Сила, которая защищает

– Да.

– Я могу сделать так, что ты ослепнешь.

– Да.

– Ты не боишься?

– Боюсь.

Ее пальцы давили все сильнее, из-под ногтей по левой щеке потекла кровь.

– Почему ты не пытаешься вырваться? – продолжала она.

– Потому что я.., должен рассказать тебе о том, что случилось с Еленой. Как все было – что сделала она, что я.., и почему. Ты выслушаешь и решишь…

– Я не буду ничего слушать!

Теперь в ее голосе звенели рыдания. Дико вскрикнув, она отдернула руки и изо всех сил ударила его по лицу. Слезы брызнули у него из глаз. Когда, проморгавшись, он снова смог видеть, она сидела, уткнув лицо в ладони и содрогаясь от рыданий.

Он неловко обнял ее, она не сопротивлялась. Уткнувшись лицом в его куртку, она плакала, плакала.., а потом замерла и отодвинулась. Вытерла глаза и отвернулась, точно стыдясь своей слабости.

– Тебе рано успокаиваться. Неверящий. Ты не был ей настоящим отцом. Отец – это тот, кто любит свое дитя, а ты не любил ее. Может быть, тебе кажется, что я простила тебя и все обошлось? Не заблуждайся насчет этого. Я никогда не забуду того, что ты сделал.

Каждое ее слово болью отдавалось в его сердце.

– Я не хочу, чтобы ты забывала. – На мгновение у него мелькнула мысль, что было бы лучше, если бы он и в самом деле остался без глаз. – Никто не должен ничего забывать.

Прежде чем она успела сказать хотя бы слово, он услышал за спиной шаги. Он резко повернулся и вскочил, готовясь отразить нападение. На краю лощины возвышалась темная фигура, закутанная в плащ; Кавенант не мог разглядеть, кто это. В правой руке, точно посох, человек держал копье.

– Фу! – Неизвестный сплюнул. – Тебя уже пять раз могли убить, если бы не я.

– Пьеттен? – удивился Кавенант. – Что ты здесь делаешь?

Лена, не двигаясь, молча сидела рядом.

– Мало того, что ты ничего не умеешь, ты еще и тупица, – грубо ответил Пьеттен. – Я сразу понял, что рейменам не под силу защитить тебя, и решил сам сделать это. Ты был глуп, раз решил довериться им.

– Чем закончилось сражение? – Вопросы так и посыпались из Кавенанта. – Что случилось с Баннором и Мореходом? Где они?

– Идем! – приказал Пьеттен. – Эти твари не так уж и далеко. Нужно двигаться быстро, если хочешь уцелеть.

Кавенант раздраженно смотрел на него, понимая, что Пьеттен скажет ему только то, что захочет сам. Но потом отчаянно повторил:

– Что случилось с Баннором и Мореходом?

– Ты больше их не увидишь, – небрежно бросил Пьеттен. – Но если ты сейчас не поторопишься, то вообще больше никогда никого не увидишь. Ты ничего не умеешь, и у тебя нет еды. Оставайся, и ты умрешь прежде, чем я обогну этот холм.

Не дожидаясь ответа, он круто развернулся и рысью припустил ко дну оврага. Кавенант заколебался. Он не испытывал доверия к Пьеттену. Все существо его противилось воле человека, который пьет кровь! Фоул сломал что-то у него внутри, и теперь ему нравится пить кровь. Но он и Лена, в самом деле, были совершенно беспомощны, они не могли позаботиться о себе. Схватив Лену за руку, он двинулся вслед за Пьеттеном.

Тот немного задержался, поджидая их, но тут же взял такой темп, что очень скоро все вопросы вылетели у Кавенанта из головы. Пьеттен вел их на север, в сторону открытых равнин, двигаясь уверенно, как человек, у которого нет никаких сомнений в том, куда он идет. Заметив, что они начали уставать, он, ворча, отыскал для них алианту. Однако сам он не проявлял ни малейших признаков усталости, выглядел сильным, уверенным в себе и явно получал удовольствие от быстрой ходьбы. Время от времени он с усмешкой поглядывал на Кавенанта и Лену, позволяя себе язвительные замечания по поводу того, что они настолько слабее его.

Он околдовал их, не иначе – он, и суровая зима, и страх остаться без всякой помощи, породивший мысль о том, что без него им не обойтись. Кавенант изо всех сил старался не отставать. Лена тоже упрямо шагала рядом, с презрительным видом отвергая все его попытки помочь ей. Казалось, именно в этой только что приобретенной независимости от него она черпала силы; они прошли не меньше двух лиг, прежде чем она начала слабеть. Мало-помалу силы покидали ее.

Кавенант и сам неимоверно устал, но больше всего его беспокоила она. Когда, оступившись, она упала в третий раз и едва смогла подняться на ноги, он закричал, пытаясь заглушить вой ветра:

– Пьеттен, мы устали! Нам нужен отдых и какое-то убежище!

– А ты еще и дохляк, Владыка Кольца, – глумливо отозвался Пьеттен. – Почему все так боятся тебя?

– Мы не можем идти дальше.

– Здесь негде укрыться.

– Я вижу! – заорал Кавенант. – Ты хочешь помочь нам или нет?

– Мы будем в безопасности… – В голосе Пьеттена теперь отчетливо звучало непонятное коварство, от которого мороз побежал у Кавенанта по коже. – Здесь, неподалеку. За рекой.

Не дожидаясь ответа, он торопливо зашагал дальше. Вскоре стало ясно, что он не соврал – они достигли темной реки, тянущейся на восток, преграждая им путь. Не останавливаясь, Пьеттен прыгнул в воду, быстро пересек реку и выбрался на противоположный берег. Судя по звуку, течение было сильным, но вода не доходила ему до колен.

Проклиная про себя все на свете, Кавенант следил за тем, как он переходит реку. От усталости его недоверчивость лишь усилилась; инстинктивная осторожность, в особенности обострившаяся, когда он заболел проказой, скреблась в сердце, точно раненый зверь. Он не был уверен, но догадывался, что это Камышовая река. Вряд ли Баннор и Мореход смогут предположить, что он пересек ее – если, конечно, они еще живы.

Но черт побери, у него не было выбора! Пьеттен, какой бы он ни был, воплощал в себе их единственный шанс.

– Что ты застрял? – крикнул с дальнего берега Пьеттен. – Решаешь, что выбрать – привал или смерть?

Продолжая беззвучно ругаться, Кавенант взял Лену за руку, несмотря на ее сопротивление, и спустился к реке. Ноги не почувствовали холода, лишь чуть пониже колен возникло ощущение ожога. Однако, не успев добраться до середины реки, он ощутил рвущую боль в икрах ног, заторопился и чуть не упал – таким сильным оказалось течение и неровным дно. Крепче сжав руку Лены, он пошел дальше, стараясь не обращать внимания на боль и не сводя глаз с противоположного берега.

Когда Кавенант наконец вскарабкался на него, боль в ногах была почти невыносимой.

– Черт бы тебя побрал, Пьеттен, – пробурчал он. – Теперь нам как можно быстрее нужен огонь. Пьеттен иронически поклонился:

– Все, что прикажешь. Владыка Кольца.

Он помчался на север, в сторону невысоких холмов – точно эльф, заманивающий их все дальше и дальше к погибели.

Перевалив через гребень холма, Кавенант увидел, что Пьеттен уже разжег в лощине огонь. Трещали, сгорая, сухие ветки, и когда Кавенант вместе с Леной подошли к костру, он уже пылал вовсю.

Огонь притягивал. Лена так устала, что ноги у нее подкосились и она упала на колени рядом с костром. Кавенант встал совсем близко к огню, протянув к нему руки и распахнув куртку, точно собираясь обнять пляшущий в пламени призрак. Они долго не двигались и не разговаривали, наслаждаясь теплом.

Когда жар растопил лед, когда Кавенант ощутил каждую клеточку своего тела, а от его одежды повалил пар, он сделал шаг назад и оглянулся.

Пьеттен смотрел на него не отрываясь, без тени сочувствия в лице, искаженном хитрой усмешкой.

Внезапно тревожные колокола в душе Кавенанта грянули с новой силой. Непонятно почему, он остро ощутил, что попал в западню, что больше, чем когда бы то ни было, ему угрожает опасность. Он быстро оглянулся на Лену – она сидела у огня, ничего не замечая, кроме языков пламени. Он снова повернулся к Пьеттену, взгляд которого притягивал его, точно взгляд змеи, и так же стремился парализовать его. Он понял, что должен так или иначе воспротивиться этому. Не думая о том, что именно он говорит, Кавенант резко произнес:

– К чему такой большой костер? – Он жестом показал на огонь. – Наверняка его свет виден издалека. Нас легко заметить.