Котёл колдуна

"А ведь, пожалуй, достанет, - подумал Павел, прикинув расстояние от прожектора до байдарки. - Вот только повернет сюда и достанет".

Неожиданно на память пришел небольшой и узкий островок из базальта наискосок от туристической базы и он мысленно поздравил себя. Укрыться можно лишь в протоке между островком и берегом, туда прожекторному лучу не заглянуть. Но до островка надо еще добраться.

Уже не боясь быть услышанным, Павел удвоил усилия. Лопасти весла заработали, как пропеллер.

Гребок левой, поворот; гребок правой, поворот.

Он оглянулся снова.

Световая дорожка бежала по берегу, захватывая край воды, и стремительно, намного быстрее, чем он движется сам, приближалась к байдарке.

Несмотря на ночную прохладу и липкую озерную сырость, спина быстро покрылась горячим потом.

- Гонок мне еще не хватало, - прохрипел вслух Павел. - Прямо детектив с погоней. Интересный складывается отпуск, содержательный.

Прямо впереди по ходу байдарки смутно вырисовывались очертания скалистого островка, но сколько до него грести - метров пятьсот или километр - определить трудно: скрадывающая расстояние темнота мешала правильно рассчитать силы.

Убегая от прожекторного луча, Павел решил, что жалеть себя нечего и выложился, как на соревновании.

В этот момент он не задумывался над тем, что след от байдарки, широко расходящийся по спокойной воде, может выдать его с головой, поэтому не увидел, что, достигнув бегущей по озеру косой волны, луч прожектора как бы даже подпрыгнул от удивления, а потом снова опустился и уже уверенно, словно указка по карте, побежал за лодкой, угрожая настигнуть через три-четыре секунды.

И в тот же миг над водой разнесся громкий вздох.

Вода забурлила где-то на самой середине озера, и вслед за этим раздался короткий резкий шлепок, прозвучавший в ночи, как орудийный выстрел.

От неожиданности Павел бросил грести.

В ярком свете переметнувшегося на звук прожектора сусальным золотом блеснула чешуя исполинского тела, вновь уходящего в глубину.

Больше Павел ничего разглядеть не успел, так как байдарка по инерции, уже не подгоняемая его усилиями, влетела в протоку, и базальтовый гребень острова закрыл гладь озера словно ширма.

Приткнув острый нос байдарки между камнями и бросив на остров весло, Павел соскочил прямо в воду. Цепляясь за валуны, он за минуту одолел короткий, но крутой подъем.

На противоположном берегу поднялась суматоха. И до того ярко освещенная территория базы озарилась новыми огнями, прожекторный луч метался по озеру, словно рука слепого.

Еще Павел увидел, что ожила стрекоза вертолета. Лопасти винта сначала медленно, а потом все стремительнее набирали обороты, и в такт этому движению далеко над водой разнесся рев скоростных турбин.

На самом же озере ничего интересного не происходило, и если бы сам Павел совсем недавно не стал свидетелем странного явления, то поверить в случившееся его бы не заставил никто.

Не бывает таких животных. Как-никак у Балашова биологическое образование, так что оставьте эти сказки. А, может быть, Тургай - это новый Лох-Несс? Тогда многое объясняется. И то, что солдат нагнали со всего округа, и секретность. Тогда и приезд сюда Бойко можно еще как-то понять.

Наконец вертолет оторвался от неестественно-яркой в электрическом освещении травы и с нарастающим грохотом понесся над озером.

Он пролетел так близко от островка, закладывая вираж, что Павел отчетливо различил двух пилотов в белых шлемах и сгорбленную фигурку стрелка у распахнутой дверцы, вцепившегося двумя руками в тяжелый пулемет.

Сделав два сужающихся круга над озером, вертолет повис метрах в двадцати от воды. Казалось, что он держится в воздухе опираясь на голубоватый конус света от нижней фары.

Вода под вертолетом кипела, но это была всего лишь рябь от винта, и вскоре ночная тревога, шум и свет, рев моторов на берегу и в воздухе стали ощущаться нелепыми и ненужными.

Словно устав висеть на одном месте, вертолет неожиданно накренился и резким нырком ушел в сторону базы.

Павел сполз со скалы и вернулся к байдарке.

Покинуть протоку он пока не рискнул: любое движение на озере может вызвать новую тревогу, так что следовало соблюдать осторожность.

Еще примерно час он сидел, чутко прислушиваясь к слабому плеску волн и затихающей суматохе на берегу, а затем медленно вывел байдарку на открытую воду.

Теперь он старался держаться как можно ближе к краю озера в тени высоких деревьев, готовый в любую минуту причалить и скрыться в лесу. Павел хорошо помнил, что озеро имеет форму бумеранга. Сейчас он плыл по короткой его стороне, но километров через шесть-семь должен начаться изгиб, и там его уже не настигнет никакой прожектор.

Грести теперь было жутковато. Перед глазами так и стояло мощное тело, закованное в золотистую чешуйчатую броню. Несколько раз Павел даже оглядывался, желая убедиться, что чудовище не следует за ним, оставаясь невидимым и только ожидая удобного момента, чтобы раскрыть зубастую пасть.

Появилась трусливая мысль потихоньку вернуться тем же путем, что привел его сюда, но, обругав себя за малодушие, Павел в конце концов ожесточенно погнал байдарку вперед, сосредоточившись лишь на гребле.

Огни некогда туристической, а теперь военной базы становились все мельче, некоторые исчезли совсем, а иногда Павел, оглядываясь, и вовсе терял их из виду. Вскоре он заметил, что лес отступил от воды и начался широкий песчаный плес. Плавно изгибаясь, берег уходил вправо.

За излучиной озеро расширялось, противоположный берег терялся во мраке, и Павел ощутил такое бесконечное пространство, что вновь появилось желание повернуть обратно. Но теперь возвращаться было уже поздно. Фосфоресцирующие стрелки наручных часов показывали половину четвертого утра, вот-вот станет светать. В любом случае следовало переждать и отдохнуть, привести в порядок мысли.

Павел почувствовал, что проголодался. Прикинув, что теперь, пожалуй, можно даже развести костер и вскипятить чай, он направил байдарку к отмели.

Сухой плавник на берегу за много лет спрессовался в сплошную хрустящую массу. Павел с удовольствием услышал, как ломаются под ногами тонкие сухие ветки: проблем с дровами не будет, ведь идти собирать хворост в лесу в полной темноте - занятие не из приятных.

Когда затеплился маленький костерок, бросая вокруг оранжевые блики, и в котелке зашумела готовая закипеть вода, Павел позволил себе немного расслабиться.

Склонившись к огню, он прикрыл глаза и даже немного вздремнул, убаюканный сухим теплом, поэтому резкий треск сломанной ветки за спиной заставил его буквально подпрыгнуть на месте и схватиться за охотничий нож.

- Эй! - послышался из темноты ломающийся мальчишеский басок. - Можно к огоньку?

Не отвечая, Павел повернулся на голос и прищурился, пытаясь разглядеть говорящего.

Вновь захрустели ветки, и наконец в неярком свете стала различимой худая мальчишеская фигура. Руки парнишка держал в карманах, за его спиной болтался тощий рюкзачок.

- Ты откуда? - сурово спросил Павел, убедившись, что гость, пожалуй, не доставит ему неприятностей.

Мальчишка, похоже, только что закончил школу, и с высоты своего двадцатишестилетнего возраста Павел мог себе позволить говорить снисходительно и сердито.

- Из Листвянки, - коротко пояснил гость и неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

- Местный, что ли?

- Ага. Местный.

- Слава богу! Я уж думал - патруль, или лесничий, или еще не знаю кто. Что тут делается, непонятно. Чаю хочешь?

- Хочу, - обрадовался парнишка. - У меня картошка сырая есть. Давай запечем.

Павел милостиво кивнул и вновь прилег у костра. Он почувствовал, как ослабло напряжение последних часов, стало легко, спокойно и... не страшно.

- А ты откуда? - осмелился на вопрос парнишка, орудуя у костра. Издалека?

- Из Новосибирска.

- Ого! Как же ты сюда добрался?