Шпион

Лев Владимирович КАНТОРОВИЧ

ШПИОН

Рассказ

Его звали Миркин.

Он был блондин, огромного роста и невероятно широк в плечах.

Никто не знал, откуда он родом. Он появлялся в деревнях близ советской границы и исчезал неизвестно куда.

Зимой и летом он ходил в вязаном свитере, серой суконной куртке и высоких сапогах из телячьей кожи с загнутыми для лыж носками.

Никто не знал леса лучше его. В непроходимых чащах он пробирался по тайным звериным тропам.

Он уходил в самую дурную погоду - дождливыми, бурными ночами осенью или в метели зимой - и часто пропадал на целые недели. Потом снова приходил в деревню, молчаливый и мрачный.

Он пил мало, но по вечерам часто сидел в трактирах, никогда не принимая участия в спорах.

К нему привыкли в деревнях, на него не обращали внимания и часто даже не замечали, как он уходил и возвращался.

Однажды поздней осенью Миркин пришел на пограничный кордон с лицом, залитым кровью. Вместо левого глаза зияла страшная черная дыра.

За ним гнались советские пограничники. Собака нашла его след. Он бежал по тропинке и уже слышал погоню за своей спиной. Ночь была очень темная.

Миркин бросился в сторону и стал пробираться через чащу.

Он ушел за границу, но в темноте наткнулся на сук и выбил глаз.

Кривое лицо его стало еще злее.

Он не бросил свою опасную работу.

Говорили, будто "одноглазый Миркин" стал стрелять еще лучше, чем раньше.

В другой раз его поймали.

На допросе в тюрьме он сказал, что он - "знаменитый Миркин".

Ночью он бежал, разломав решетку и выпрыгнув в снег с третьего этажа.

В следующий раз Миркин встретился с советскими пограничниками зимой, через год после побега из тюрьмы.

Миркин увидал пограничный дозор в лесу, километрах в двух от границы. Он бросился в сторону.

В густых зарослях снег рыхлый. Лыжи проваливались, цеплялись за ветки и корни деревьев. Бежать быстро было невозможно.

Миркин услышал сигнальный выстрел. Пограничник гнался по следу. Через несколько минут подоспела помощь с заставы.

Пограничники бежали молча, но Миркин чувствовал, как стягивается кольцо вокруг него.

Пробегая краем лужайки, Миркин увидел проводника с собакой. Собака тянула к лесу, проводник едва поспевал за ней.

Миркину стало страшно.

Молчаливые, дьявольски умные, свирепые, как волки, пограничные собаки - это единственное на свете, чего по-настоящему боялся Миркин. Он знал, как трудно обмануть собаку, если она идет по следу. Знал, как трудно убить собаку, если она догоняет стремительными неровными прыжками. Знал, как страшно, когда собака, догнав, без единого звука прыгает на спину.

Собака шла прямо на Миркина. Спрятавшись за деревьями, он видел, как зверь скалит зубы, кусает на бегу снег.

Миркин снова резко повернул в сторону. Теперь он уходил только от собаки.

Он выскочил из леса на крутой горе. Пограничники настигали его. Но уже была видна граница - неглубокий овраг и изгородь внизу, у подножия горы.

Миркин не оглядываясь, низко согнувшись, летел вниз. Он слышал выстрелы за своей спиной. Пули взрывали снег у его ног.

Никогда еще Миркин не бежал на лыжах так хорошо. Он не чувствовал усталости. Финишем лежала перед ним граница.

Вдруг сбоку, из-за деревьев, серым клубочком выкатилась собака, и резкий голос прокричал страшную команду:

- Фас!*

_______________

* Ф а с - хватай.

Миркин оглянулся. Ему показалось, что он стоит на месте, - так быстро приближалась собака.

На середине горы, уже у самой границы, торчал из-под снега сенной сарайчик. Бревенчатая постройка, площадью не больше восьми метров. У входа снег был разрыт, тяжелая деревянная дверь стояла приоткрытой. Очевидно, недавно из сарая брали сено.

Миркин с разгону вскочил в сарай и, захлопнув дверь, привалился к ней изнутри.

Через несколько секунд на дверь налетела собака. Она рычала, прыгала и царапалась.

В сарае было темно. Пахло сеном. В щели между бревнами едва просачивался свет. Миркин припер дверь какой-то корягой и, отойдя в глубь сарая, вынул маузер.

Он слышал, как к сараю подбежали пограничники. Проводник успокаивал собаку.

Потом кто-то подошел к двери. На просветах легла человеческая тень. Дверь задрожала от толчка. Миркин выстрелил. Человек отскочил в сторону. Снаружи ответили залпом из винтовок. Пули застревали в сене.

Миркину предложили сдаться.

Говорил, очевидно, начальник.

Миркин ответил, что два заряженных маузера позволят ему сначала уложить не меньше шести человек, а потом застрелиться самому. Стреляет он неплохо. Пуль хватит.

Начальник сказал, что тогда его возьмут измором. Он сам посадил себя в тюрьму. Пограничники стоят тесным кольцом вокруг сарая, и уйти невозможно.

Скоро стемнело.

Пограничники ежились от холода, топтались на месте. Разговаривать никому не хотелось. Винтовки держали наготове.

Изредка начальник монотонным голосом повторял предложение сдаться. Миркин отвечал спокойно.

Мороз усилился. Облака заволокли небо, и стало еще темнее. Собака начала скулить, коротко подвывая. Она замерзла, и проводник увел ее на заставу.

Вдруг сугроб на крыше сарая провалился внутрь. Миркин незаметно разобрал солому и неожиданно выскочил на крышу с лыжами на ногах. Странный черный силуэт какую-то долю секунды стоял неподвижно на фоне темного неба, крестом раскинув руки с лыжными палками.

Потом Миркин прыгнул вниз, через головы пограничников.

Лыжи громыхнули. Присев на одно колено, Миркин крутнулся на снегу и понесся под гору.

Первым выстрелил начальник пограничников. Сразу за треском нагана залпом ударили винтовки. Пограничники стреляли не целясь, "на вскидку". Так бьют птицу влет.

Миркин сжался, низко присев на лыжах. В темноте его почти не было видно. Не сбавляя хода, он перескочил овраг, вторым прыжком перемахнул через изгородь и скрылся в темнеющем за границей лесу.

Он снова ушел, но пуля начальника пограничников засела у него в правой лопатке.

Может быть, если бы начальник знал это, он легко перенес бы обиду и стыд.

То, что Миркин ушел почти из самых рук, было ужасно. Это бросало тень на репутацию всей заставы, мешало победить соседние заставы в соревновании ("Ни одного нарушения границы", - говорилось в договоре).