Город

"Что же тогда тебя, дорогой, здесь удерживало с такими-то способностями?" - хотел спросить Григорий, но сдержался. Любопытно было до конца проследить за развитием этого почти детективного сюжета.

- К сожалению, я могу входить и выходить только через дверь, в крайнем случае, через окно, - вздохнул Орлов.

- Не беда, - заверил Пешеход. - Вам ничего не нужно будет делать. Я проберусь в караульное помещение и насыплю снотворного в чайник надзирателей, а когда они уснут, завладею их ключами и открою камеру. Все просто.

"У тебя, симпатяга, и снотворное оказалось под рукой совершенно случайно, - усмехнулся про себя Григорий. - Они что, всех считают за дураков что ли? Не иначе. Иначе бы сей сюжет не был сшит так грубо белыми нитками. Но ничего, мы ещё поглядим кто из нас кого дурнее."

- Тогда действуйте! - сказал он с воодушевлением, чем очень обрадовал своего нового знакомого.

- Только, господин шпион, мне совершенно негде спрятаться, - вдруг очень опечалился "статист". - У вас случайно нет людей, у которых можно схорониться хоть на несколько первых дней? - При этом, он так посмотрел на Орлова, будто от ответа зависела его жизнь.

Так, наверное, и было на самом деле.

- У меня таких людей полгорода, - успокоил его Григорий. - Так-что об этом не волнуйтесь.

- Спасибо! - поблагодарил Пешеход. Он был счастлив. В мечтах, наверняка уже видел на своей груди красивый орден, а в кармане не менее красивую премию.

Пешеход прямо на глазах Орлова стал превращаться во что-то бесформенное, амебное, студинистое, растекшееся большой лужею на полу. Затем желе стало просачиваться в узкую щель под дверью. От этих страшилок здешнего мира можно рехнуться. Честно. Короче, скучать здесь не приходилось.

Ждать пришлось с полчаса. Наконец, заскрежетал засов и дверь камеры распахнулась. На пороге стоял улыбающийся "спаситель". Вид у него был как у Александра Македонского, выигравшего очередное сражение.

- Пойдемте, господин шпион. Все надзиратели и стражники спят. - Он потряс над головой огромной связкой ключей. - Путь на свободу открыт!

Многочисленными коридорами они направились к выходу. "Статист" одну за другой отпирал попадавшиеся на пути двери. Вся стража, действительно, спала, или делала вид, что спит.

Воздух свободы был сладок и пьянящ, он даже пощиповал во рту, как пузырьки шампанского. В предрассветных сумерках город выглядел притихшим и зловещим.

- Куда же нам теперь? - спросил "статист", боязливо осматривась по сторонам.

- А теперь, уважаемый, наши с тобой дороги сильно расходяться, сказал Орлов и врезал провокатора в челюсть.

Тот свалился, как сноп, не издав ни звука. Григорий оттащил его в ближайшие кусты, снял с него штаны и, разорвав, одной брючиной связал ему руки, другой - ноги. Порядок. А теперь надо выбираться из этого чокнутого городишки пока окончательно не рассвело. Но он обязательно сюда вернется. Соберет всех своих приятелей, поставит на ноги всю милицию, но обязательно вернется и освободит свою возлюбленную. Обязательно! А что здесь к чему, пусть разбирается милиция. Правильно?

И Орлов что есть мочи заработал руками и ногами. Через несколько улиц услышал за собой прерывистое дыхание. Оглянулся. Его догонял пес - огромная лохматая дворняга.

- Ну ты, земеля, и чешешь! - прерывисто проговорил пес, поравнявшись. - На силу догнал. Спортсмен что ли?

- Ага, спортсмен. А ты что за людьми по ночам гоняешься, пугаешь? Делать что ли нечего? - спросил Григорий, приостанавливаясь.

- Так я это... У тебя закурить не найдется? Курить страсть как хочется. Сутки не курил. Уже уши начинают пухнуть.

Орлов уже перестал чему бы то ни было удивляться. Достал пачку, сунул сигарету ему в пасть, зажег зажигалку. Пес прикурил и, глубоко затянувшись, проговорил блаженно:

- Уф! Даже крыша поехала. Спасибо тебе, земеля! Век не забуду.

И они мелкой трусцой побежали параллельными курсами.

- Ты кто такой? Колдун? Домовой?

- Да какой я домовой, ты что, земеля? Если бы я был домовым, то с какой стати по ночам бы по городу шлындал? Я б щас с какой-нибудь грудастой куклявкой очень интересными делами занимался. Обыватель я.

- А что ж ты псом бегаешь?

- Это супружница моя устроила. Стала посещать курсы колдуний. Ну я поначалу-то не врубился что к чему. А тут как-то прихожу домой на взводе. Ну, матерю её само-собой. А она мне и заявляет, что если, мол, будешь ещё меня бить, то я тебя в собаку превращу. Я ей и решил, не сходя с места, показать кто в доме хозяин. И вот уже полгода по улицам шастаю.

- Так что же она тебя не расколдует?

- А где её сейчас найдешь? Она с лешим спуталась и смоталась в Остальной мир. Он у неё болотным газом торгует.

- Насовсем что ли уехала?

- Да нет, - махнул лапой пес, досадуя на мою непонятливость. - Я ж говорю, что он газом торгует от фирмы. Они туда газ качают, а оттуда привозят жратву, шмотки, презервативы там всякие.

- Так съездил бы в ней.

- А кто меня из города выпустит? Его вправе покинуть лишь нечистая сила. И потом, для этого деньги нужны, а я их уже несколько лет в глаза не видел, забыл даже как они выглядят.

- На что же ты жил?

- Так у нас же, обывателей, натурпаек! - удивился вопросу пес,

- А пил на что?

- Ну ты, земеля, даешь! - ещё больше он удивился. - Так пайком же предусмотрено по двести грамм косорыловки на брата.

- Каждый день?!

- Ну.

- Ничего себе! Так и спиться недолго.

- А все уже и так давным-давно спились.

- Но ведь нужно же что-то делать?! Ни век же тебе собакой бегать?

- А что здесь сделаешь?! - тяжело вздохнул пес.

- Ну, не знаю. У вас должен, наверное, быть орган, который занимается такими, как ты.

- Да есть конечно отдел реабилитации при правительстве. Обращался у туда. Но там очередь таких как я на три года вперед. Понял? Сплошной мрак. Даже жить не хочется.

- Неужто вас таких так много?! - удивился Орлов.

- А то мало. Бабы сейчас все стали эмансипированными. Как чуть, так начинают права качать - во что-нибудь превращать. Ну ладно, если ты превратила меня в кобеля так и держи при себе, корми, заботся, верно? А они непременно на улицу выгоняют, живи, мол, как хочешь. Заразы! - он в сердцах швырнул на землю окурок.