Страница 2 из 15
-- Спасибо, спасибо, Николай Юрьевич, -- прервал Полковник. -- Не первый, славаБогу. Знаю, -- и открыл дипломат, где дожидалась моментагонорарный пузырь.
-- Шестой сундук, сундук еще не полный? -- вопросительно-улыбчиво пошутил пьяненький хозяин.
Шуткаявно не понравилась гостю: он мгновенно подобрался, взгляд сделался жестким, тяжелым. Поставив бутылку наверстак, собрав дощечки под мышку, Полковник сухо кивнул и направился к выходу. Но Столяр преградил дорогу: обидавысвободиламеханизм нетрезвой храбрости:
-- Нет уж, постойте, Иннокентий Всеволодович! Не надо со мною так, будто этабутылкаю Не забутылку я навас работаю! И раньше работал -- не забутылку. Когдавы меня в свои пакости втравилию жучки ставитью микрофоны в табуретные ножки монтироватью Тут, можетю -- повертел Столяр ладошкою, -- тут, может, обидаю сладость паденияю А вы! Вас ведь прежде моя сообразительность очень даже устраивалаю умение с полнамекаю Прямые-то приказы вы не очень любили отдаватью А сейчас дурачок удобнее? Который поверит, что вы решили настарости лет составить каталог домашней библиотеки? Я из уважения трепещу вас, полковник, -- возвысил Столяр голос до пламенно-риторических интонаций. -- А отнюдь нею Кудаменя ниже этого подвалазапрут? Может быть, честь? -расхохотался смешному словечку. -- Это вон этого, -- кивнул через плечо наПарламентария С Экрана. -- А я уж всею стабилизировался.
Полковник выслушал монолог молча, но, судя по примирительному резюме, с пониманием:
-- Найдется кое-что и наэтого.
-- Вы уж не сердитесь, Иннокентий Всеволодович, -- услышав примирительную нотку, вернулся Столяр к привычной уважительности. -- Только так тоже нельзя, -- и, подойдя к верстаку, откупорил водку. -- Я тоже все-таки человек. А бутылкачто? Бутылка -- этою
Сейчас Полковнику уже неловко было уйти вот так просто, и он едвали не с ужасом наблюдал, как разливает Столяр жидкость по двум подозрительным стаканам, как освобождает от липнущего к нему, неотдираемого, так что траурным ногтем приходится выколупывать, станиоля плавленый сырок, разламывает надвое:
-- Прошу, Иннокентий Всеволодович, -- пришлось приблизиться, взять с верстакаи поднять стакан, -- но труд скрыть брезгливость Полковник решил себе не давать:
-- Сопьетесь вы, Николай Юрьевич! Вот ей-Богу -- сопьетесью
Возле гостиницы "Москва" волновалась толпанародачеловек эдак насто. Полковник остановился, с ироническим любопытством читая плакаты насчет турок-месхетинцев, насчет беженцев-армян, насчет какого-то провинциального начальства, и тут подкатила"Волга". Деловитая, подтянутая, целеустремленная, недурная собою, с красным эмалевым флажком налацкане серого, изящно скроенного под скромный пиджака, вышлаДама-Депутат в сопровождении двоих шестерок и смело ступилав народ. Полковник по случаю оказался наее пути.
-- Здравствуйте, Иннокентий Всеволодович, -- автоматически, машинально поздоровалась как-то вдруг сникшая, сдувшаяся Дама.
-- Добрый день, АлександраАлександровна, -- несколько криво улыбнулся Полковник.
-- Меня поджидаете? -- ужас нарисовался в депутатских глазах.
-- Сегодня -- нет.
-- А-аю -- с явным облегчением выдохнулаДепутатка. -- Очень рада, оч-чень! -- Она, конечно, имелав виду соврать, что радабылавстрече, но достаточно забавно получилось, что рада, что "сегодня нет", и Полковник с удовольствием отметил эту забавность. -- Всего доброго, -- и сновався подобравшись, обретя уверенность, вклинилась в толпу, тут же обступившую ее с надеждамию
Выйдя из лифта, Полковник неловко поместил под одну руку и дипломат, и каталожные дощечки, адругою находу выкапывал из глубокого брючного кармана, из-под полы плащасвязку ключей. Замок щелкнул, дверь подалась, но недалеко, удержанная цепочкою. Посыпавшиеся дощечки усугубили раздражение Полковника, выразившееся в слишком уж настойчивом, нетерпеливо-прерывистом звуке звонка. Полковник давил накнопку до тех пор, покараскрасневшаяся, возбужденная, смущенная, не появилась в дверной щели Прелестная И Юная Девушка, одетая одним легким халатиком -- и тем явно наброшенным только что, впопыхах.
-- Ой! Полковник! А что, разве сегодня уже вторник? Господи!
-- Так вот и будешь разговаривать, через цепочку? -- мрачно поинтересовался Полковник, собирая, коленопреклоненный, дощечки.
-- Полковник, миленький! -- Прелестная И Юная выскользнуланаплощадку и повисланаПолковнике, в результате чего дощечки сноваоказались наполу. -Полковник, я совсем с умасъехала! Влюбилась как дура! Как полоумная! Ты не сердись, ладною Он хороший, правда-правда! Таких теперь не бывает. Оню оню хороший!
Сновасобрав дощечки, размягченный поцелуями внучки, однако изо всех сил стараясь сохранить видимость суровости, Полковник взялся задверную ручку.
-- Полковник, любименький! -- повислаПрелестницананем. -- Не обижайся, пожалуйста! Не заходи, аю Я обед тебе все равно не приготовилаю
Полковник сделался мрачен по-настоящему, застыл намиг и, решительным движением плечаотстранив с дороги внучку, зашагал к лифту. Прелестницабросилась вослед, и полы взлетели, распахнулись, подтвердив нашу догадку, что под халатом ничего наВнучке нету.
-- Ты не прав, полковник, слышишь?! Просто такой момент. Неужто ты хочешь увидеть егою смущенным? Подавить, да? Чтоб он всегдапри тебе?ю Он ведь не виноват: это я ошиблась. Я с умасъехала -- и пропустилавторник. Я пообещалаему, что мы будем одни, совсем одни, что никто не придет. Мы завтрак тебе заявимся, правда-правда. Вы познакомитесь. Честь по чести. Коньяку выпьете. Он тебе обязательно понравится. Ну полковник, слышишь, а?!
Полковник стоял лицом к лифтовой дверце, ждал кабину и навнучкины горячие речи внешне не реагировал. Из-задвери квартиры робко, однако, в полной готовности броситься назащиту подруги, выглядывал Юношанемногим старше Прелестницы. Рукаего нервно застегивалапуговки нарубахе.
Лифт, наконец, явился. Полковник шагнул в него и нажал кнопку, так и не обернувшись. Когдадверцы заспиною схлопнулись, Полковник выпустил из рук и дощечки, и дипломат, закрыл глазаладонью, словно от спазмаголовной боли, и буквально простонал:
-- Господию второго разая не-пе-ре-не-сую
Вывески надверях не было, окна-витрины плотно зашторены изнутри. Десяткаполторастариков и старух -- так казалось в массе, напервый взгляд: возможно, из-занекоторого неуловимого стандартав одежде; в действительности же встречались тут люди и вполне крепкие, никак не старше шестидесяти, давот хоть бы и наш Полковник, -- терпеливо ожидали времени, кто -- группируясь по двое -- по трое и тихо переговариваясь, кто, как Полковник -- стоя гордо и одиноко. Один из этих, сравнительно молодых, подошел к заведению нервный, порывистый, возбужденный, чем сразу и выделился из подчеркнуто смиренной толпы. Потрясая сложенной вчетверо изнанкою наружу "Правдою", обратился к Полковнику:
-- Посмотрите, нет, вы только посмотрите, что делают! Уже читали?! Накого замахнуться посмели?! Не остановить их -- все рухнет! Натурально -- все! Вот как пить дать!..
Полковник стоял демонстративно индифферентно, как бы глухой, и Правдоносцу ничего не осталось, как с тем же монологом, только еще подбавив праведного возмущения в интонацию, перейти к кому-то следующему, потом -- следующему заследующимю Неизвестно, сколько бы так продолжалось и чем закончилось, когдаб не отворилась таинственная дверь и не втянулав свой проем ожидающих.
Показав пропуск элегантной даме в белом халате -- хранительнице этой закрытой столовой-музея для отставных аппаратчиков второго разряда, Полковник оставил навешалке дощечки и плащ и устроился у стены, заугловым, надвоих, столиком, к зальцу спиною.
Полковник уже заканчивал поднесенный подавальщицею суп, когдастул напротив скрипнул под тяжестью некоего Пришельца, столь же нестарого и столь же мрачного, как Полковник. Полковник нехотя приподнял лицо.
-- Иннокентий Всеволодович? Вот уж кого не ожидал!
-- Иван Алексеевич? -- Полковник узнал визави, улыбнулся саркастически, но вместе и сочувственно. -- Значит, тоже до генералане дотянули? В штатском, конечно, исчислении.