Арктический мост

Вода, разбиваясь о плечи старика, вздымалась фонтанами, но не могла сдвинуть эту, словно чугунную фигуру.

- Есть! - крикнул Коля, спрыгивая на пол.

Пять человек, напрягая все силы, стали охватывать струю брезентом.

- Дружно, крепко, разом! - кричал Седых.

- Есть разом! - отзывался Андрей.

Наконец удалось приклеить особым, не растворимым в воде и быстро схватывающим составом еще одну сторону. Вода надувала пластырь, стараясь сорвать его. Била она теперь со все возрастающей силой, не прямо, а вкось.

Неравная борьба с водой двух американцев и трех русских длилась около часа.

Брезент выглядел теперь безобразно вздувшимся пузырем, из-под которого все же хлестала вода.

Едва люди закончили свою работу, как затрещали вторые двери. Они тоже были готовы вылететь под напором воды.

- Тащи сюда выломанные створки, подпирай ими! - Седых подбежал к дверям и уперся в них плечом. Использовали изломанную половину первой двери как подпорки.

- Андрей, в случае чего, передаю тебе команду, - сказал Седых. Потом обратился к Кандерблю: - Как Вандермайер?

- Я сообщил ему, что у нас слишком мало склеивающего состава. Но нам едва ли можно ждать от него помощи. Он сказал, что. мы должны продержаться несколько СУТОК. - Углы губ американца опустились. - Может быть, трое, а может быть, четверо. Он поднял весь город, но ни за что не ручается.

- Не продержимся, - спокойно сказал Седых.- Вон он, напор-то... Все увеличивается. Двери выломает, заклеивать нам нечем.

- Да, пожалуй, это верно, - согласился Андрей.

Кандербль перевел их слова Сэму. Тот молча кивнул головой.

Все впятером стояли посредине платформы, и эти минуты бездеятельности казались людям странными после отчаянных попыток остановить воду.

Вода все текла и текла, исчезая в туннеле.

- Пойди, свяжись с Москвой, - приказал Седых Андрею.

В тот же момент что-то затрещало. Все бросились к дверям, грозившим открыться. Снопа Седых уперся плечом, но дверь подпереть больше было нечем. Кандербль беспомощно оглядывался тю сторонам; на мгновение он задержал свой взгляд на черных отверстиях туннеля.

- Какое замечательное сооружение! - с горечью сказал он и ударил Андрея по плечу. - Не верится, что удалось его достроить.

Андрей улыбнулся и крепко пожал американцу руку.

- В этой гигантской работе, как и во второй мировой войне, Америка и Россия еще раз объединили свои усилия.

- О'кэй, Эндрью!-еще раз ударил Андрея по плечу Кандербль и обнажил свои крупные ровные зубы.

Андрей так и не успел позвонить в Москву.

Затрещали четвертые двери; их пришлось держать Кандерблю и Андрею.

Вода, проникая через слои земли, все еще обладала значительным напором; но, может быть, маленького усилия человеческих мышц было достаточно, чтобы помочь замкам сдержать наполнявшую соседнее помещение воду.

Это было единственное, на что могли рассчитывать люди.

Седых послал к шестым дверям, внушавшим опасения, Колю и Сэма.

- Вандермайер сообщил в Москву? - спросил Андрей, вытирая мокрую бороду.

- О да! Но разве это поможет? До Мурманска около четырех тысяч километров, а электрического тока в туннеле нет. Авария на подстанции может быть ликвидирована не раньше, чем через два дня. Автомобилю, чтобы доехать до Аляски, потребуется больше суток... да и вода в туннелях...

Помолчали.

- Сколько времени мы продержимся, товарищ Кандербль?

Американец прикинул в уме.

- Я полагаю, не больше трех-четырех часов.

- Пожалуй, меньше...

Снова замолчали. Слышалось шипение прорывающихся струй.

- О чем вы думаете, Эндрью? - спросил Кандербль.

- Об одной женщине. А вы?

- Знаете, я тоже думал о женщине.

- Как ее зовут?

- Анна. А вашу?

- Тоже Анна.

Оба переглянулись и улыбнулись друг другу.

В этот момент с грохотом открылись соседние двери и струя с силой ударила в противоположную стену перрона.

- Теперь, пожалуй, меньше чем три часа,-заметил Кандербль. - Весь вопрос ь том, как быстро заполнится труба и пойдет на дно.

- Дверь выломана - теперь легче будет остальные держать, - с удивительным спокойствием отозвался Андрей.

Больше не говорили: все было понятно без слов.

Зачем же держали двери эти люди, есди все равно были уверены, что ничто не поможет?

И словно в ответ на этот немой вопрос, который каждый был вправе задать самому себе, Иван Семенович крикнул: - Дер-жать!

- Есть!

- Иес, сэр!

Не раз кто-либо из державших падал на колени, но спешил снова подняться. Шеи у всех вздулись, глаза налились кровью. Седых, подпирая своим громадным телом дверь, выполнял работу двоих. Створки дрожали, готовые сорваться с петель.

Но усилия людей были напрасны. Одна за другой, выламывая затворы, открылись три двери. Коля безнадежно махнул рукой и сделал движение, которое Иван Семенович понял, как желание отойти от дверей.

- Куда? Назад! - загремел он.

Коля испуганно повернулся к нему.

- Есть стоять! - неуверенно крикнул он.

Седых кивнул головой. Лицо старика было багровым от напряжения. Он чувствовал, что замок его двери может сдать каждую секунду.

Никто не знал, сколько времени прошло.

Вода с грохотом врывалась через пять открытых дверей, устремляясь в отверстия туннеля.

И вдруг все обратили внимание, что как-то по-особенному стала вздыматься пена. Вода забурлила, как в водовороте, до людей стали долетать брызги. Было похоже, что над водой закрутился вихрь. Люди ничего не понимали.

Мокрые, они не чувствовали, лишь видели косой летящий дождь.

- Ветер, -первый определил Коля Смирнов.-Откуда?

- Ветер, -повторил Андрей и взглянул на Кандербля. Тот пожал узкими плечами.

Седых совсем изнемогал. Кандербль и Андрей видели, как терял он последние силы. Вдруг он выпрямился и, обращаясь к Андрею, прохрипел: Принимай команду!

Двери, которые он держал, открылись.

Струя сбросила старика на пол и поволокла по платформе. Андрей ринулся к нему на помощь.

Кандербль, перекосив от напряжения лицо, продолжал один сдерживать напор.

Андрей оттащил обессиленного старика к своим дверям и, продолжая вместе с Кандерблем упираться в створки, придерживал одной рукой Ивана Семеновича, чтобы его нe унесло водой.

Никто больше не обменивался ни словом.

Всем было ясно, что скоро конец, но никто не бросал своего поста. Люди продолжали бороться.

- А все-таки это ветер, - отрывисто сказал Кандербль. - Ветер из трубы.

В полной темноте неторопливой, уверенной походкой шел по туннелю Степан.

О чем думал этот человек?

Всплески от шагов Степана гулко отдавались в вогнутых металлических стенках, подчеркивая подводную тишину.

Не думал ли он о своей величественной гибели вместе с сооружением?

Нет! Степан Корнев Шел в гибнущий туннель потому, что не мог простить себе ошибки, и думал только о том, что позволил сам себя обмануть... Разве испытание нового мотора хотел он провести? Он желал триумфа!.. Он сделал первый ложный шаг и покатился... одно следовало за другим... И вот в решительную минуту он оказался стоящим спиной к тому, что должен был оберегать... И даже пытался обосновать это какими-то рассуждениями...

Никто еще не взвешивал поступков Степана Корнева. Он судил себя сам. Он болтал когда-то о недоверии, даже роптал на него. Но доверия, коммунистического доверия он не выдержал! Не тем оказался человеком.

Давно уже исчезла крохотная звездочка - освещенное устье туннеля. Степан ни разу не обернулся назад.

Вдруг какой-то странный гудящий звук достиг его слуха. На мгновение он остановился, прислушался и облегченно вздохнул, словно ждал этого звука, зная, что он должен появиться.

Не движется ли воздух в туннеле?

Степан нагнулся, чтобы зачерпнуть в ладонь воды, но потерял равновесие и упал на колени.