Обменные курсы

– Товарищ Петвурт, вы не подумали, что я немножко дразню? – Любиёва встает и хватает его за руку. – Хотите бар с цыганами? Это здесь, вниз по лестнице. А с кем вы говорили, пока я была в диригъяыіі? Нашли друга?

IІІ

Итак, Петворт и его гид спускаются по ступеням в темное, сырое, сводчатое помещение – вероятно, бывший погреб. Теперь, как многие погреба в современном мире, он превращен в место увеселений. Узкий каменный коридорчик озарен приглушенным красным светом и ведет к низкому дверному проему, тяжелой портьере, гардеробщице и витой чугунной вывеске «Баръп Ромэн». За портьерой сам бар, оформленный в цыганском стиле. Стены расписаны сценками из привольной кочевой жизни: цыган играет на скрипке, пастушок – на дудочке. В нишах стоят красные столики под красными клетчатыми скатерками, на них маленькие красные лампы под маленьким красными (тоже клетчатыми) абажурами. На официантках, которые обслуживают посетителей, маленькие красные клетчатые платья. Сами посетители – по большей части серьезные мужчины в темных костюмах – пьют в одиночку или большими, делового вида компаниями. Видимо, здесь румынская нефть пьет с русским зерном, албанские маслины – с вьетнамским рисом. В одну стену вмонтирована половина цыганской кибитки, превращенная в стойку бара; неулыбчивый бармен в пестром цыганском наряде медленно смешивает напитки. На высоких табуретах у стойки – единственный оазис веселья: здесь расположились рядком девицы в ярких платьях, с серебристыми тенями на веках. Они пьют, хихикают, болтают ногами.

– Ну вот, очень типично, – говорит Любиёва, когда они садятся в одну из ниш. – Разумеется, такие места рассчитаны натуристов, поэтому напитки дороги. Но, может быть, вам это будет очень интересно, потому что вы – иностранец. И здесь есть возможность получить ваши любимые западные напитки. Чего вы хотите? Может быть, джинитоники или коктейль?

– Нет, я предпочел бы что-нибудь здешнее, – отвечает Петворт, закуривая. – Люблю пробовать местные напитки.

– А еще, я вижу, вы любите курить. – Любиёва расстегивает длинное серое пальто. Под ним длинное серое платье. – Интересно, что еще вы залюбите, прежде чем покинуть мою страну? Сперва вы ко мне обнимаетесь, потом хотите выпить, теперь курите. Хотела бы я знать, не будет ли мне от вас нервотряпка?

– Не думаю, – отвечает Петворт.

– Ну, хорошо, что вы желаете слакский напиток, – говорит Любиёва. – Может быть, это значит, что вам у нас уже нравится. Ну, скажите, чего бы вы хотели? Персиковый коньяк, мы зовем егоротьвитіі, или водька?

– Ротьвитіі я уже пробовал, – отвечает Петворт. – Так что пусть будет водка.

– О, конечно! – восклицает Любиёва. – Вы пробыли здесь целых четыре часа и, разумеется, попробовали ротьвитіі. Ладно, водька, скажите мне, какую вы хотите? Простую или ароматичную? Ароматичная из бутылки, в которой лежит длинное растение, никогда не пробовали? Тогда я вам закажу. Очень жалко, что нет музыки, здесь часто бывает цыганская музыка, но даже наши цыгане любят немного отдыхать в воскресенье. Вы не скучаете?

– Ничуть, – отвечает Петворт, окидывая взглядом посетителей в костюмах, сумрачного бармена, девиц на высоких табуретах.

Девицы довольно интересные. Две из них блондинки со взбитыми волосами, на них белые блузки с глубоким вырезом, узкие черные юбки и сапоги с украшенными голенищами, три другие – жгучие блондинки; на этих облегающие бархатные платья, чулки в сетку и туфли на высоких каблуках. Все пятеро заразительно смеются, оглядывают посетителей и болтают длинными ногами.

– Вам тоже водку? – спрашивает Петворт.

– Нет, мне только шъвеппіі, – говорит Любиёва. – Иногда я люблю сильные напитки, но сегодня мы должны делать наше дело, и мне нужна крепкая голова. К тому же другие гиды могут заметить, что я пью сильные напитки с официальным иностранным гостем.

– А что вот эти девушки, они тоже гиды? – спрашивает Петворт, указывая на девиц возле барной стойки.

Любиёва со смехом шлепает его по руке.

– Ах, Петвурт, Петвурт, неужели вы думаете, что я – одна из них? Разве вы не видите, кто это? Они – разлюбезные дамы.

– А, понятно, – говорит Петворт.

– Тоже в своем роде гиды, – продолжает Любиёва. – Разумеется, на самом деле их не должны пускать. Но это хорошая гостиница, здесь живет много иностранных гостей, которые приехали без жен, и мы не хотим, чтобы им было скучно. А вот и наша официантка. Может быть, вы хотите сами сделать заказ? Мне кажется, вы очень хорошо говорите нашим языком.

– Нет, нет, отнюдь, – отвечает Петворт.

– Хоть вы и лингвист? – смеется Любиёва. – Ладно, сейчас я закажу, а вы следующий раз, запоминайте. Видьки франьтишка, та, ей шьвеппии, фролики, слибоб.

– А, та, – отвечает клетчатая официантка.

– Вот видите, совсем просто, – говорит Любиёва. – Главное запомнить, что существительные кончаются на «и», иногда на два или на три, хотя есть много исключений. У нас один язык разговорный и один книжный. Падежей вообще-то всего три, но иногда семь. Слова изменяются по падежам, но иногда нет. В городе и в деревне говорят по-разному, и по районам тоже, потому что у нас была такая сложная история. Корни немножко романские, немножко германские, немножко финно-угорские. Так что все совсем просто. Думаю, скоро вы будете говорить очень-очень хорошо.

– Сомневаюсь, – отвечает Петворт.

– Тогда вам нужен ваш гид, – улыбается Любиёва. – И я повезу вас в хорошие места. Я же привела вас сюда посмотреть на разлюбезных дам. Вам какие больше нравятся, блондинки или брюнетки?

– Я как-то не задумывался, – говорит Петворт, глядя в сторону бара.

– Нет, пожалуйста, скажите, – настаивает Любиёва. – Я хочу проведать все ваши вкусы.

– Ну, наверное, брюнетки, – говорит Петворт.

– О, вам нравятся восточные красавицы? – восклицает Любиёва. – Значит, вы не «иванов», эти любят блондинок. А знаете, я ведь тоже немного в восточном вкусе, вы заметили? Черные волосы здесь типичные. Это от турецкого владычества, когда против нас совершалось многие зверства.

– А блондинки, они тоже типичны? – спрашивает Петворт.

– О да, – смеется Любиёва, – типично крашеные. Не всё такое, каким кажется, даже в моей стране. Ой, смотрите, она принесла наши напитки. Теперь, пожалуйста, товарищ Петвурт, не пейте. Я хочу научить урок. Вы не против, если я буду вашей учительницей?

– Ничуть, – говорит Петворт.

– Хорошо, – отвечает Любиёва. – В моей стране, когда мы пьем, мы любим делать тосты.

– Тосты? – переспрашивает Петворт.

– Бокалом, – отвечает Любиёва. – У меня налит шьвеппіі, это неправильно, но я покажу. Пожалуйста, делайте, как я. Сначала бокал, его надо поднять. Теперь глаза, смотрите на меня, прямо, серьезно, нет, так не годится, вы смеетесь. Сделайте очень искреннее чувство, вы мне нравитесь. Теперь запрокиньте голову назад, еще, еще, водька льется прямо в горло. Нет, нет, кашлять потом не надо. Всё остальное очень хорошо. Надо потренироваться еще. Готовы?

– Да, – говорит Петворт.

– Ну давайте, очень серьезно, прошу вас, дорогой, – говорит Любиёва. – Подняли бокал, сделали взгляд. Смотрите, как я о вас думаю: вы мне нравитесь, вы замечательный, я хочу вас в свою постель. Теперь пейте, прямо в горло. Отлично, товарищ Петвурт, очень хорошо. Ваша самокритика великолепна, на этот раз превосходна. А теперь, я думаю, мы очень хорошие друзья, как вы скажете?

– Думаю, да, – отвечает Петворт.

– И еще я как друг знаю про вас много вещей, – продолжает Любиёва. – Вы пьете, вы курите, вы любите брюнеток. Ну да, конечно, вы говорили, что ваша Лотти – брюнетка. И ваш брак не очень для вас прост. Не думаю, что наши мужчины очень любят дам. Конечно, они любят постель, но для других вещей они больше любят быть с мужчинами. Ну, у нас маленькие квартиры, и люди не часто бывают вместе, но я думаю, они не очень, правда, нас любят. У вас, наверное, по-другому.