Усы

Выйдя из ванны, он встряхнулся, полный решимости забыть все неприятности. Он не станет упрекать Аньес в ее проступке, даже если она и заслужила выговор... да нет, ничего она не заслужила, дело кончено, и не о чем больше говорить.

И все-таки, одеваясь, он корил себя за то, что сглупил, позволив Аньес вовлечь его в свою игру, и вдобавок убоялся возможности выяснить все по телефону. Аньес устроила так, чтобы сначала самой поговорить с Сержем и Вероникой, а уж затем, когда он заявил, что между ними существует сговор, пошла ва-банк, предложив ему звонить кому угодно. И он, как последний дурак, уверовал в то, что его преследует злой рок, что все его друзья в этот вечер будут отрицать наличие у него усов, а ведь реально Аньес могла предупредить только Сержа с Вероникой, больше никого. С того момента, как она увидела его безусым, они расставались один раз и только на десять минут - когда он парковал машину. Вот их-то она и использовала, чтобы проинструктировать Сержа с Вероникой, но, конечно, никак не могла за это время обзвонить всех его друзей. Он просто-напросто дал себя одурачить. Тем более что сегодня утром она имела полную возможность завербовать в свой лагерь всех, с кем они водили знакомство. Эта мысль, едва родившись, вызвала у него улыбку: одно лишь предположение, что он разгадал козни Аньес, ее телефонный заговор - и ради чего? Ради пустой шутки! - было ему приятно. А что, если посвятить ее в свою догадку - может, она посмеется с ним вместе, и таким вот окольным путем он даст ей понять, насколько серьезно задело его то, что она считала всего лишь невинной шалостью. Нет, лучше не надо, чтобы она теряла лицо; он ничего не скажет ей, никогда не попрекнет этой историей, кончено дело!

Однако, придя в агентство, он понял, что дело не кончено. Жером и Замира, склонившиеся над макетом, при его появлении подняли головы, но никак не отреагировали на перемену. Жером знаком подозвал его к столу, и минуту спустя они погрузились в свою задачу: клиент требовал представить проект в ближайший понедельник, а работа была еще далека от завершения, так что не миновать им аврала.

- Меня сегодня пригласили на ужин, - объявила Замира, - но я сбегу оттуда как можно раньше и еще поработаю. - Он пристально взглянул ей в глаза; она улыбнулась, шутливо взъерошила ему волосы и добавила: - Что это ты такой помятый, - небось безумствуешь по ночам, а?

Но тут зазвонил телефон, и она кинулась к трубке, а поскольку Жером в этот момент вышел, он остался в одиночестве, растерянно потирая крылья носа. Потом уселся за свой планшет и начал изучать чертежи, прижимая ладонью их непослушные края. Наконец он придавил их по углам пепельницами и коробками скрепок и взялся за работу. Несколько раз поговорил по телефону, неотступно думая при этом о своем, хотя теснившиеся в голове мысли никак не могли выстроиться в гипотезу, столь же элегантную, функциональную и абстрактную, как общественное здание, над проектом которого они усердно трудились. Неужели Аньес успела предупредить и его товарищей? Нет, это чистейший абсурд, и, кроме того, он не мог даже представить себе Жерома и Замиру, по горло в работе, выслушивающих, какую роль им следует играть в идиотской шутке. В крайнем случае, они могли сказать "ладно", лишь бы отделаться, и тут же забыли об этом, а завидев его, конечно, выразили бы удивление. Возможно ли, что они просто ничего не заметили? Несколько отлучек в туалет и долгое изучение своего лица перед зеркалом над раковиной убедили его, что ни рассеянный, ни близорукий человек - а они отнюдь не были таковыми, эти его друзья, с которыми он работал бок о бок вот уже два года и часто виделся помимо службы, - не мог бы не заметить перемену в его внешности. И только боязнь выставить себя дураком удерживала его от вопроса.

К восьми вечера он позвонил Аньес и предупредил, что задержится допоздна.

- Все нормально? - спросила она.

- Да-да. Работы выше головы, а так все нормально. Пока!

Он работал молча, если не считать короткого обсуждения макета с Жеромом. В остальное время каждый из них сидел, уткнувшись в чертежи; один - дымя как паровоз, другой - нервно пощипыпая верхнюю губу. Ему безумно, как никогда, хотелось закурить. Но, насладившись своей единственной, сэкономленной в обед (который он пропустил) сигаретой, он сдерживал себя, слишком хорошо помня, как сорвался в предыдущий раз. Сперва просишь дать затянуться разок чужой сигаретой, потом время от времени выкуриваешь ее целиком, дальше - больше: Жером приносит в агентство лишнюю пачку и говорит, подмигнув: "На, пользуйся, только ко мне не приставай!" - и, глядишь, не прошло недели, как уже высаживаешь пачку за пачкой. После двухмесячной муки воздержания он вроде бы завидел свет в конце туннеля, хотя пессимисты утверждали, что нужно выждать годика три, прежде чем окончательно праздновать победу. И все же сейчас одна-единственная сигаретка успокоила бы ему нервы, дала бы сосредоточиться на работе. Он думал о ней так же неотступно, как о своих усах и о разыгранной комедии, и ему чудилось, что вожделенное прикосновение фильтра к губам и запах табака вмиг помогут найти простейшее объяснение терзавшей его тайны, а заодно и пробудят интерес к разложенным на столе чертежам. В конце концов он сдался и стрельнул сигарету у Жерома, который протянул ему пачку, не отрываясь от работы, даже без обычных шуточек; и, разумеется, она не принесла ему желанного облегчения - мысли по-прежнему вертелись вокруг загадки.

Незадолго до одиннадцати вечера позвонила Замира, возвращавшаяся со своего ужина; она просила, чтобы ей открыли через десять минут: агентство находилось во дворе жилого дома, где входную дверь запирали в восемь часов, и не было ни кода, ни домофона. Он тут же вспомнил историю с замурованной дверью, решил воспользоваться удобным случаем и вышел, потягиваясь, из бюро, чтобы дождаться Замиру на улице. Лил дождь; напротив дома как раз закрывалась табачная лавка. Перебежав улицу, он успел проскочить под спускаемую железную штору и спросить пачку сигарет. Это, конечно, для Жерома, успокаивал он себя, у того скоро кончатся свои. Хозяин, считавший у кассы выручку, с первого взгляда узнал его и поздоровался. Глянув в зеркало, он поймал свое отражение между бутылками на полочке и устало улыбнулся. Хозяин как раз поднял глаза и с машинальной ответной улыбкой вернул ему сдачу.