Любитель животных

-- Инспектор,-- осторожно ответил я,-- нынче я фигура довольно крупная. И здесь я по своей собственной воле. А посылаете вы меня туда для обретения душевного равновесия. Может, все-таки расскажете, почему решили проигнорировать компьютер?

Он посмотрел на меня так, словно я предложил ему нечто непристойное. Но мне был знаком этот взгляд. Он означал, что инспектор на что-то крепко зол, но собирается признать это в моем присутствии. Морганстарк порывисто схватил папку и с отвращением сунул ее мне.

-- Последним в списке погибших значится Ник Кольч. Он был спецагентом.

Спецагент. Это мне кое-что подсказало, но недостаточно. С Кольчем я знаком не был. Должно быть, у него водились деньги, но мне хотелось знать больше, и я рискнул снова подвергнуть испытанию терпение инспектора:

-- Что он там делал?

Морганстарк вскочил -- так орать легче:

-- Да откуда мне знать?-- Подобно всем нормальным людям в Бюро, он воспринимал смерть агента лично.-- Он был в отпуске! Его чертов передатчик был отключен!-- Он столь же резко уселся. Через минуту весь его гнев испарился, оставив только усталость.-- Полагаю, он туда поехал охотиться, как и все остальные. Ты не хуже меня знаешь, что за агентами в отпуске мы не следим. Даже агенту время от времени нужно уединение. Мы и не знали, что он погиб, пока жена не подала жалобу, потому что ей не позволили взглянуть на тело.

И мне плевать на утечку секретности -- в его пепле было полно металла. Меня другое пугает...-- Теперь в его выцветших глазах мелькнуло нечто похожее на страх.-- Ведь его батарею никто не отключал. Мы никогда этого не делаем, даже на время отпуска. Ему ничто не могло угрожать -- даже взбесившийся слон.

Я знал, о чем он говорит. Ник Кольч был киборгом. Как и я. И то, что его убило, было опаснее его самого.

2

Да, я киборг. Но это вовсе не то, что вы подумали. Люди ошибаются, считая спецагентов какими-то "суперами". Заблуждение это идет от старых фильмов, где киборгов всегда изображали супербыстрыми и суперсильными. Они напичканы оружием. В них встроен думающий за них компьютер. И они лишь чуть ближе к людям, чем роботы.

Может, когда-нибудь это и будет так. А сейчас технологии для подобных штучек попросту не существуют. В смысле -медицинские технологии. За последние двадцать лет медицина не добилась значительного прогресса. Когда избыток населения столь велик, наука "спасения жизней" уже не кажется столь же ценной, как прежде. А после генетических бунтов 1999 закрылись целые исследовательские центры.

Так что из оборудования во мне имеются: приемопередатчик за правым ухом для постоянной связи с Бюро; тонкие и почти невесомые пластеновые стержни вдоль костей рук и ног и позвоночника, так что покалечить меня непросто (во всяком случае, теоретически); и атомная энергетическая батарея в груди, чья экранирующая оболочка защищает одновременно и сердце. Батарея питает передатчик и гиперзвуковой бластер, вмонтированный в ладонь левой руки.

У такого решения есть и недостатки. Я с трудом сгибаю пальцы на этой руке со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сам бластер прикрыт латексной мембраной (очень похожей на кожу), но после каждого выстрела она выгорает, и мне всегда приходится носить с собой запасные. Но есть и нечто вроде преимуществ. Я могу убивать людей на расстоянии до двадцати пяти метров и оглушать на расстоянии до пятидесяти. Могу пробивать дыры в бетонных стенах, если смогу подойти достаточно близко.

Вот это инспектор и имел в виду, говоря о том, что я еще не свыкся. А я действительно не свыкся с мыслью, что могу убить друга, просто нажав определенным образом на один из коренных зубов. Поэтому я и стараюсь ограничить число своих друзей.

В любом случае то, что я киборг, при таком задании -- малое утешение. У меня будет при себе точно такое же оборудование, которое не спасло Ника Кольча. К тому же у него имелось то, чего у меня нет -- и то, что также его не спасло. Он знал, на что идет. Он был опытным охотником и знаком с другими погибшими. (Наверняка он знал и уцелевших -- или сам, или через друзей. Как иначе мог он заранее знать об опасности?) Может, именно для этого он и отправился в резерват -расследовать частным образом, что случилось с его друзьями.

К сожалению, я не мог пойти к кому-то из его друзей и спросить о том, что знал Кольч. Те, кто получают преимущество (если это правильное слово), охотясь в исключительных условиях, не имеют причин доверять посторонним (вроде меня). И уж точно не признаются спецагенту в том, что им известно о каких-либо нарушениях закона. Это навредит как им, так и резервату.

Но мне вовсе не улыбалась мысль без дополнительной информации столкнуться с тем, что погубило Кольча. И я начал копать.

Кое-какую, но весьма скромную информацию я раздобыл, просмотрев регистрационное свидетельство резервата. Регистрация означает лишь то, что федеральный инспектор одобрил оборудование резервата. А инспекция проводится только по двум позициям: ограждение и медицинские возможности.

От резервата требуется гарантия, что животные не вырвутся на волю, а также наличие небольшой клиники для лечения раненых клиентов (покалеченные животные никого не волнуют). Инспектор подтвердил, что в "Шэрон пойнте" все необходимое имеется. Периметр резервата (133 километра) обнесен надежной оградой, а на его территории есть прекрасно оборудованная операционная и аптека. А также (что меня удивило) ветеринарная лечебница и крематорий -- предположительно для уничтожения тел животных, чьи раны настолько тяжелы, что не поддаются лечению.

Прочая информация мне мало что дала. Сам резерват состоит из 1100 квадратных километров лесов, болот, холмов и лугов. Им владеет и управляет человек по имени Фриц Ашре. В штате один хирург (доктор Эвид Парацельс) и шесть человек, присматривающих за животными.

Но одна позиция подозрительно отсутствовала: название фирмы-поставщика. Большинство резерватов получает животных по контракту с одной из трех-четырех крупных фирм, где их разводят. В регистрационном свидетельстве "Шэрон пойнт" поставщик не значился. Там вообще не был указан источник получения животных. И это навело меня на мысль, что охотники там охотятся вовсе не на зверей.

Люди, охотящиеся на людей? Это незаконно в квадрате. Но может объяснить высокую смертность. Просто львы и бабуины (даже стаи бешеных бабуинов) не могут за двадцать месяцев убить в эксклюзивном резервате сорок пять человек. И я начал понимать, почему инспектор не стал полагаться на мнение компьютера.

Я зашел к операторам и получил от них распечатку свидетельств о смерти. Все были подписаны "доктор Эвид Парацельс". Во всех указана "нормальная" для охотничьего резервата причина смерти (обычная комбинация ран и потери крови), но вид нанесшего смертельные ранения животного не был назван ни разу.

И это меня встревожило. И я попросил операторов выдать мне из компьютеров всю доступную информацию на Фрица Ашре и Эвида Парацельса.

Файл Ашре оказался невелик. Не считая сведений вроде возраста, семейного положения и группы крови, он включал лишь краткое резюме о его прежних местах работы. Двадцать лет безупречной работы в качестве инженера в разных электронных фирмах. Затем он унаследовал небольшой участок земли, быстро уволился и через два года открыл резерват. Теперь (судя по данным из его банка) он уверенно превращался в богача. Все это мне почти ничего не подсказало. Я и так знал, что его резерват пользуется популярностью.

Зато с файлом Эвида Парацельса, доктора философии, доктора медицины и члена Американского компьютерного общества, мне повезло больше. Он был набит информацией. Очевидно, некогда доктор Парацельс из-за своих исследований имел допуск достаточно высокого уровня секретности, и Бюро изучило его с ног до головы. В результате я получил горы сведений, по большей части бесполезных, но среди них я быстро обнаружил истинные жемчужины. После чего (как говорила моя матушка) меня можно было свалить с ног перышком. Эвид Парацельс оказался одной из жертв генетических бунтов 1999 года.