как ты. Черный свет у вас слабее, и меня убьет белый.
Снова наступает молчание. Приближается рассвет, и девушка с беспокойством смотрит на небо.
- Скажи, ты твердо решил лететь? - дрогнувшим голосом спрашивает она. Да? Тогда обними меня, черная звезда уже открывает солнце.
- Но к тебе нельзя прикасаться при свете!
- Ты же непрозрачный. Обними в последний раз...
Когда солнце осветило планету, на полу ротонды лежало тело Онико.
...Видение исчезло, цереброны доносили до сознания Евиты только исступленный голос Данта - вернее, последние воспоминания межзвездного скитальца, Сына звезд.
- О моя Онико, мечта моя! Неужели ты исчезла навеки? Неужели я обречен теперь только мечтать о своей же мечте? Я уже стар, но в мечтах о тебе я по-прежнему молод. Ты всегда со мной по ночам, но мои руки не находят тебя. Откликнись, Онико!
Сложное чувство переживала Евита всякий раз, когда ей приходилось просматривать и прослушивать память любимого человека. Она понимала: больная память ее друга живет воспоминаниями чрезвычайно отдаленного его предка - безвестного астронавигатора, занесенного на планету двойной звезды.
Кто был этот человек? На какой планете он встретил Онико и откуда прилетел туда? Однако Сын звезд вернулся не на родную планету, а на Землю, где в лице одного из своих потомков, Данта, ему посчастливилось воскреснуть памятью, снова мысленно встретить Онико и пережить свою любовь. Каким же сильным было это чувство, если оно пробило толщу памяти сотен поколений потомков Сына звезд!