На ленте Мебиуса

Клифтон Марк

На ленте Мебиуса

Марк Клифтон

НА ЛЕНТЕ МЕБИУСА

Перевод с англ. И. Невструева

Пятница, 11 июня.

Трехлетняя девочка не должна обладать настолько высоким интеллектом, чтобы вырезать из бумаги и склеивать ленту Мебиуса.

И даже если бы это ей случайно удалось, она ни в коем случае не должна иметь таких ассоциативных способностей, чтобы взять мелок и старательно нарисовать непрерывную линию, доказывая таким образом, что у ленты всего одна сторона.

Если же благодаря таинственному стечению обстоятельств это произошло, как объяснить факт, что моя обычно беспокойная дочь - я знаю, что говорю, используя слово "беспокойная" - битые полчаса сидит, подперев подбородок рукой, смотрит прямо перед собой и думает о чем-то так интенсивно, что смотреть на нее просто-напросто больно.

Я сидел в кресле, занятый какой-то работой, а Стар на полу в кругу света, с детскими ножницами в ручке и раскиданными вокруг кусочками бумаги.

Тогда я считал, что она чисто случайно повернула один из них на полоборота.

- Ребенок открывает тайну века, - улыбнулся я, когда она взяла свое творение пухлыми пальчиками. Однако вместо того, чтобы забросить его или разорвать на кусочки, как обычно делают дети, она разглядывала ленту со всех сторон.

А потом схватила мелок и принялась рисовать непрерывную линию, словно проверяя вывод, к которому пришла!

Итак, мои предчувствия подтвердились; до сих пор я боялся четко их сформулировать, но сейчас сомнений больше не осталось.

У Стар был очень высокий показатель интеллекта.

Полчаса я смотрел, как она сидела неподвижно на полу, подогнув одну ногу и подперев подбородок рукой. Ее широко открытые, удивленные глаза изучали потенциальные возможности только что открытого явления.

Воспитание ее после смерти моей жены было немалой проблемой, а теперь еще и это. Если бы она была тупа, как все другие дети!

Глядя на нее, я решил, что нужно делать. Раз уж ребенок этим занялся, придется смириться. Моя задача - облегчить ей жизнь, подготовить ко всем неприятностям, ждущим впереди. По крайней мере, пусть знает, как с ними справиться.

Используя существующие методы исследований, я могу определить ее уровень интеллекта и тем самым установить хотя бы общие размеры проблем, с которыми придется иметь дело. Двадцатипунктовая разница в показателе интеллекта переносит вопрос в совершенно иную фазу. Ребенок с ПИ 100 не имеет ни малейшего понятия о мире, в котором живет ребенок с ПИ 140, а при показателе равном 120 может иметь о нем очень смешное представление. Разницу между 140 и 160 можно сравнить с полевой-мышью и парящим над ней соколом. Мне нельзя совершить ошибку и зачислить Стар не в ту категорию, к которой она действительно принадлежит. Я должен знать точно. А пока буду вести себя, словно ничего не произошло.

- Это называется лента Мебиуса, - прервал я ее раздумья. Она словно проснулась от глубокого сна, и мне не понравился ее взгляд - словно я застал ее на месте преступления.

- Кто-то уже сделал? - разочарованно спросила Стар. Так она знала, что открыла? Что-то во мне замерло от ужаса и тоски, но я постарался, чтобы мой голос звучал как обычно.

- Да, один человек по фамилии Мебиус. Очень давно. Я расскажу тебе, когда ты станешь постарше.

- Нет, сейчас, когда маленькая, - потребовала она, хмуря лоб. - И не рассказывай. Читай.

Что она хотела этим сказать? О, наверно, повторила то, что не раз говорил я, когда хотел услышать от кого-то одни факты, а не общие слова. Да, наверняка так оно и есть.

- Ну хорошо, молодая дама. - Я поднял брови и посмотрел на дочь с деланной строгостью, что обычно вызывало у нее радостный смех. - Сейчас ты сбавишь обороты!

На этот раз она даже не улыбнулась.

Я воспользовался справочником по физике. Он написан не самым простым языком, а я к тому же читал так быстро, как только мог, желая заставить ее признаться, что она ничего не понимает, а потом повторить все более доступно.

А ее реакция?

- Ты читаешь слишком медленно, папа, - пожаловалась она. - Ты говоришь слово, я долго думаю, а потом ты говоришь другое слово.

Я знал, что она имеет ввиду. Помню, в детстве мои мысли кружились вокруг слов, медленно цедимых взрослыми. Паузы между ними были достаточно длинными, чтобы возникали и исчезали целые неведомые никому вселенные.

- И что? - спросил я.

- А то, - сказала она, подражая звучанию моего голоса, что научи меня читать. Тогда я смогу читать так быстрый, как хочу.

- Быстро, - поправил я не очень уверенно. - Наречие, а не прилагательное.

Она нетерпеливо посмотрела на меня, словно давая понять, что знает все штучки Взрослых, желающих выставить детей невежами, и я почувствовал себя дураком.

1 сентября.

Многое произошло за последние несколько месяцев. Я несколько раз пытался так направить разговор со Стар, чтобы затронуть вопрос о ее "недуге", но она проявляет необычайную способность к перемене темы, словно заранее зная, о чем я хочу с ней говорить, и не проявляя к этому интереса. Может быть, несмотря на свою сообразительность, она слишком молода, чтобы понимать, как враждебен мир к интеллекту, выходящему за пределы нормы.

Навещающих нас соседей веселит зрелище Стар, растянувшейся на полу с энциклопедией, почти такой же большой, как она сама, и переворачивающей страницы одну за другой. Только Стар и я знаем, что она читает эти страницы. Соседям хватило объяснения, что она разглядывает картинки.

Они говорят с ней, как с картинкой, и она отвечает как ребенок. Откуда она знает, что нужно вести себя именно так?

За эти месяцы я пытался установить ее показатель интеллекта, используя таблицы для измерения чего-то, о чем мы не имеем понятия. Но либо таблицы никуда не годятся, либо Стар вышла за их пределы.

Итак, Пит Холмс, как ты собираешься браться за проблемы, с которыми должна столкнуться твоя дочь, и помочь ей в их решении, если не имеешь ни малейшего понятия о том, как они могут выглядеть? А ведь я должен знать. Я должен попытаться понять хотя бы часть того, что может стать ее уделом. Не могу же я просто смотреть и ничего не делать.

Только спокойно. Никто лучше тебя не понимает бессмысленности борьбы в весе, значительно превосходящем твой. Сколько студентов, подчиненных и начальников пытались с тобой состязаться? Ты наблюдал за этим и тебе их жаль, ведь они походили на ослов, пытающихся выиграть скачку у чистокровного рысака.

Каково тебе теперь оказаться в шкуре осла? Ты всегда удивлялся, почему они сами не могут понять, что шансов на победу у них нет.

Но ведь это моя дочь! Я ДОЛЖЕН знать!

1 октября.

Стар уже четыре года, и по закону она достигла уровня развития, позволяющего ходить в детский сад. Я в очередной раз попытался подготовить ее к тому, что может там ждать. Она выслушала две мои фразы и тут же сменила тему. Просто не знаю, что об этом думать. Может, она уже знает все ответы? А может, просто не понимает, в чем тут дело?

Я чертовски боялся вести ее вчера утром в первый раз в детский сад. Вечером, когда я сидел в кресле и читал, Стар отложила игрушки, подошла к полке с книгами и вынула том сказок.

Это ее очередная необычная черта. Она усваивает все невероятно быстро, и вместе с тем ее реакции- это нормальные реакции четырехлетней девочки. Она любит куклы, любит читать сказки и играть во взрослых. Нет, она ни в коем случае не чудовище.

Стар притащила книгу к креслу.

- ПапОчка, почитай мне сказку, - попросила она совершенно серьезно.

Я удивленно уставился на нее.

- Что за новость? Сама прочти.

Она подняла бровь, подражая моей характерной гримасе.

- Дети в моем возрасте не умеют читать, - объяснила она. - Я научусь читать только в первом классе. Это очень трудно, а я еще слишком маленькая.

Она нашла решение ждущих ее проблем: конформизм! Научилась скрывать свой интеллект. Многим из нас это умение дорого стоило.